Дед Матвей смотрит, куда показывает Алеша, но, кроме колодца с обгоревшим срубом, ничего не видит.
- Там они, - повторяет Алеша.
Дед Матвей смотрит на колодец.
- Да говори ты толком! Онемел, что ли?! - восклицает дед.
Серегин кладет ему руку на плечо. Но дед не унимается:
- Где они?
Алеша, не глядя на деда, встает и идет к колодцу. Дед Матвей, Серегин и солдаты идут за ним. Не доходя двух шагов до колодца, Алеша останавливается. Дед Матвей смотрит на него, на Серегина, на солдат. Серегин приближается к колодцу. Он заглядывает в него и отшатывается.
- Да что вы тут! - в сердцах восклицает дед. Шагнул к колодцу, но Серегин хватает его за руку. У него дрожат губы, его трясет.
Дед Матвей вырывается, наклоняется над колодцем, смотрит вниз и цепенеет. Поднимает глаза, его взгляд встречается со взглядом Серегина. Боль, ужас в глазах деда. Он ищет руками опоры. Его подхватывает сзади Серегин. Отводит в сторону, сажает на бревно. Все подходят к деду Матвею.
Дед. Да как же так… бабы ведь, ребятишки…
- Матвей Егорович! Не надо… держись, - тихо говорит Серегин, - мы им это все… все… запомним… Кровью… смертью ответят…
Домик геологов. В маленькой комнатке собрался штаб отряда - Млынский, Серегин, Алиев.
Алиев обращается к Млынскому:
- От наших разведчиков Иванова и Бондаренко ничего нет.
- Возможно, убиты, - отозвался Серегин.
- Не верится мне, что такие ребята, как Бондаренко и Иванов, не сделав дела, погибли. Не верится, - говорит Млынский.
Ночь. Бондаренко и Иванов пробираются вдоль переднего края линии фронта. Глубокая осень, листва на деревьях облетела, а на смену холодным затяжным дождям пришла ранняя промозглая стужа.
Выбиваясь из последних сил, простуженные и голодные, они подобрались к пойме небольшой заболоченной речушки с извилистой полоской кустарника посередине. Здесь окопы обрывались, оставив между двумя буграми узкий спуск к берегу. Совсем рядом, справа и слева, упираясь в бугорки, проходил передний край немцев.
Противоположный низкий берег выхватывался из темноты равномерно вспыхивающими и медленно падающими осветительными ракетами. Разведчики лежали у края дубняка, перед спуском к берегу реки.
- Переходить будем здесь, - шепотом сказал Бондаренко. Иванов кивнул.
- Ко сиу отходит немчура, Семен. А какой сегодня день?
- От рождества Христова? - улыбаясь, спросил Бондаренко.
- От Млынского, - ответил Иванов.
- Сегодня за восемнадцатое перемахнуло… Двое суток по переднему краю ползаем…
- Да, - вздохнул Иванов. - Контрольный срок прошел… Что там Иван Петрович о нас подумает? А, Семен?
- А что было делать? Верст двести с гаком отмахали. Вон фронт куда откатился. Москва-то рядом.
- Хорошо, если решил, что убиты… - продолжал Иванов, - а если… Мне никак нельзя пропадать, Семен!
- Пройдем! - прошептал Бондаренко.
- Вроде затихли! Поужинали фрицы, - заметил Иванов.
- Давай и мы подхарчимся, - предложил Бондаренко.
- Энзе? - спросил Иванов.
- Энзе! - усмехнулся Бондаренко. - Легче будет идти…
Иванов достал из кармана сухарь, ручкой ножа расколол его. Протянул половину Бондаренко. Собрал с руки крошки.
- Витамины! - улыбнулся он.
Свет вспыхнувшей ракеты осветил осунувшиеся, давно не бритые лица… Темнота…
- Готов? - спросил Бондаренко.
- Готов!
- Пошли!
Вжимаясь в землю, Иванов стал медленно ползти к берегу. Обогнув бугор, остановился у камышей… Пополз и Бондаренко… Свет ракеты выхватил участок поймы… Где-то вдалеке прозвучала пулеметная очередь…
Зажглась еще одна осветительная ракета; опускаясь, она осветила мертвым светом передний край обороны немцев. Бондаренко повернул голову назад и увидел на бугре торчащий из окопчика пулемет. Блеснула немецкая каска.
Иванов посмотрел на Бондаренко, зашептал:
- Вдвоем не пройдем! Ползи!.. Я отвлеку!
Бондаренко молча достал из-за пазухи гранату с привязанным к ней письмом Млынского.
- На, - сказал он, протягивая гранату. - Иди ты! Иди! Иди! - Увидев, что Иванов хочет ему возразить, резко сказал: - Выполняй приказ! - и мягко добавил: - Иди, Петро, тебе нельзя пропадать…
Иванов тяжело вздохнул и медленно пополз в камыши.
