"Надо затормозить… Э, да все равно!" - подумала Таня и нажала влево, чтобы обогнуть куст. И вдруг перед ее главами распахнулась затянутая голубой тенью пустота, и жуткое и в то же время сладкое чувство, какое бывает при падении качелей вниз, сжало ее сердце…
Резкий толчок подбросил ее, как мяч, затем ноги с лыжами снова куда-то провалились, снежный вихрь окутал ее, и она покатилась вниз вместе с рыхлыми комьями сыпучего шелестящего снега…
Она не сопротивлялась падению, не чувствовала боли и тяжести лыж и, как только остановилась в беспорядочном кувыркании, тотчас же сделала усилие, чтобы встать, и не смогла. Глубокий снег обнимал ее онемевшие ноги холодной покойной тяжестью, она барахталась в нем, увязая все глубже.
Наконец она разлепила запорошенные снегом глаза, увидела терновый куст, потянулась к нему рукой и захохотала. И в ту же минуту над ней склонилось испуганное, бледное лицо Юрия.
- Вы не ушиблись? - тяжело дыша, спросил он. - Давайте руки!
- Не трогайте меня: я сама, - отфыркиваясь, ответила Таня.
Но он уже схватил ее подмышки, потянул из сугроба. Она не сопротивлялась. Двое лыжников стояли на краю обрыва и что-то кричали, размахивая руками. В одном из них Таня узнала Виктора.
- Цела? - крикнул Виктор и прыгнул вниз.
- Цела! Даже лыжи целы! - ответил Юрий, и в голосе его Таня услышала радость. - Не ходите сюда, увязнете. Я ее сам вытащу. Скажите же, как ваши ноги? - спросил он, близко наклоняясь к Тане и тревожно заглядывая ей в глаза. - Ох, и достанется же вам от Петра Ефимыча!
- А кто такой Петр Ефимыч?
- Командир нашей колонны.
Юрий отстегнул от Таниных ног чудом уцелевшие лыжи, ловким взмахом выбросил их наверх. Потом он легко поднял Таню и понес. Она невольно ухватилась за его твердую шею и совсем близко увидела его покрасневшее лицо. Мелкие капельки растаявшего снега блестели на подбородке Юрия.
- Пустите же, - сердито прошептала Таня, пытаясь стать на ноги. - Пустите. Я совсем не ушиблась.
Но Юрий крепко прижал ее к себе, покачиваясь, увязая по пояс в снегу. Левая рука его сжимала ее ноги у коленей, правая лежала подмышкой, касаясь груди. Таня ощутила новое, еще не испытанное, смешанное со страхом, пронизывающее чувство и закрыла глаза.
Не выпуская ноши, Юрий закинул ногу, словно на высокую ступеньку крутой лестницы, и крикнул Виктору:
- Дайте руку! - и когда тот протянул руку, качнулся вперед, поймал ее, вскарабкался на сугроб. - Все в порядке. Получайте вашу сестру.
Таня стояла на гребне гулкого, как мост, покрытого твердой коркой сугроба, отряхиваясь от снега.
- Главное - ноги… Ноги целы? - помогая сестре, запыхавшись, спрашивал Виктор.
- Как видишь, стою, - ответила Таня и засмеялась.
- Безобразие! - гневно крикнул Виктор. - Что выдумала!..
- Где мои лыжи? - спросила Таня.
- Твои лыжи и все остальное в порядке, а с тобой будет особый разговор! - с возмущением сказал Виктор. - У нас, в армии, за такие фортели под арест сажают.
- Ну и сажай. Тоже мне - командир! - фыркнула Таня. - Если бы вы видели, как я летела, - тоном, которым рассказывают о подвиге, говорила она. - Это был первый прыжок в моей жизни.
- Дурацкий прыжок! - негодующе заключил Виктор.
Юрий укоризненно смотрел на Таню.
- Витенька, не сердись. Ну, пожалуйста… - ласкалась она к брату, попрежнему весело и озорно блестя глазами.
Виктор дернул ее за выбившийся из-под шапочки русый вихор.
- Эх, глупая. Свернула бы шею… Теперь живо! Нужно догонять колонну.
Таня нахмурилась. Чувствуя легкую, тупую боль в левой коленке, стараясь не прихрамывать, она подошла к краю обрыва, заглянула вниз. Сердце ее захолонуло от двадцатиметровой высоты. Теперь было видно: ее падение задержал куст терна, черневший у самого края каменного, величиной в трехэтажный дом выступа. Если бы не куст, она полетела бы на дно оврага, и кто знает, чем бы это могло кончиться.
