- Тревога оказалась ложной, товарищ полковник, но дыма без огня не бывает. Поэтому в дорогу с отрядом пойдет лейтенант Григорьев, а я со своими людьми провожу вас до застав отряда "Россия". Береженого бог бережет.
Занге приложил руку к фуражке и, обращаясь к Кляйну-Высокому, докладывает:
- Товарищ командир, все в порядке, разрешите выступать.
- Выступайте.
Занге круто поворачивается к двери и, взглянув на стоящего возле нее Млынского, говорит:
- До свиданья, товарищ полковник. Надеюсь, мы скоро увидимся.
Млынский отвечает:
- Ни пуха ни пера. К дороге вас выведет старшина Полищук.
Занге приложил руку к козырьку, прищурил глаза и, ехидно посмотрев на Млынского, выдавил: "Спасибо". И вышел во двор. Он подошел к выстроившемуся отряду и скомандовал:
- Налево шагом марш!
Отряд, повинуясь команде Занге, двинулся из лагеря.
Кляйн обращается к Млынскому:
- Разрешите, товарищ полковник, сделать мне последнее распоряжение перед выходом.
- Да, пожалуйста.
Кляйн уходит.
Когда Млынский и разведчики остались в доме одни, Охрим Шмиль сказал Млынскому:
- Иван Петрович, только что по радии получен приказ- вас арестовать и доставить Вольфу.
Сидевший за столом Горшков вскочил и схватил оружие. Млынский взглянул на него и строго сказал:
- Спокойно, Леня! Значит, сработало.
В этот момент в штаб входит Амелин с автоматом и предлагает Горшкову сыграть в карты.
Горшков, не отвечая Амелину, запел:
- "Ой ты, Галю, Галю молодая! Пидманули Галю…"
- Сыграем, что ли?.. - повторил Амелин.
- Давай, - лениво отозвался Горшков.
Бригаденфюрер Вольф у рации сам диктовал шифровальщику:
- "Штурмбанфюреру Занге. Срочно. Отряду немедленно выдвинуться к дороге, указанной Млынским. Полковника и его людей под надежной охраной, обеспечивающей якобы его безопасность, тайно от всех…"
Занге читал шифровку Кляйну:
- …"от всех" подчеркнуто… "доставить на базу отряда. В случае исключительных обстоятельств или попытки к бегству уничтожить. Вольф".
Кляйн вытянулся, щелкнув каблуками.
- Разрешите мне доставить полковника Млынского.
- Действуйте, гауптштурмфюрер! Возьмите Охрима Шмиля, он заряжен Вольфом на Млынского…
На опушке лежат Бондаренко, Хват и Алиев, в бинокль следивший за железной дорогой. Вдоль опушки бойцы отряда маскировали свои позиции.
Из-за поворота показался паровоз, который тащил за собой бесконечный состав открытых платформ с танками под брезентом. Впереди, как полагается, катились платформы со шпалами, позади - с зенитными пулеметами.
Опустив бинокль, Алиев сказал:
- Второй эшелон прошел…
Хват взглянул на часы.
- В восемнадцать тридцать… - Он сделал запись в блокноте.
Бондаренко, тоже смотревший в бинокль, с досадой сказал:
- Эх, рвануть бы!.. Такая цель!
- Значит, начальство видит цель покрупнее, - заметил, усмехнувшись, Алиев. - Приказано эшелоны не трогать.
Хват, закончив записывать в блокноте длинные колонки цифр, сказал:
- Пора бы этим хреновым войскам Высокого быть на месте.
Лежавшие за кустами орешника, на наблюдательном пункте, Бейсамбаев, Лукьянов и сержант Николай внимательно наблюдают за дорогой. Видно передвижение отряда, который возглавляет Занге.
Бейсамбаев поворачивается к Лукьянову, оба встают и уходят в глубину леса. На наблюдательном пункте - сержант Николай.
Бейсамбаев поручает Лукьянову передать распоряжение перекрыть дороги.
- Есть! - ответил Лукьянов и направился к расположившимся на поляне красноармейцам.
Бейсамбаев снимает трубку полевого телефона, вызывает штаб отряда Млынского, докладывает:
- Отряд Высокого вышел из лагеря.
Комиссар Алиев быстро встает; прочитав полученную телефонограмму, подходит к Хвату, возле которого - Ирина Петровна. Хват спрашивает:
- Новости есть?
- Да, есть. Отряд Высокого вышел из леса.
Хват, поднявшись, твердо говорит:
- Так, теперь приказ полковника вступает в силу, надо собирать людей.
Алиев. Давай, Виктор Сергеевич.
Ирина Петровна обращается к Хвату:
- От Ивана Петровича ничего не слышно?
- Пока нет. У вас усталый вид, вы бы отдохнули, доктор. Ночью возможен бой.
В штабе отряда "За Родину" Млынский, расхаживая по комнате, обдумывал сложившееся положение. Горшков, играя с Амелиным в карты, напевал: "Ой ты, Галю, Галю молодая! Пидманули Галю…"
По лагерю идут, направляясь к штабу, Алик и Кляйн-Высокий. Кляйн, возбужденный, дает Алику последние указания.
Млынский через окно видит их, поворачивается к своим разведчикам и делает условный знак рукой. Шмиль переглядывается с Ерофеевым. Горшков, продолжая играть в карты и напевать "Ой ты, Галю, Галю…", в свою очередь переглядывается с ними.
