Шёл по длинному коридору и не мог понять, почему она сейчас вот так унизила меня перед пленным? Наверное, это её машина подрезала нас. Ох, как был прав Илия! Всыпать бы этим штабникам по попе. Зазнались, уже издеваются. Перед арабчёнком вон как выделывается. Хватит с арабчёнка и кофе из аппарата для напитков. Кинул монетку, потом вторую. Больше не было. Огромный, выше меня аппарат, привычно зажужжал, задрожал на весь коридор казармы и выплюнул сначала один, а потом второй картонный стакан с кофе.
– Влад, ты что за кофе припёрся? Ведь ты не пьёшь?
Обернулся на голос. Смотрю, стоит полураздетый Илия в полной своей красе. Из одежды только полотенце вокруг бёдер, а в руках пачка сигарет.
– Илия, быстро дай мне сигареты. Потом всё объясню.
– Да не вопрос, бери.
– У меня руки заняты. Положи в карман.
– Ты хоть маску сними.
Пачка нырнула в наколенный карман. Посмотрел на меня как на грабителя.
– Илия, всё потом, – ответил взгляду и, не желая больше слышать вопросов, потопал к следователю. Дверь была не заперта. Вхожу, а следователь стоит перед пленником и о чём-то мило с ним болтает. Кажется, что она сейчас развяжет ему руки и даст уйти.
– Войдите как надо, солдат! – крик остановил разговор.
Пленник уставился на меня. Потом перевёл взгляд на свою собеседницу.
– Вы что плохо слышали? Выйдите и постучитесь!
Убил бы сейчас её. Сделала из офицера слугу. С винтовкой за спиной я сейчас похож на красноармейца из фильмов про войну. Вышел. Стучусь.
– Войдите.
– Разрешите войти?
– Ну же, не заставляй себя ждать!
Вхожу, униженный перед пленником.
– Вот ваш кофе.
Девчонка взяла бумажный стакан. Отпила.
– Ты что принёс?
Бросила на пол к ногам. Содержимое стакана расплескалось по мне.
– Сигареты где?
– Вот.
Отставил второй стакан на стол. Пленник засмеялся. Девчонка смотрит строго, не сводит с меня взора.
– Сигареты где?
– Вот, как и просили, Мальборо.
– Марш теперь мне за кофе. Ваш Али такой наверно не варит?
Пленник перестал смеяться. Понял, что вопрос был задан ему, но увлечённый моим унижением, не задумываясь, ответил.
– Да, конечно, мисс. Дядюшка Али варит кофе на углях и добавляет чуточку корицы.
Он вдруг замолчал, как будто обдумывал, не слишком ли много сказал на иврите. Посмотрел на меня.
– Марш выполнять приказ, солдат. Чего стоим? На вот, кури, – девушка протянула парню сигарету.
– У меня есть зажигалка в кармане.
Пленник указал взглядом в каком именно. Из его нагрудного кармана следователь достала зажигалку и, чиркнув, поднесла пламя к кончику сигареты. Парень затянулся.
– Позволь, я помогу тебе.
Тонкие пальцы вытащили сигарету изо рта, и дым заполнил комнату. Направленный в лицо следователю этот знак неуважения ни на мгновение не изменил её отношения к курящему. Я обалдело посмотрел на всё это и подумал, что тоже хочу быть пленником Израильской армии. Мысли оборвало грубое напоминание:
– Солдат, немедленно выполнять! Да, если можно, две ложки сахара!
Арабчонок выпустил очередной дым в сторону девушки и судя по его поведению уже совсем не чувствовал себя пленником.
– Я вам не мальчик на побегушках.
– Солдат, выполнять приказ и немедленно!
– Вот, сучка!
– Я всё слышала. Так значит, дядюшка Али варит вам кофе?
Это последнее что я услышал, выйдя из допросной. Не иду, а быстрым шагом бегу на кухню. Передо мной толстый и медлительный повар в белом колпаке ныряет половником в кастрюлю. Ему все равно, что пришёл я. Он выполняет своё дело, я ему не приказ.
– Мне нужно пленнику принести кофе.
– Вон там, солдат, на полке Нескафе.
Не глядя на меня, отлил положенную норму из половника на тарелку.
– Добавить соли, – приказал помощникам.
Сам наливаю в кружечку кипяток и размешиваю сахар вперемешку с Нескафе. Понюхал, вроде пахнет вкусно. Высыпал из пакетика ещё сахара. Пусть только попробуют обругать моё произведение искусства.
– Спасибо.
Выхожу из кухни. Повар, занятый своим делом, не ответил мне и даже не обернулся. Бегу обратно по коридору мимо душевой в сторону допросной. Сбоку раздаётся издевательский голос Илии:
– Слуга.
Злости моей и так не было придела, а после замечания друга я вообще вошёл в комнату подобный раскалённому чайнику.
– Почему без стука, солдат?
– Кофе принёс.
– Выйди и зайди, как положено.
