Она толкнула незапертую дверь и очутилась в темных сенцах. В сенцы выходили три внутренние двери. Правая вела в нежилую половину хаты; там на земляном прохладном полу лежала кучка семенного проса, в углу стояла кадка с мукой, по стенам развешаны на гвоздях связки сухих кукурузных початков. Прямо - вход в продолговатую кухоньку с широкой, как кровать, лежанкой. В ней, собственно, и жила Дарья Даниловна с дочерьми. Слева - кладовка, дверь которой никогда не запиралась, потому что, кроме старых мешков и рухляди, там не было ничего. Все это Зоя знала - она не в первый раз была в гостях у Козловой.
Когда девушка вошла в сенцы, на жилой половине было темно и тихо. Свет пробивался из кладовки. Оттуда раздался голос Дарьи Даниловны:
- Поля, ты чего корову не идешь доить? Накипь за собой пробой, слышишь?
- Это я, Дарья Даниловна, - сказала Зоя, заглядывая в кладовку. - Поля уже побежала…
И ахнула от неожиданности: вместо Дарьи Даниловны она увидела незнакомого мужчину с неподвижно-черными, настороженными, как дула, глазами. Он сидел на табурете, в руке у него застыла ложка. Рядом, на другом табурете, стояла миска со щами. Дарья Даниловна стелившая на полу какое-то тряпье, проворно вскочила и стала перед Зоей.
- Ты чего? За молоком? - задыхаясь, спросила она. - Нету, милушка, сегодня, молока. Племянник ко мне приехал. Так уж не будь в обиде.
Грудью она оттискивала девушку к наружной двери. Зоя, ошеломленная, пятилась.
- Тетя, что ж вы молоденькую гостью от дому отваживаете? - раздался негромкий голос мужчины. - Познакомили бы с нею. Племянник-то ваш холостой!..
Эти игривые слова мужчина произнес каким-то неживым, деревянным голосом.
- А и правда! - всплеснула руками Дарья Даниловна. - Мне на радостях пир готовить, гостей созывать, а я!.. Вот дура-то старая! Иди, милушка, иди познакомься с племянником моим. Не подумай, что я его прячу… Митей его кличут. Десять лет не видала…
Недоумевающая и растерянная Зоя вошла в пахнувшую мышами кладовку. Следом втиснулась Дарья Даниловна и стражем застыла в дверях.
Зоя не знала, что и подумать. Племянник, сидевший в кладовке, явный испуг хозяйки - все было непонятным и странным.
- Вас Зоей зовут? А меня Митей. Вот мы и познакомились-племянник протянул девушке руку. Та вынуждена была подать свою-Извините, что не встаю: нога болит, - указал он глазами на вытянутую ногу.
Глаза у него лихорадочно поблескивали и казались от расширенных зрачков почти черными.
- Я, кажется, не вовремя? - Зоя переминалась с ноги на ногу и чувствовала себя очень неловко. - Я в следующий раз зайду.
- Почему же не вовремя? - деликатничал племянник-Садитесь, пожалуйста… Тетя Даша, возьмите миску, я сыт.
Дарья Даниловна поспешно подхватила посуду, вытерла передником табурет и исчезла, проговорив:
- Я молочка, Митя, сейчас принесу.
- Скажите, - спросил племянник, когда за Дарьей Даниловной закрылась дверь, - вас не удивляет вот эта обстановка? - Он сделал неширокий жест вокруг себя.
Зоя промычала что-то невнятное.
- Я сейчас объясню, - продолжал он. - Разрешите сперва узнать, кто вы? У вас интеллигентная внешность. Вы учительница?
Девушка вкратце рассказала о себе.
- Каковы же ваши планы? - поинтересовался он.
- Какие могут быть теперь планы! - пожала плечами Зоя. - Забилась вот, как мышь в нору, и жду. Спасибо, нора нашлась.
