Зоя подошла, но ничего не сказала, только с осуждением, как показалось Никите, посмотрела на Василия.
- Поехали в автобазу, - сказал Василий, захлопывая дверцу. - Женская натура печальна и темна...
И этого не понял Никита. А они уже мчались вперед, оставив у колодца, среди сугробов грязного снега девушку в мужском полушубке.
2
Никита разочарованно отошел от кассы, перебирая деньги. Сорок два рубля и еще тридцать копеек. Деньги, конечно, немалые, но и две недели труда за них отдано. Над городом то и дело валил снег. Поработать пришлось на совесть. И вот, пожалуйста, распишитесь в получении. Не забудьте тридцать копеек. Ишь, какие заботливые.
Никита оглянулся на очередь, гудевшую у кассы, спрятал деньги поглубже в карман и зашагал по длинному сумрачному коридору.
- Вот он! - одна из дверей распахнулась, навстречу Никите протиснулась рука, больно ухватила за кисть. Никита оказался в полутемной комнате с окном в глухую стену.
- Гони монету! - зашипел знакомый голос, и Никита увидел перед собой Силаева.
- За что? Я тебе не должен, - дерзко ответил Никита.
- В милиции был? Московский штамп в наличии имеешь? Тридцать копеек в казну сдал? - тараторил Василий. - Думаешь, за тридцать копеек можно в москвича превратиться?
Никита отступил, пробуя отшутиться:
- Ладно. С урожая отдам.
- Нет уж, выкладывай натуру.
- Да я что? Я ничего, - смущенно бормотал Никита. - Я, конечно, понимаю, что к чему. Мало только в этом месяце выездил. Ты уж потерпи, Василий Петрович, за мной не пропадет.
- Так и запишем: просишь отсрочки. Следуй в заданном направлении. - Василий юркнул в коридор, и они вышли на двор автобазы. Никита послушно шагал за Силаевым, не зная, куда тот ведет его, и не решаясь спросить.
Автобаза жила громкой многоголосой жизнью. Гудели сильные моторы машин, то и дело разворачивающихся во дворе, часто стучало в глубине мастерской пневматическое зубило, неумолчно шипел компрессор у забора, рокотали мотоциклы диспетчеров.
Первое время, правда, Никита с опаской выезжал за ворота, страшась гигантского незнакомого города. Однако проходили недели, и он постепенно осваивался, подчиняясь стремительному ритму городской жизни. Его огромный самосвал был королем всех машин. Рокоча и выбрасывая вбок сизую струю газа, он катился со снегом наперекор любым знакам, и все железное шарахалось от него в стороны: даже отчаянные московские таксисты старались держаться подальше от Никиты.
Никита с трудом сходился с людьми, но тем не менее постепенно привыкал к автобазе: беззлобно перебранивался с диспетчерами, которые выписывали путевки, неуклюже шутил с учетчицами, стоявшими у погрузчиков и в местах свалки снега, - все это какими-то гранями напоминало ему ту жизнь, которой он многие годы жил в колхозе. К одному лишь никак не мог привыкнуть Никита - к портрету Силаева, висевшему на почетной доске у здания конторы. Никита всегда оборачивался на этот портрет, когда проходил или проезжал мимо. Был Васька в деревне пустым парнем, драчуном и гулякой, а в городе смотрите на какую высоту вдруг вознесся. Фотография на знатной доске выцвела, пожелтела: значит, не первый год висит. Неужто это тот самый Васька? На того, деревенского, он и впрямь не похож. Уверенный стал, самостоятельный...
Шум рабочего двора остался позади. Энергично работая руками, Силаев молча продолжал шагать по переулку.
- Далеко нам? - осторожно спросил Никита, косясь на Василия.
- Маршрут изучен досконально. Пра-ашу! - Василий уверенно толкнул ладонью дверь, состоявшую сплошь из стекла.
Никита сдал в гардероб телогрейку и, неловко перетаптываясь с ноги на ногу, очутился в низком полусумрачном зале с разноцветными стенами и колоннами, расписанными косыми линиями. Столы и стулья тоже были разноцветными. За столами сидели молодые мужчины и женщины. В дальнем углу, сдвинув столы, устроилась шумная компания. В зале душно, пахло специями и пережаренным мясом.
Василий подтолкнул Никиту в спину и прошел к столику за колонной. Никита сел, продолжая оглядываться по сторонам.
- Муза, прошу что-либо для чтения. - Василий ухватил пробегавшую мимо девушку за передник и показал ей белые зубы. - Прибыл с земляком.
- Сию минуточку. - Муза бросила на стол картонку и убежала.
- Порядок! - Василий судорожно полистал меню, швырнул картонку в сторону и вдруг уставился на Никиту вытаращенными глазами. - Хочешь, произнесу перед тобой одну московскую сказочку?
Никита пожал плечами.