Араб засмеялся, прервав разговор с красивой собеседницей. А я, злой как тысячу бульдогов, уже готов был броситься на этих милых "голубков".
– Вот ваше кофе, – выдавил из себя сквозь зубы и громко шлёпнул кружкой по столу.
– Заберите кружку и немедленно выйдите из комнаты!
Это меня добило окончательно. Вышел из комнаты согласно приказу.
Стучусь. С той стороны звучит спокойное:
– Войдите.
Вхожу опять, исполняя приказ.
– Поставь кофе на стол.
И тут же слышу смех арабчонка. О, как я его ненавижу!
– Так значит, дядюшка Али варит кофе всем?
– Да, госпожа.
"О, да пленник стал совсем ручной!" – подумал я. Может они уже и телефончиками обменялись?
– На вот, попробуй кофе. У нас хороший повар, мастер. Думаю, не хуже твоего дядюшки Али кофе варит.
Смотрю, мальчишка пьёт. У него уже развязаны руки. Я сделал шаг вперёд. Следователь так глянула на меня, что я всё понял и остановился. Слава Богу, пленник не заметил этого движения и сделал глоток.
– Нет, у дядюшки Али кофе вкуснее.
– А где это он так научился делать кофе?
– Он недавно из Ирака приехал.
Девчонка посмотрела на меня.
– Сходи ка, принеси сигареты.
– Да я же принёс.
– Ты что!?
Крик опять сделал из меня прислугу.
– Так дядюшка Али из Ирака? И давно он у вас?
– Да, полтора года. В кофейне варит, в кофейне и живёт. Работает с утра до вечера.
Это всё, что я услышал, так как опять вышел. Заглядываю к нам в комнату. Знаю, у Илии есть Мальборо. Вижу, он весь такой вымытый, ко сну готовится.
– Ты оружие почистил?
– Да, Влад. Какой-то ты странный сегодня, всё время в маске.
– Илия, дай сигарету. А в маске потому, что не хочу, чтобы пленник меня видел.
– Так он ещё здесь?
– Ну, да. Так ты дашь сигарету?
– Но ты же не куришь?!
– Это не мне, а пленнику.
– Не дам.
– Я сам возьму.
– Стой.
– Илия, приказ не обсуждают.
– Я те сейчас дам такой приказ! Сигареты врагу?!
– А что? Пусть травится!
Ответ заставил моего великана задуматься на миг, что позволило мне выскочить в коридор и помчатся в сторону допросной.
Толкаю дверь ногой:
– Простите.
Так и не вошёл. Бронированная дверь, с маленьким окошком посредине, закрыта. Стучусь.
– Войдите. Вот так вас солдат воспитывать надо, – сказала следователь, окончательно опозорив меня перед пленником.
– А что там дядюшка Али? Сам покупает продукты или ему доставляют?
– Нет, госпожа, ему привозят много и всё в мешках.
– Свяжите его! – изменённая интонация в голосе заставила нас обоих с удивлением взглянуть на девушку.
– Солдат свяжите пленника! Мы закончили.
Я бросился к рукам арабчонка и стянул их со всей дури. Тот аж вскрикнул от неожиданности и боли.
Девчонка закурила сигарету. Села на край стола и совсем перестала быть похожа на арабку. Выдохнула дым в комнату.
– Спасибо тебе солдат, ты очень помог мне.
Но как? И я вдруг понял, что играл в её игру. Понял это и пленник.
– Мы давно охотимся за дядюшкой Али. Но только не знали где он. Мешки. В них не сахар, а селитра.
Следователь погасила сигарету в кружке с принесённым кофе и вышла. В след за ней из комнаты вышел и я. Смотрю, снимает с себя ткань и, не оборачиваясь, бросает её в мусорник. На ней осталась форма простого рядового. Вот так просто и легко манипулируя душой араба, выращенной на ненависти к солдатам Израиля, она выведала всё, что было надо. Я улыбнулся. Вышедшую из казармы девушку сразу же окружила охрана. К двери подъехал джип, и следователь с чёрными волосами уселась на кожаное кресло. Я вышел на улицу. Джип ещё не отъехал. Выдохнул, как будто скинул с себя тяжёлый груз. Положил винтовку на колено и, наконец, снял маску с лица. Через открытое окно девушка улыбнулась мне, но увидела позади меня Илию и тут же закрыла тонированное стекло. Джип по песчаной дороге умчался вдаль.
– Влад, что всё это значит?
– Ничего, Илия. Совсем ничего.
Пленного посадили в машину и увезли в тюрьму. Парень был чем-то сильно озабочен. Он молчал, поняв, как его провели. Теперь "смелый" арабчонок боялся за свою жизнь. "Язык мой – враг мой", ничего тут не поделаешь.
– Как легко решать судьбы, если умно манипулировать.
– Влад, ты чего?
– Да нечего.
Я встал со ступенек.
– Пошли, нас вечером ждёт дорога.
Вошёл в тень казармы, оставил позади себя мир раскалённого песка.