Бондаренко, немного подождав, пополз назад к дубняку… Он остановился у крайнего дерева рощи. Справа и слева от. него находились пулеметные точки. Достав две гранаты и сняв с шеи автомат, стал вглядываться в темноту. Сплошная моросящая мгла… Тишина…
С бугра раздалась пулеметная очередь. Светящиеся стрелы пересекли борозду… Второй пулемет - справа - начал обстреливать кустарник… Сразу две ракеты осветили всю пойму… Иванов был виден… Очередь трассирующих пуль исчезла впереди и сзади него…
Резко повернувшись, Бондаренко бросил гранату в пулемет, стрелявший по кустарнику… Взрыв… Комья сырой земли посыпались на него… Вскочив на ноги, он метнул вторую гранату в другой пулемет… Ослепительно яркая вспышка близко взорвавшейся гранаты и летящий на него немец было последним, что увидел Бондаренко.
Домик геологов. В комнате штаба - Млынский, здесь - и майор Алиев. Усталый, вымазанный в грязи Вакуленчук жадно пьет кипяток из кружки, шумно грызет сухарь…
Майор разворачивает карту.
- Так… Это твои предположения или уверенность, мичман? - спрашивает майор.
- Какие там предположения… Два дня на брюхе елозил. Армейский склад с горючим…
Вакуленчук рассказывает, как во время дальней разведки его группа обнаружила немецкие склады.
Млынский, пододвигая к Вакуленчуку карту, интересуется:
- Покажи, где это.
- Вот здесь, в районе Подсвятья.
Серегин (подсчитав по карте). Километров сто от нас. Три перехода, не меньше.
Мичман. Подходы только со стороны леса. Но вот здесь - вышки с пулеметчиками.
Серегин. Сколько?
- Пять. Ну, если потихоньку, то можно подойти к самым проволочным заграждениям.
Млынский, продолжая внимательно слушать и смотреть на карту, спрашивает:
- А что со стороны реки у озера?
- Дзоты. Эта сторона сильно укреплена.
Алиев. Охрана большая?
- Не меньше роты и бронетранспортеры.
Млынский. Наблюдателя оставил?
- Так точно!
Командир отряда, подумав немного и оглядев боевых друзей, предложил:
- Так что? Устроим фейерверк?
Штаб генерала Ермолаева.
У карты - высокий седой военный. На мешковато сидящей гимнастерке в петлицах по два ромба. Это член Военного совета фронта дивизионный комиссар Садовников. За круглым столом сидят члены Военного совета.
- Товарищи, - говорит Садовников, - Москва на осадном положении. Партия призвала всех москвичей готовиться к обороне. Обстановка очень серьезная. По сведениям фронтовой разведки, в полосе нашей армии фон Хорн готовит танковый кулак… В этих условиях штаб фронта считает необходимым активизировать на коммуникациях, в тылу противника разведку и диверсионную деятельность.
Важно точно знать, когда и на каком участке планирует свое наступление фон Хорн… Необходимо сорвать или задержать переброску его войск до начала нашего наступления. Для этого использовать остатки окруженных воинских частей, находящихся в тылу армии фон Хорна… Нужно срочно установить с ними связь и поставить задачу не прорываться через линию фронта, а там, на месте, громить тылы и коммуникации немцев.
Поднимается командующий армией генерал Ермолаев.
- Да, если это делать достаточно широко, то они будут вынуждены для охраны своих тылов использовать войсковые резервы… или даже снять части с фронта. Что скажет начальник разведки полковник Куликов?
- В тыл армии фон Хорна заброшено несколько разведывательных групп. В лесу восточнее города, где стоит штаб фон Хорна, находится отряд майора Млынского…
Садовников. А кто такой майор Млынский?
Куликов. Начальник Особого отдела 41-й стрелковой дивизии, еще с августа из-под Смоленска они выходят с боями из окружения.
Садовников. Сколько человек у него в отряде?
Куликов. Через линию фронта пробрался его боец-связной. Месяц назад было более шестисот человек. Но, вероятно, к нему присоединяются люди из других частей, так что отряд должен увеличиться… По нашим данным, отряд продолжает активные действия.
Садовников. Связь с ними установлена?
Куликов. Мы просили подпольный обком партии установить с ними связь. Готовим радиста для заброски.
Садовников. Надо обратить особое внимание на отряд майора Млынского. Это очень важно.
Куликов. В штабе фон Хорна у нас есть источник информации. В настоящее время связь с ним поддерживается через разведгруппу капитана Афанасьева.
Садовников. Поторопитесь, товарищ полковник, установить связь с отрядом майора Млынского.
Пустынная дорога. Дед Матвей, не очень-то оглядываясь по сторонам, идет широким шагом. Из-за стога сена выбегают немцы и полицай Охрим Шмиль. Они подскакивают к деду Матвею. Он поднимает руки.
Немецкий автоматчик, держа деда под прицелом, приближается, вырывает мешок, восклицает:
- Партизан?!
- По плотницкой я части… - объясняет знаками дед Матвей. - Плотник я! Струг!
- Инструмент верно плотницкий, - замечает Охрим Шмиль, разглядывая содержимое мешка.
Из пшеницы выходит фельдфебель. Он важно оглядывает деда. Полицай вытряхивает из мешка узелок. В узелке - оковалок сала, плоская фляга, кусок хлеба, лук.
- О-о! - восклицает фельдфебель. Хватается за флягу, трясет ее возле уха. - Что? - интересуется он.