10
"Откуда у него это? - размышлял Чижов, сидя за своими марками. - Ведь офицер, комсомолец. Должен бы понимать. Впрочем, понятно. Горячая голова, жаждет немедленной деятельности, а опыта почти никакого. Десятилетка, потом пограничное военное училище и вот год на этой заставе. А здесь- пляжи, загорелые девицы и какая-то злосчастная шляпа. Трудно, ой, трудно постоянно поддерживать в себе чувство границы!
А что если он прав?.. Нет! Врагу есть чем интересоваться на нашей заставе. Численностью личного состава. Вооружением. Методами охраны границы. Наконец, степенью нашей бдительности".
В это время дежурный и доложил, что на заставу явился "Тот самый гражданин в клетчатой рубашке".
Чижов вышел встречать его.
В дальнем углу двора лейтенант Зубрицкий проводил занятия по преодолению штурмовой полосы.
- Здравия желаю, товарищ капитан! - громогласно поздоровался Дегтярев. - А я не забыл своего обещания насчет марок, - и он стиснул руку Чижова своей сильной горячей ручищей.
Они все еще стояли во дворе, и Дегтярев откровенно косил глазами на пограничников, которые один за другим Проползали под проволочным заграждением и пробегали по буму.
- Ловко действуют, черти! - похвалил он.
- Стараемся… - неопределенно сказал Чижов.
Они прошли в канцелярию, и Чижов стал рассматривать марки, а Дегтярев развалился на стуле и придвинул к себе свежий номер журнала "Пограничник".
- Надеюсь, можно? - спросил он.
- А? - поднял голову капитан.
Дегтярев небрежно помахал перед ним журналом.
- Можно, можно, пожалуйста, - кивнул Чижов.
Он разглядывал марки, а думал о Дегтяреве. "Кто же ты на самом деле? Тот ли, за кого себя выдаешь, или опасный враг? Как проникнуть в твою душу и узнать твою тайну? Подозреваешь ли ты о моих бессонных ночах, о моих постоянных мыслях о тебе и сомнениях?"
- М-да… - пробормотал Дегтярев. - Журнальчик оригинальный. И каждому можно на него подписаться?
- Нет, только нашему брату, - ответил Чижов.
- М-да… - уважительно повторил Дегтярев и бережно положил журнал на стол. - Вы знаете, капитан, мне кажется, что между вашей и нашей работой много общего. И вы постоянно ищете и мы ищем. Да, да! И вы следопыты и мы следопыты. Иной раз нападаешь на признаки золотишка, на всякие там черные породы, в которых оно встречается, и копаешь, копаешь, пока не блеснет песок или самородок. Так и у вас, да? Или, может быть, я ошибаюсь?
- Вообще-то это верно, - согласился Чижов. - Только с одной оговоркой, Максим Спиридонович: вы ищете золото, а мы…
- Дерьмо! - договорил Дегтярев и оглушительно рассмеялся. - Это, пожалуй, правильно, - он побарабанил по столу пальцем. - М-да… Ну как марки?
- Стоящие!
Марки, действительно, были редкие. Вот хотя бы эта - с изображением здравствующего президента Доминиканской республики Трухильо. Такая марка довольно редкий случай увековечения человека еще при его жизни. Среди филателистов она ценилась дорого.
- Кстати, как вам удалось собрать их?
- По-всякому. У отдыхающих выпрашивал, на почте покупал, у мальчишек-любителей. Если вам нужно, могу еще принести, у меня кое-что осталось.
"Кто ты: враг или друг? И если враг, то не ищешь ли повода снова прийти на заставу? И случайно ли у тебя оказался "друг" филателист? Может быть ты заранее узнал мое пристрастие к маркам и решил сыграть на нем? Если все это так, я буду вести игру до конца". И Чижов охотно разрешил ему снова прийти на заставу.
Они расстались очень довольные друг другом, причем капитан опять проводил гостя до калитки, а гость все расхваливал цветы на клумбах и чистоту во дворе и, прощаясь, еще раз напомнил, что придет завтра к одиннадцати часам, если, конечно, товарищ капитан к этому времени будет у себя.
- Буду, буду, заходите, - сказал капитан.
Вечером, на боевом расчете, он повторил слово в слово: "По имеющимся данным, не исключена возможность нарушения государственной границы…" И опять по всему побережью разошлись наряды. И опять в глухих бухточках залегли пограничники.
11
На следующий день Дегтярев пришел ровно в одиннадцать. Встретил его Зубрицкий: он как раз находился во дворе.
- Ну как жизнь молодая? - приветливо и чуть развязно обратился к нему Дегтярев.
- Да так, ничего…
У Зубрицкого было паршивое настроение, а при виде этого инженера-геолога его так и передернуло. Шатается тут, марочки приносит, улыбочки строит… А из-за него такая каша заварилась.
- Что такой хмурый? - уставился Дегтярев.
Зубрицкий терпеть не мог панибратского, снисходительного отношения к себе и ответил вызывающе:
- Вы к кому, гражданин Дегтярев?
- Смотри-ка какой серьезный, - усмехнулся Максим Спиридонович. - Николай Викторович у себя?
- У себя!