- Скажи спасибо, что здесь много снегу, - сказал Виктор. - Ты можешь идти?
- Ты же видишь, я нисколько не ушиблась.
"Он прыгнул за мной в эту пропасть", - с гордостью и восхищением подумала Таня и, все еще полная ощущением сильных рук Юрия и затаенной радостью, оглянулась. Лыжный отряд спускался в балку правее, на расстоянии полукилометра.
Виктор скомандовал:
- А теперь за мной! Марш!
Делая саженные броски, он заскользил вдоль обрыва. Таня двинулась за ним, чуть поотстав.
С ней поровнялся Юрий.
- Я вас забыла поблагодарить, - проговорила Таня, скосив на него озорной взгляд.
- Я очень испугался за вас. Ведь тут немудрено сломать ноги. Я давно знаю этот овраг… Я же вам кричал… - словно оправдываясь, сказал он.
- Я не слышала, - не умеряя шага, ответила Таня.
- Вы прыгали когда-нибудь на лыжах? - спросил Юрий.
- Никогда в жизни.
- Не понимаю. Зачем же рисковать?
- Я не люблю ходить тихо на лыжах и коньках. Мне надоели эти интервалы… Терпеть не могу, - тряхнув головой, покривила губы Таня. - Кроме того, вы меня обидели…
- Я вас обидел? - испуганно спросил Юрий и, как бы потеряв равновесие, подался туловищем назад.
- Да, обидели… Сегодня утром… Вы даже не поздоровались со мной…
- Танюша, извините. Я опоздал и прибежал в самую последнюю минуту. Но если бы вы знали…
- Скорей вы там! - обернулся бежавший впереди Виктор. - Иначе мы не догоним. Таня, не отвлекайся разговорами.
Таня повернула к Юрию раскрасневшееся, со снежными пылинками на ресницах и на растрепавшихся кудрях лицо.
- Что - если бы я знала? Что?
В это время левая ее лыжа вывернулась: расстегнулся ремешок. Она остановилась, сняла рукавичку и, взяв ее в зубы, наклонилась.
- Разрешите мне, - предложил Юрий и стал на колени у ног Тани.
- Что там у вас опять случилось? - крикнул, оборачиваясь, Виктор и погрозил сестре: - Эй, Танюха, будет тебе нахлобучка. Ты срываешь пробег. Юрий, пожалуйста, смотрите за ней. Я побегу.
Виктор помчался с горы наперерез колонне, которая уже выходила на противоположный склон балки, приближаясь к опушке рощи.
Склонившись над Таниной лыжей, Юрий возился с ремешком. Таня опиралась рукой на его плечо.
- Говорите же, что - если бы я знала… - сказала она притворно безучастным голосом.
Не снимая с башмака Тани покрасневших от холода рук, Юрий поднял голову. Таня увидела его светлые, пугающе прозрачные глаза, жадно, требовательно и вместе с тем робко смотревшие на нее, увидела коричневую родинку на его правой щеке, придававшую лицу мальчишеское выражение…
- Вы думаете, мне нужен этот пробег? - заговорил он. - Я очень редко теперь хожу на лыжах… Я из-за вас… Чтобы побыть с вами… и сказать вам что-то важное… самое важное…
- Да говорите же! - капризно прикрикнула Таня.
Смех снова начинал щекотать ее горло.
- Скажу… Сегодня же скажу… Только не здесь… - глухо сказал Юрий и, застегнув ремешок, все еще не вставая с колен, неотрывно смотрел на Таню снизу вверх.
- А сейчас разве нельзя? - глаза Тани лукаво сощурились.
- Сейчас не могу. Повторяю: это очень важно.
- Вы застегнули там или нет? - недовольно спросила Таня. - Надо хорошенько, а то опять отстегнется.
- Кажется, теперь надежно, - вздохнул Юрий. Он сделал движение, чтобы встать, и вдруг, обхватив ее ноги, прижался к ним щекой.
- Вы - что? С ума сошли? - гневно прошептала Таня. - Встаньте…
Она оттолкнула его и побежала.
- Скорей! Они уже далеко! - звонко крикнула Таня и еще сильнее, уже не чувствуя боли в ушибленной ноге, нажала на лыжи.
Они помчались под гору, с гиком обгоняя друг друга.