6
Обходя вражеские гарнизоны и засады, иногда вступая в бои с ними, группа Андрея Стоколоса и Максима Колотухи с двадцатью партизанами вот уже около двух месяцев шла от одного партизанского лагеря к другому по районам Житомирщины и Киевщины, вдоль железной дороги Киев - Коростень. Останавливались лишь для того, чтобы договориться с командованием отрядов о планах будущих действий. В некоторых отрядах уполномоченные генерала Шаблия задерживались на несколько дней, иногда принимали с Большой земли мины, патроны и медикаменты. А однажды на сигналы Андрея Стоколоса приземлились семь парашютистов - радистов для партизанских отрядов, с которыми штаб еще не имел связи.
Чем ближе подходили к Днепру, тем больше обрастала группа людьми. Но это были не новобранцы, не обычное партизанское пополнение, а начальники разведок отдельных отрядов, заместители командиров, а то и начальники штабов некоторых формирований. Они шли с пограничниками, чтобы изучить будущие маршруты своих отрядов к Днепру.
Почти ежедневно Андрей передавал по рации сведения разведывательного характера. И этим сентябрьским утром он, скрестив ноги, примостил на колене телеграфный ключ и выстукивал:
"Пленный солдат 57-й пехотной дивизии сказал: "Командование убеждает нас, что за Днепром наше спасение…" Среди вещей у солдата были теплые наушники, выданные интендантами вместо шапок. Над Днепром из многих землянок и блиндажей выведены трубы: немцы установили "буржуйки".
- Неужели и такую ерунду надо передавать - про эти "буржуйки"? - спросил Колотуха, когда Андрей кончил "клевать".
- Это не ерунда, а детали картины, из которой видно, что немцы хотят на Днепре перезимовать.
Он принял срочную радиограмму и тут же прочитал ее:
"Сообщите координаты для приема грузов. Прилетят три У-2. Среди вещей - рулоны для рации "ЗСТ-5" Артура Рубена, который сейчас находится в отряде Ивана Оленева и Терентия Живицы на левом берегу Десны, в районе Остра. Привет всем от меня и Ильи Гавриловича…"
Андрей расстегнул воротник косоворотки, будто он мешал ему дышать. Не поднимая головы, машинально развернул ленту с цифровыми группами, потом затуманенным взором посмотрел на Максима.
- Да ты оглох, что ли?.. - удивленно спросил Колотуха.
- На всякий случай! - засмеялся Андрей и выкрикнул: - Известный тебе теленок-олененок, Иван Оленев, которого ты мучил в мирные дни, как бездушный фельдфебель царского режима, сейчас командует партизанским отрядом на левом берегу Десны!
Колотуха недоверчиво мигал глазами и не знал, что сказать. Наконец выпалил скороговоркой:
- Что и следовало ожидать! Недаром ведь я гонял Оленева еще на заставе, как сидорову козу. Видишь, и вышел из него толк! - И покачал головой: - Без руки человек, а командует отрядом. Вот это по-нашему!
- Тебе, Максим, на роду было написано стать старшиной заставы… А что скажешь, если рядом с Оленевым еще и вторая "жертва твоей строевой подготовки?
- Кто?
- Терентий Живица!
Старшина даже рассердился:
- Ты без выдумок не можешь? Я еще до войны диву давался, как в одной башке у тебя могут умещаться и серьезные мысли, и всякая чепуха… - Колотуха приложил руку ко лбу Андрея. - Терентий Живица погиб на берегу Днестра под немецким танком.
- Танк был уничтожен, а Терентий выжил, - тихо ответил Андрей, и Колотуха даже подпрыгнул от радости. А с Терентием и Иваном еще и третий наш - железный красный латыш Артур Рубен, и позывной его рации "ЗСТ-5"! Убежал из плена наш чемпион по борьбе, раздобыл трофейную рацию и вышел в эфир, встретившись на Десне с Оленевым и Живицей!
- Есть на свете правда! Есть справедливость! Живет наша пятая застава! - по-настоящему был рад Колотуха. - Знаешь, Андрей, я все думаю, где мы будем принимать самолеты?
- Догадываюсь. Имеешь в виду поляну возле дома лесника у Днепра. А лесник - дядька Кот в "красных сапогах". Только туда еще больше двадцати километров топать.
- Ну и что? Если лесник жив, почему бы нам и не принять там груз?
- Будет такая возможность, немедленно сообщу отцу координаты! - согласился Андрей.
Отряд Стоколоса и Колотухи часто останавливался у сел вблизи берега, интересуясь оборонительными сооружениями. И сейчас разведчики, шедшие впереди, подали знак.
На огородах между подсолнухами и стеблями кукурузы возвышались холмики. Это дзоты и землянки. Вдоль высокого берега чернела полоса недавно отрытых окопов. Кое-где были проволочные заграждения в несколько рядов.
- На этом месте в сорок первом у немцев был наплавной мост, и мы его уничтожили, а вот теперь должны наводить переправы, - промолвил Андрей, засмотревшись в даль, окутанную сизой кисеей тумана. - Без помощи местного населения мы тут ничего не сделаем. И лодки, и плоты, и бревна - все пойдет на переправу. Надо достать еще канаты, чтобы протянуть с берега на берег. Местные ребята знают, что и где лежит. Будем надеяться и на деда Кота!
