- Комната номер девять, - не посмотрев на Дементьева, ответил гестаповец.
Когда Дементьев был уже в трех шагах от этой комнаты, дверь распахнулась и два гестаповца вытащили в коридор пожилого человека в форменной морской фуражке и кителе.
- Выслушайте меня! - кричал человек. - Я сотрудник портовой метеостанции… Моя обязанность…
Какова была обязанность у этого человека, Дементьев уже не расслышал - человека впихнули в другую комнату…
Заходить в девятую комнату или, пока не поздно, вообще уйти отсюда? Но уйти - это значит, что полковник Довгалев больше не получит от Дементьева сведений, транспорты беспрепятственно повезут гитлеровские войска в Германию, и они выступят против Советской Армии. В общем, уйти - значит не выполнить боевого приказа.
На эти размышления Дементьеву понадобилось не больше секунды. Презирая себя за то, что в мыслях могло хотя бы мелькнуть подлое "или", Дементьев решительно открыл дверь и вошел в девятую комнату. Комната была большая. Посередине ее перегораживал длинный стол, за которым сидели рядом два гестаповца. Против двери, в которую вошел Дементьев, по ту сторону стола, была другая дверь. Наверно, раньше в этой комнате производился таможенный досмотр морских пассажиров.
Дементьев закрыл за собой дверь и, как все боевые офицеры гитлеровской армии, не любящие тянуться перед гестаповцами любых чинов, медленно подошел к столу и без всякого обращения спросил:
- Здесь выдают новые пропуска в порт?
- Кто вы такой? - быстро спросил гестаповец.
- Капитан Рюкерт. Я отвечаю за санитарное состояние кораблей.
Гестаповцы переглянулись.
- Ваши документы, капитан?
Дементьев решил сначала предъявить свое офицерское удостоверение. Это был совершенно надежный документ, ибо на нем даже фамилия "Рюкерт" была подлинной.
- Здесь указана дивизия, которой уже нет.
- Совершенно верно, - спокойно согласился Дементьев. - Я из немногих, которым удалось прорваться обратно.
- А каким образом вы вдруг стали заниматься санитарными делами?
- Вернувшись сюда, я получил это назначение.
- Из чего это видно?
Наступает решающий момент - Дементьев вынимает из кармана свою самодельную бумагу и протягивает ее гестаповцам.
Вечностью показались ему минуты, пока гестаповцы порознь, а потом вместе рассматривали непривычный для них документ. Потом они о чем-то тихо переговорили. Один из гестаповцев положил бумагу в стол и сказал:
- Мы обязаны все проверить. Обижаться не следует, капитан. Таково время и положение. В порту действует враг, и это стоит жизни тысячам наших солдат. Явитесь сюда в шестнадцать ноль-ноль… - Гестаповец замялся и добавил: - За пропуском.
Дементьев вышел на площадь. Еще не было двенадцати часов. Впереди четыре часа ожидания. То, что ровно в шестнадцать он войдет в девятую комнату, он знал так же твердо, как свое имя. Но раз уж даны ему эти четыре часа, нужно ими воспользоваться и проанализировать все возможные и невозможные варианты того, что произойдет в девятой комнате в шестнадцать ноль-ноль.
Дементьев вернулся на квартиру и передал короткую радиограмму полковнику Довгалеву:
"Возникли осложнения, слушайте меня вечером…"
15
За четыре часа человек ровной походкой может пройти десять километров. Вероятно, это расстояние Дементьев и вышагал по своей комнате. Заложив руки за спину, с окаменевшим лицом, он ходил из угла в угол, задавая себе самые сложные, самые каверзные вопросы и тут же на них отвечая. Иногда, если ему удавалось придумать такой сложный и опасный вопрос, что сразу ответить на него он не мог, он останавливался и напряженно думал. Ответ найден! На лице Дементьева чуть заметная тень довольной улыбки, и снова он ровным шагом ходит из угла в угол…
В половине четвертого он вышел из дому. Без трех минут четыре он был уже перед дверью в девятую комнату, но решил войти туда точно в назначенное ему время.
Мимо него в девятую комнату прошел один из тех двух гестаповцев. Через дверь Дементьев ясно услышал, как гестаповец, войдя в комнату, удивленно произнес: "Он пришел!" Будто холодным ветром пахнуло в лицо Дементьеву.
Дверь приоткрылась.
- Капитана Рюкерта просят зайти.
Дементьев вошел в комнату, посмотрел на часы, улыбнулся.
- Мне приказано явиться в шестнадцать ноль-ноль. Сейчас без одной минуты… - Говоря это, Дементьев успел заметить, что, кроме двух уже знакомых ему гестаповцев, в комнате находился третий. Все они с любопытством разглядывали Дементьева.
Третий, сидевший в кресле по эту сторону стола, молча показал Дементьеву на стул, стоявший у стены. Дементьев сел. Ясно: третий среди них - старший. Гестаповцы продолжали его разглядывать. Потом тот, третий, перестал на него смотреть и с совершенно безразличным лицом, подняв золотые очки на лоб, начал разглядывать ногти на своих руках. Дементьев уже безошибочно чувствовал, что главная опасность - именно этот флегматичный, бледнолицый гестаповец.
