Воронцов, не раздумывая, выхватил маузер. Конь прижал уши, рванулся вперед. Машина, отчаянно ревя мотором, выбралась из канавы и стала разворачиваться на пологом склоне холма. Второй офицер припал к пулемету, установленному на заднем сиденье, до отказа развернул его, и по колонне хлестнула первая короткая очередь. Воронцову обожгло плечо, он вскинул маузер, ловя на бешено прыгающую мушку офицера за пулеметом… Выстрелы слились с очередью. Машина, дико прыгая по рытвинам, вывернула на дорогу. Воронцов стрелял не целясь. Офицер у пулемета приподнялся, картинно запрокинулся, машина рванула, и он вывалился из кузова. Пулемет съехал внутрь. Воронцов скакал вровень с машиной. Ему запомнилось белое как полотно лицо второго офицера, его трясущиеся руки и желтый портфель на заднем сиденье рядом с нелепо опрокинувшимся максимом. Шофер суматошно работал рычагами, из-под колес вырывался с раскатистыми хлопками желтый вонючий дым, машина мчалась вниз по дороге. Наперерез ей скакал Хариц с бойцами. Костя почувствовал, что слабеет, крикнул: "Стреляй по. шинам!" - но слова его, странно слабые, потонули в грохоте копыт. Эскадрон нестройной лавой догонял его.
Харин выстрелил, машина промчалась мимо него на мост и, разметав бревна у края, рухнула в воду.
Когда Костя подъехал к берегу, все было кончено. Харин держал второго офицера, поручика, мокрого и бледного; двое бойцов вытаскивали из воды безжизненное тело шофера. Пуля попала ему в затылок.
К Косте подъехал Дубов.
- Фу ты, черт, - выругался он. - Вот неожиданная встреча. И надо же, в тот самый момент, когда я был в хвосте. Спасибо, Воронцов, пулеметчика вовремя снял… Наделал бы он нам… Егоров! - позвал он бойца, который когда-то был санитаром и поэтому исполнял обязанности фельдшера. - Егоров, потери есть?
- Ромащук легко ранен, товарищ командир. Да вот… Воронцов тоже…
- Ты ранен? - повернулся к Косте Дубов.
- Пустяки, чуть-чуть задело.
- Нет, Воронцов, в рейде пустяков не бывает. Егоров, присмотри за ним. Харин, давай сюда пленного.
Поручик уже пришел в себя и теперь держался с наигранной наглостью, которая не вязалась со всем его обликом: мокрый, грязный, худой, офицер выглядел довольно смешно.
- Где портфель? - спросил Дубов.
Поручик молчал.
- Где портфель, который вы везли с собой?
- Какой портфель? Я ехал на прогулку… - ответил офицер и запнулся.
- В штабной машине с пулеметом? Хотите играть в молчанки? Ну и черт с вами, без вас найдем. - Дубов говорил с веселой насмешкой в голосе. - Отведи-ка, Харин, свой улов в сторону, - приказал он и продолжал, обращаясь к бойцам: - Товарищи, придется лезть в воду и искать. Был портфель у кадета!
Поручик стоял в стороне, делая вид, что его совершенно не интересует происходящее. Однако можно было заметить, что он жадно прислушивается к разговору.
Харин перепоручил своего пленного другому бойцу и - все равно мокрый - кряхтя полез в воду во второй раз. Не так уж приятно купаться в середине сентября, особенно вечером. Он ухнул по-мальчишечьи и нырнул.
Темнота сгустилась, и под мостом почти ничего не было видно. До слуха сидящих на берегу долетали только всплески воды, глухие смешки. Кто-то воскликнул: "Холоднючая". Затем послышался бас: "Пусти, дура ты трехдюймовая, это я". Харин, видимо, столкнулся с товарищем в воде.
Через несколько минут Фома, скользя босыми ногами по мокрой глине, выбрался на берег и, встряхнувшись, как собака, подошел к Дубову.