Неизвестно, чем бы кончилась эта сцена, если бы на крыльце не появился капитан Чижов.
- Проходите, проходите, Максим Спиридонович! - крикнул он и строго посмотрел на Зубрицкого.
Тот пожал плечами и пошел прочь, к морю.
В канцелярии Дегтярев помахал на лицо своей соломенной шляпой, отдуваясь:
- Фу, жара, черт бы ее побрал!.. Что это ваш заместитель такой кислый?
- Пустяки, это с ним бывает.
- А я уж, грешным делом, подумал, что мне от ворот поворот… Так вы уж лучше скажите. А?
"Ну, и нахал!.. Действует по принципу: "Иду на вы". Нет, игра продолжается". И Чижов круто повернул разговор:
- Принесли марки, Максим Спиридонович?
- А как же!
На этот раз марки были самые обыкновенные: на любой почте каждую можно купить за сорок копеек. Чижов равнодушно перетасовал их и вернул Дегтяреву:
- Везите своему другу.
Дегтярев расхохотался. Вот это здорово! Покупал, покупал в Москве и на этих курортах - и все зря, Ха-ха! Вот уж действительно необразованность и серость… Впрочем, у него есть еще три румынских альбома с марками, которые он приобрел в Гаграх у одного филателиста, - последний, так сказать, козырь. Может быть, товарищ капитан посмотрит их? Но они у него дома…
Дегтярев выжидательно поглядел на капитана.
- С удовольствием! - решительно сказал Чижов.
- Вот и прекрасно! - обрадовался геолог. - Кстати, посмотрите, как я живу и здравствую. Адрес мой знаете?
Чижов ответил, что не знает.
12
Максим Спиридонович жил на узкой кривой улочке, вымощенной булыжником. Улочка круто поднималась вверх, по ней редко ездили машины, и на мостовой между камнями густо росла трава. Здесь было тихо, безлюдно, удушливо пахло цветами.
Чижов легко отыскал дом, в котором жил Дегтярев; он знал маленький курортный городок, как свои пять пальцев. Ему было также известно все о владелице дома. Вдова по фамилии Прицкер жила тем, что продавала курортникам фрукты из своего садика и сдавала "дикарям" веранду с видом на море.
Чижов переживал такое чувство, будто идет на решающее испытание. "Зачем он пригласил меня к себе? Убедить, что живет в том доме, который значится в штампе прописки? Выведать что-нибудь для себя важное? Или отвлечь на некоторое время с заставы?"
Они встретились, как друзья. Чижов, правда, посетовал, что насилу отыскал эту "чертову улочку" и "это довольно уютное логово", а Максим Спиридонович громогласно посожалел, что не встретил и не проводил к себе "дорогого гостя". Они пошлепали друг друга по спинам и уселись за стол в удобные плетеные кресла. Чижов, понизив голос, расспросил о хозяйке, и Дегтярев доверительно поведал все, что про нее и без того знал капитан.
Вид на море был великолепный. Все огромное полукружие берега, в том числе и пляж санатория "Абхазия", просматривались отлично.
Показав свои три альбома, Дегтярев предложил: а не распить ли им бутылочку марочного? Чижов согласился.
Они распили вторую бутылку отличного вина, и Чижов решил, что неплохо бы прикинуться охмелевшим.
- Люблю хороших людей, Максим! - с душой высказался он, доверительно глядя в полное раскрасневшееся лицо хозяина. - Скажи, почему ты мне понравился?
- Я хороший, Коля! - скромно уверял Дегтярев. - Хороший! А вот почему я к тебе привязался, словно знаю тебя сто лет? Ведь кто ты есть?
- Да, кто я есть? - подхватил Чижов.
- Ты есть лицо таинственное и загадочное. А я привязался потому, что ты лыцарь, Коля. Не чета этому твоему лейтенанту, как его, Заборский, Загорский?.,
- Зубрицкий, - уточнил Чижов.
- Да, Зубрицкий! Не лыцарь он, нет, не лыцарь…
"Стоп! Вот здесь ты должен клюнуть". И Чижов заплетающимся языком подтвердил:
- Точно, Максим, не лыцарь он. И сейчас пребывает… как это… в расстройстве чувств.
- Ай, ай, ай! - посочувствовал Дегтярев. - Но ты выражаешься непонятно, друг мой.
- Увольняют его, за непотребство обществу,
- То бишь - начальству?
- Да.
- Вот видишь! Я же пророк, Коля, оракул… Я искатель! - он отрезвело посмотрел на Чижова: не ляпнул ли чего лишнего, и воздел над столом стакан: - Ну, за мое здоровье.
Они чокнулись и выпили за здоровье "искателя" Дегтярева. Внизу, в густой темноте, горели огни города. В открытое море, черное и бесконечное, уходил весь в огнях пароход.
Потом они еще поговорили в том же духе, и Чижов стал собираться уходить.
- Пришел, увидел, победил! - восхищенно проговорил Дегтярев. - Ну, валяй. Служба, наряды, заряды… Я понимаю. Но когда же мы с тобой встретимся, таинственная личность?
- Скорби, Максим, - печально ответил Чижов. - Удаляюсь в неизвестном направлении…
- Как? - остолбенел Дегтярев.