Наконец заговорил один из гестаповцев, которого Дементьев уже знал:
- Капитан Рюкерт, документ, который вы нам предъявили, вызывает подозрение. Кто вам его выдал?
- Начальник отдела по организации гражданского тыла Герман Мельх, - мгновенно ответил Дементьев. - Впрочем, все это указано в мандате.
- Какое отношение названный вами Мельх мог иметь к вопросам санитарного состояния транспорта?
- Этого я не могу знать.
Бледнолицый, продолжая разглядывать ногти, лениво спросил:
- Какова история вашего назначения на этот пост?
- Прошу прощения, господа офицеры, - Дементьев улыбнулся, - но я эту историю, пожалуй, изложить не смогу. Я войсковой офицер, впервые попал в атмосферу больших штабов и, признаться, не успел разобраться в тонкостях структуры даже своего отдела.
Бледнолицый оставил в покое свои ногти, опустил очки и впился в Дементьева острыми, увеличенными стеклами глазами.
- Когда вы попали в Н.?
Дементьев точно назвал число и продолжал:
- Я прибыл сюда ночью и явился в комендатуру штаба. Там мне дали направление в отель "Бристоль"…
- Минуточку, - прервал Дементьева бледнолицый. - На каком участке фронта вам удалось прорваться к своим?
- Линию фронта я перешел на участке дивизии "Гамбург". Сутки после этого я был гостем заместителя начальника штаба дивизии майора Борха.
- Прекрасно… - Бледнолицый встал, подошел к телефону и набрал номер. - Говорит Крамергоф. Мне срочно нужна справка по командному составу дивизии "Гамбург". Прежде всего - фамилию заместителя начальника дивизии… Я жду…
Все в комнате молчали. Дементьев обиженно улыбался. Он прекрасно знал, что сейчас услышит по телефону Крамергоф. Он услышит именно ту фамилию, которую назвал Дементьев. Если вся проверка сведется только к этому, гестаповцы - балбесы. Такими-то заранее подготовленными данными хороший разведчик должен располагать в обязательном порядке.
- Да, я слушаю… Так. Спасибо…
Крамергоф положил трубку и вернулся в свое кресло. Гестаповец, сидевший за столом, сказал:
- Вы остановились на том, что получили направление в гостиницу "Бристоль". Продолжайте.
- Я оказался там в одном номере с майором Занделем, номер комнаты триста пять. Мы, естественно, познакомились. Зандель, узнав мою грустную историю, видимо, проникся ко мне симпатией и помог устроиться при штабе. Он сам работал как раз в отделе Мельха. Но сначала я пошел просить назначения на фронт. К сожалению, я этого назначения не получил. В штабе всем было не до меня. Тогда мне пришлось воспользоваться любезной помощью майора Занделя. В отделе Мельха я занимался эвакуацией музея и библиотеки. Работал вместе с уполномоченным гестапо Брандтом.
- Брандт? - удивленно воскликнул Крамергоф и переглянулся с гестаповцами. - Это интересно! Когда вы последний раз видели Брандта?
- В день, когда я эвакуировал фонды библиотеки. Он принял от меня груз и повез его в порт. Больше я его не видел.
- Разве ваша работа у Мельха на том и закончилась? - спросил Крамергоф, теперь уже не сводя глаз с Дементьева.
- Совершенно правильно. Дальше моя судьба сложилась так. Вечером Мельх вызвал меня, вручил мне тот самый документ, который вызывает у вас подозрение, и сказал, что утром он мне объяснит мои новые обязанности. А когда я утром пришел, уже не было ни Мельха, ни его штаба. Он уехал, кажется, с первым же транспортом. Зачем ему понадобилось таить от меня отъезд, мне непонятно. Он, конечно, поставил меня в глупое положение. Тем не менее свои обязанности я как мог исполнял.
- Во время прорыва вашей дивизии вы в руки к русским не попадали? - быстро спросил Крамергоф.
- Если бы это случилось, - Дементьев пожал плечами, - я бы не сидел перед вами.
- Ответьте, пожалуйста, без "если": были вы в плену хоть один час?
- Ни минуты. Мой батальон попал в окружение в районе торфяных болот. Здесь нас утюжила авиация. Потом я с группой уцелевших солдат выбрался из болота, и лесами, что юго-восточнее прежнего расположения моей дивизии, мы вышли в район позиции дивизии "Гамбург". Ночью с боем прорвались к своим. Уцелело нас трое.
- Кто эти уцелевшие? Их имена и где они сейчас? - мгновенно спросил Крамергоф.
- Иоганн Рихтер, капрал, - так же мгновенно ответил Дементьев. - Он остался в дивизии "Гамбург". Карл Ландхарт, лейтенант, ранен в плечо, положен в госпиталь при штабе дивизии "Гамбург". Третий - я.
Крамергоф злобно рассмеялся:
- Ах, какая точность! Вы же прекрасно знаете, что дивизия "Гамбург" уже эвакуирована отсюда, и потому не боитесь проверки.
Дементьев обиженно молчал, смотря мимо Крамергофа.