- Ага, не возражаешь? Тогда внимай. Жил-был на свете один человечек, который когда-то человеком был, хотя и без связей. И кое-кто решил сдуру помочь ему, устроил на теплое место. Договорились честь честью, как у благородных полагается: магарыч на стол. А тот человечек взлетел вдруг под самое поднебесье, телефонами себя обставил, секретаршами всякими - и со своим старым земляком знаться не хочет. Даже приветствия перестал отдавать. И магарыч - тю-тю. Ничего исторьица? Вполне современная.
Никита сидел как на иголках. Пряча глаза, он заговорил:
- Ты не сердись, Василий Петрович. Моя оплошность, признаю. Я сейчас сбегаю, я мигом, буфет тут есть небось?..
Никита приподнялся, шаря рукой в кармане. Василий придавил его к стулу.
- Сиди, земляк, это я так, для почтения памяти. Ты сколько получил? Наверное, полета не наберется? То-то я гляжу, такой кислый. А я, смотри, веселый. Из того же окошечка получал. А вывод каков? Вот Муза сейчас и подскажет нам про наше светлое будущее.
- В комплексе обедать будете? - с сомнением спросила официантка, держа наготове блокнот и карандаш.
- Ой, Музынька, сегодня персональное меню.
- Слушаю вас.
- Старшего лейтенанта бутылочку, минералочки, лоби, сациви, пити́, бустурма или любительский...
Официантка кивала головой и строчила в блокноте, а Никита сидел и со страхом слушал, как Василий без запинки выпаливал непонятные слова. Сколько же за них платить придется?
Наконец официантка обмела стол салфеткой и отошла.
- Не много ты заказал? - спросил Никита, с опаской глядя вслед официантке. - Поедим ли?
- Поглотим, друг Никита. Держись за меня - и будешь иметь направление жизни.
- Сколько же ты отхватил сегодня? - спросил Никита, заранее готовый восторгнуться услышанным ответом.
- Разреши, друг, еще одну столичную сказочку для аппетита. Встречаются два старых кореша. "Ты где, Федот, работаешь?" - "Вот там, за углом, в ящике". - "Что там делаешь?" - "Ракеты рубаем". - "А сколько получаешь?" - "Э-э, брат, куда хватил. Военная тайна".
Никита слушал не перебивая. Он с удивлением и как бы наново узнавал бывшего земляка: в словах скор, но осторожен и ловок. Однако и он, Никита, не так-то прост. Он не даст обвести себя вокруг пальца, разнюхает все Васильевы секреты, не с пустыми руками приедет домой.
Официантка подошла с подносом, принялась расставлять на столе тарелки с едой, высокие рюмки на тонких ножках, бутылки. Василий небрежно командовал пиршеством, и Никита с покорной радостью подчинялся его приказам. Выпили по первой за встречу земляков, налили по второй.
- За содружество, - с чувством сказал Василий, поднимая рюмку. - Содружество плюс взаимная выручка есть непобедимость масс.
- За такое дело с удовольствием, - ответил Никита. - Жду, что и меня научишь секретам.
- А чего тут учить? Снегу-то сколько было последнее время! Чем больше снегу, тем выше наши победоносные достижения.
- Я тоже снег возил, - возразил Никита.
- Это ты правильно заметил, - скривив рот, сказал Василий. - Ваш снег - наши деньги. Но вот закавыка: снег тот же, а деньги разные. Секрет все же есть.
- Какой? - Никита проворно налил Василию новую рюмку.
- Секрет мастерства. Ты не горюй, Никита, я первые разы тоже по мелочи получал. А потом постиг.
- Секрет?
- Механику. Ты вникни в нее, вникни. Я поделюсь. - Василий откинулся на спинку стула и загнул мизинец. - Перво-наперво, надо завсегда держать курс по правой стороне. Держи правее - никогда не пропадешь. Второе, - Василий загнул безымянный палец, - гляди в оба за светофором. Не велит - тормози. Разрешение получено - следуй. С милицией, друг Никита, и красными огнями надо жить в дружеских отношениях. Третье, выгодно по ночам ездить. Улицы пустые - давай полный газ, накручивай рубли на колеса, загребай свою прогрессивку. Еще далее. - Василий загнул указательный палец. - Слушайся начальства и не забывай про путевой лист: сколько километров проехал, сколько горючего сжег, кому груз сдал. На снегу про бирки не забывай. Вывалил кузов - бери бирку. Две дадут - тоже бери, не отказывайся. А пятое - вот! - Василий загнул последний палец и поднес к лицу Никиты кулак. - Понял? Механика нехитрая. Из пяти пунктов.
Никита напряженно слушал, пока не догадался, что Василий просто-напросто дурачит его. Он поднял руку и слабо оттолкнул кулак Василия.
- Не хочешь принимать? - обиделся Василий. - Тогда корпи как муравей. Что сей предмет означает? - Василий повертел кулаком в воздухе. - Шоферню в кулаке надо держать, а то разболтается...
- А я верю, - возразил Никита. - Я в человека верю, а не в кулак...
- Сюжет устарел, сюжет это нонсенс, - раздался громкий голос за соседним столиком, стоявшим за колонной. - Важен не сюжет, а поиски истины, понимаешь, ис-тины!
Никита не видел, кто там говорит: женская голова с высокой прической плавно качалась в такт говорившему.