Млынский отходит от окна в глубину комнаты. Шмиль встает. Остальные остаются на местах. В штаб входят Алик и Кляйн.
Горшков продолжает петь: "Ой ты, Галю, Галю молодая!.."
Кляйн взглянул Млынскому в лицо и сказал:
- Товарищ полковник, можно выступать.
Горшков в этот момент выхватывает пистолет и бьет им Амелина по голове, выкрикивая при этом:
- Ты что мухлюешь, гад?
Шмиль ударяет Алика ладонью по горлу. И тот, взмахнув руками, падает на пол.
Ерофеев направил пистолет на Кляйна.
- Руки вверх!
Кляйн в растерянности поднимает руки. Млынский обезоруживает его. Кляйн пытается опустить руки, но Ерофеев ткнул ему пистолетом в грудь, крикнул: "Руки!" Кляйн, поднимая высоко над головой руки, спрашивает:
- Что это значит, товарищ полковник?
- Ерофеев. Тихо!
Млынский поправил пистолетом свою фуражку, потом нацелил его на Кляйна и твердым голосом сказал:
- Вы сейчас выйдете на крыльцо, Высокий, и скажете своим людям, что до заставы будете провожать нас только вы и Шмиль.
- А если я откажусь, что вы будете делать?
- Развалю до задницы, сука! - громко воскликнул Ерофеев.
Лицо Кляйна перекосилось. Он вздрогнул, но быстро овладел собой и в сопровождении Шмиля вышел на крыльцо.
"Партизаны" подразделения, выделенного для сопровождения Млынского, увидев на крыльце Кляйна, за спиной которого стоял Охрим Шмиль, быстро повернулись к нему. Кляйн сдавленным голосом выкрикнул:
- Отставить!.. С полковником пойдем мы только двое - я и Шмиль.
Взвод, собранный Кляйном, расходится. Некоторые солдаты бросают реплики. Среди них четко слышится:
- Что он нас путает. Меняет команды, подхалимничает перед полковником.
Кляйн и Шмиль возвращаются в штаб. Млынский подходит к окну. Кляйн садится недалеко от него и говорит:
- Ну, что же дальше? Надеюсь, вы не самоубийца, полковник? Мои люди разнесут эту избушку в два счета. Сложите оружие. И я даю слово солдата, что гарантирую вам жизнь.
Млынский строго взглянул на него.
- А я вам ничего не гарантирую, гауптштурмфюрер Кляйн. Встать! Это вам не с детишками воевать, скотина!
Алик, поднявшись, сильным ударом ноги в живот отталкивает Шмиля в сторону. Млынский метнулся к нему, но Алик успевает выпрыгнуть из окна.
Млынский и Горшков стреляют в Алика.
Ерофеев прикладом автомата сбивает Кляйна с ног и связывает его.
Шмиль выбегает из штаба. Млынский кричит ему вслед:
- Охрим, к рации! Мы прикроем!.. - Взглянув на Горшкова, скомандовал: - Леня, давай! - А сам с силой нажал на спусковой крючок автомата.
Пришедшему в себя Амелину удается выскользнуть из штаба. Шмиль пробирается к узлу связи, где находится рация.
Алик с Рукосуевым короткими очередями из автомата бьют по окнам штаба. Вдруг Алик вскрикивает:
- Бежим быстрее к рации, к рации!
Оба, укрываясь за соснами от выстрелов Горшкова и Ерофеева, устремляются вслед за Шмилем.
Разгоряченный Шмиль вбегает в помещение узла связи и дает длинную очередь по рации и сидящим возле нее радистам. Вбежавшие Алик и Рукосуев убивают Шмиля.
Недалеко от штаба у коновязи стоят лошади. Млынский, увидев их, говорит Горшкову:
- Пробирайся к лошадям, мы с Ерофеичем тебя прикроем.
На него зло глядит лежащий на полу связанный Кляйн.
Ерофеев, услышав это, передает Млынскому несколько гранат.
Горшков осторожно открывает дверь. Но автоматные очереди прошивают ее насквозь. Горшков с силой захлопывает дверь и через окно стреляет по наступающим лже-партизанам. Млынский забрасывает их гранатами. Ерофеев передал ему еще несколько гранат:
- Иван Петрович, возьми, твоя доля, - и взглянул на Горшкова.
- Ну, Горшок, рискни. А мы - за тобой.
Горшков подполз к двери и снова стал ее открывать.
Лжепартизаны изрешетили ее. Млынский мгновенно оценил обстановку.
- Леня, назад! Забаррикадируй дверь!
Горшков и Ерофеев быстро подтащили скамейку, стол и плотно приставили их к двери.
У коновязи пытаются вырваться перепуганные лошади.
Лжепартизаны, то ложась, то вскакивая, ведя беспрерывный огонь по штабу, приближаются к нему. Млынский, Горшков и Ерофеев ведут стрельбу из всех окон. Млынский кидает противотанковую гранату. Она взрывается. Вслед за ним забрасывают немцев гранатами Горшков и Ерофеев.
Алик, стреляя на ходу, подбегает к Рукосуеву.
- Прикрой меня, я проберусь к лошадям. Нужно сообщить Занге.