- Нету, товарищ командир. Всю машину обыскали, нету и все. И на дне нету. Что скалишься, утопленник? - Харин обернулся к офицеру, который прислушивался к разговору.
- Портфеля не было, - сказал офицер.
Голос его дрогнул, и он замолчал. Видимо, понял, что не оставит его в живых командир красного отряда, чудом оказавшегося в тылу. Понял - и смотрел теперь с тоской на мокрых бойцов, суетившихся около речонки. Изо всех сил старался он не выказать страха и встретить смерть, как подобает кадровому офицеру бывшей императорской армии. Усилием воли кривил поручик губы в презрительной усмешке, и только посеревшее лицо да беспокойно рыскающие глаза выдавали его. Словно стремясь сократить невыносимое ожидание конца, он стал вдруг выкрикивать оскорбления.
- Сволочи, всех вас перевешают, голодранцы. Нет портфеля, болваны, нет, нет, нет… - голос офицера сорвался до истерического визга.
- Что смотришь, командир, пора кончать, - мрачно произнес Харин, прыгая на одной ноге и выбивая рукой воду из уха. - Костерок бы, обсушиться…
Офицер осекся. Такое будничное "Пора кончать" и вслед за этим о костре - дикари, для; них жизнь человека ничего не стоит…
Офицера увели.
Командир молчал и, не отрываясь, смотрел на воду. Небольшая речка у моста была запружена отфыркивающимися бойцами. У коней остались только коноводы, они поили лошадей и негромко переговаривались. На склоне ближайшего холма стоял выделенный в дозор сапер-разведчик Ступин и поглядывал по сторонам. На противоположном виднелся еще один боец.
Там же сидел Швах в позе, совсем не подходящей для часового, и давал купальщикам шуточные советы. Дубов прислушался.
- Эй, парень, брось эту корягу, под ней даже рака не найдешь, не то что портфель. Лезь на берег.
Красноармейцы беззлобно отругивались.
- Эх, мальчики, всю рыбку распугали, это же ж не река была, а красота, мечта рыбака и рыбки. И как вам нравится водичка? Удивительно мокрая для такой высохшей лужи и холодная. Кончали бы купанье. Мне за вас холодно, детки…
Дубов возмущенно крикнул:
- Швах, прекрати. Помог бы лучше.
- Так я же ж и говорю им - кончайте, а они не хотят. Мальчикам, видимо, нравится купаться. Пожалуйста, пусть мерзнут. А портфельчик я нашел. Сейчас обуюсь и представлю вам его по всей форме.
- Вот свинья! - донеслось из воды.
Швах почувствовал, что на этот раз он, пожалуй, хватил через край, и, не одеваясь, подбежал к Дубову с портфелем в руках.
Желтая кожа успела побуреть от воды, содержимое - несколько пакетов - слиплось, и чернила расплылись. Дубов, вскрыв первый попавшийся пакет, увидел, что текст можно будет кое-как разобрать.
"Совершенно секретно, - читал он. - Инструкция об использовании военнопленных". Интересно!
Дубов пробежал глазами бумагу и потемнел лицом. "Вот же сволочи!" Штаб "главнокомандующего вооруженными силами Юга России" доводил до сведения командиров белых частей и соединений, что всех пленных красноармейцев, за исключением комиссаров, которых надлежит расстреливать на месте, предлагается переодевать в белогвардейскую форму и посылать под угрозой пулемета впереди наступающих добровольческих полков и батальонов. Инструкция была длинная, продуманная и обстоятельная. Она предусматривала даже такие мелочи, как погоны, которые рекомендовалось наглухо вшивать, чтобы пленным не так легко было сорвать их с плеч. Пленных, которые отказывались надевать погоны, следовало "ликвидировать".
- И слово-то какое - ликвидировать, - удивленно проговорил Дубов. - Вот мерзавцы, вот подлецы! Пакеты надо срочно доставить командованию.
Он внимательно посмотрел на окруживших его красноармейцев. Одни так и стояли, мокрые, полуголые, другие - и их было большинство - уже успели одеться. Кого же послать?