Когда солнце уже склонилось к западу, партизаны остановились, чтобы выкрутить мокрые портянки, сполоснуть ноги, потому что с болотной водой через дырявые передки и подошвы просачивалась и грязь. И снова в дорогу…
За большой поляной блеснули окна избы лесника. Те же дубы-великаны стояли на часах, небольшой садик и грядки овощей за домом и хлевом. На грядках лежали желтоватые тыквы. Все, как и два года назад. Но вот из дому выбежал мальчишка в коротенькой рубашонке, босой, слегка косолапый. Он переваливался с боку на бок, как утенок. Андрей засмеялся и тихо сказал:
- Что-то у этого гражданина слишком кавалерийские ноги… Что на это скажешь, Максим?
- А что? - растерялся Колотуха. Сердце у него оборвалось.
На двор вышла стройная высокая молодая женщина и погрозила пальцем голопузому мальцу:
- Максимка! Сейчас же в хату! Вот я тебе, неслух такой!
Андрей и Максим переглянулись. Недаром беспокойно было на сердце у Колотухи, когда вошли они в приднепровские леса, недаром не спалось ему ночью, даже после пройденных сорока километров. Не спалось, думал о Галине… А вон и она! Подхватила мальчика на руки, поцеловала.
- Чего же ты теперь не кусаешь себе ухо? - в шутку спросил Андрей.
Да, перед глазами Андрея была та самая девушка с завода "Арсенал", с которой они два года назад встретились в партизанском отряде. Припомнилось, как шли они вечерним лесом и она угощала его брусникой. Она смеялась, когда Андрей губами ловил каждую ягодку, щекоча ей ладони. А потом он, опустив глаза и краснея, сказал: "У меня… У меня есть девушка…"
- Узнаешь Галю? - почему-то шепотом спросил Андрей.
А Максиму в этот миг чудился аромат сена, цветов и летнего солнца, исходивший от яблок, в кладовой лесника, к которому зашли партизаны из отряда "Смерть фашизму". А рябое рядно, которым укрылась Галя, пахло льном и чистой водой. Все эти запахи и звуки словно на крыльях поднимали их любовь в ту сентябрьскую ночь сорок первого. Ни минутки они не спали. Лежали притаившись, боялись не то что говорить, а и дышать. Ее голова на его руке, губы Максима касаются ее лица. И вдруг слова: "Что будет потом? Что будет со мной? С нашей любовью?.." Галя дрожала будто от холода, хотя и прижималась к нему. Что он мог сказать ей тогда? Уже утром Максим, Андрей, лейтенант Рябчиков и Мукагов пойдут на восток, а Галина останется на захваченной врагом территории. "Что будет с нашей любовью?.." - тревожным эхом стояло в ушах.
Нет, не выдержали нервы, Максим заплакал, спрятав лицо на плече Андрея.
- Перекройте подступы к дому лесника! - приказал Андрей партизанам. - А мы идем в гости!
Они едва сдерживались, чтобы не пуститься бегом: боялись напугать Галину и маленького Максимку. А женщина действительно, увидев незнакомых, вооруженных автоматами, инстинктивно прижала к себе мальчонку, беспомощно оглянулась. В это время на пороге появился дядька Кот со здоровенной палкой в руках.
- А можно к вам? - крикнул Андрей, входя во двор.
Ребенок из-под Галиной руки постреливал туда-сюда зеленоватыми, как и у Максима, глазенками, с интересом поглядывая на чужих.
- Максим?! Андрей! - не своим голосом крикнула Галя, бросилась к ним, раскинув руки, спотыкаясь, путаясь в стеблях пожелтевшей травы.
- Галя!..
Они замерли в объятиях.
Андрей присел и взял парнишку на руки. И столько тепла и радости было в его взгляде, что колотухинский потомок засмеялся и схватил его за нос. Детей обмануть невозможно - они верят только искренним.
- Знаешь, кто этот дядя? - спросил Андрей у мальца. - Это твой отец. Смотри, какие они счастливые с мамой! Понял, Максимка?
Андрей передал мальчика отцу, обнял их обоих и подошел к Коту.
- С возвращением вас! - поздоровался лесник, смахивая слезу. - Как мы заждались вас!
- Спасибо, что Галю приютили! - растроганно поблагодарил Колотуха.
- Куда ж сироте деваться… Мать и деда Цымбал убили немцы. Тут людей погибло что на фронте, - сокрушался, вздыхая, дядька Кот. - Да слезами горю не поможешь. Чем могу служить? - вытянулся солдат еще первой мировой войны, участник революции и гражданской. - Есть хотите?
- Мы тут не одни! - сказал Колотуха.
- Все будет в порядке. Кашу из тыквы сварим на всех! - пообещал Кот.
- А немцы часто наведываются к вам? - спросил Андрей.
- Случается. Только сейчас у них работы на берегу хватает.
- А пусть себе попотеют! - невозмутимо произнес Стоколос. - Я разверну свою рацию между дубами, пока не стемнело, а вы тем временем побеседуйте с представителями партизанских отрядов. Обрисуйте им обстановку, особенно на берегу.
- Будет исполнено, товарищ Шаблий! - хитровато подмигнул Матвей Кот.