- М-да… Моя история в общем походит на вашу. С тою, однако, разницей, что я был в армии, раненым попал в плен… Меня кое-как подлечили и отпустили на все четыре стороны… Вот добрался до тетки - тоже вроде бы подходящая нора!.. Да вот беда: документы дорогой потерял. - Он царапнул по лицу девушки огромными тревожными зрачками. - Теперь боюсь, как бы меня за какого-нибудь партизана или парашютиста не приняли… Как на зло, говорят, парашютный десант высадился!..
Зоя вздрогнула, ощутив на своем плече мужскую руку.
- У меня к вам просьба, - сказал он, всматриваясь девушке в лицо - Не говорите пока никому, что видели меня здесь. Во избежание неприятностей для тети.
- Я не из болтливых. Не беспокойтесь, - сказала Зоя, поднимаясь. Она поняла, что из-за этой просьбы ее и задержали. Поняла также, отчего Дарья Даниловна поместила племянника в кладовку и почему встревожилась, увидев ее, Зою.
Едва только Зоя встала, на пороге кладовки появилась хозяйка. Шагов ее не было слышно, и девушке показалось, что Дарья Даниловна все время стояла в сенцах и подслушивала.
- Ну, как вы тут? Сумерничаете? - спросила она как ни в чем не бывало. И вдруг вспомнила: - Ой, яка дурная! Молока-то забыла принести… А ты куда с пустым глечиком собралась? - накинулась она на Зою. - Дай-кось, налью.
- Это вам, Дарья Даниловна, в подарок, - сказала девушка, разворачивая бумажный коврик. - Между прочим, - обратилась она к племяннику, - я могу нарисовать справку с немецкой печатью, чтоб вас не приняли за парашютиста. Мне только нужен текст справки. В нашей сельуправе не разберут подделки, за это ручаюсь.
Зоя испытывала разочарование от того, что этот парень оказался всего-навсего трусливым пленным. Она ждала другого. Ну что ж! Ради Дарьи Даниловны она готова помочь и ему. Пусть прячется в своей норе.
А племянник растягивал губы в нерешительной улыбке.
- Действительно, сможете? - не верил он.
- Я окончила художественный институт, я же говорила вам.
- Если завтра утром дам текст, к вечеру нарисуете?
Зоя утвердительно кивнула.
Провожая гостью, Дарья Даниловна, помимо глечика с молоком, сунула девушке лепешку сливочного масла в мокрой тряпке, шепча:
- Бери-бери, не стесняйся! Знаю, на каких хлебах живешь… Хороший ты человек, дай бог тебе здоровья!
9. СТОРОЖ БАШТАНА
На тетрадном, в клеточку, листе с расплывчатым лиловым штампом в верхнем углу начертано канцелярским почерком:
Справка
Дана настоящая г-ну Махину Дмитрию Ивановичу в том, что он находился на излечении в Могилев-Подольской городской больнице с 12/XII-41 г. по 3/V-42 г. и выписан в связи с выздоровлением.
Что настоящим и подтверждается.
Гл. врач А. Будагов.
На обороте справки значилось:
Разрешается следование к месту жительства родственников - в село Большая Знаменка Запорожской области.
Военный комендант (подпись неразборчива, по-немецки).
г. Могилев-Подольск, 5 мая, 1942 г.
Подпись коменданта частично закрыта густо-черной печатью, в центре которой изображен раскрылатившийся орел с фашистской свастикой в когтях.
Так и этак разглядывал Никифор справку, смотрел издали, вблизи и на свет, пытался по складам прочесть убористый латинский шрифт на ободке печати.
- А хорошо! - проговорил он наконец. - Документ что надо. Не знаю, Зоя, как вас и отблагодарить…
Признательно он посмотрел на сидевшую возле его постели девушку. Зоя сказала:
- Я не слишком сильна в немецкой орфографии, там могут быть ошибки. Так что немцам показывать небезопасно, а для полицаев сойдет. Не поймут.
- Преогромнейшее спасибо!
- Не стоит.
Девушка встала, собираясь уходить. Дарья Даниловна гостеприимно предложила:
- Погуляй еще, Зоенька. Только пришла и убегаешь. Хиба малые диты дома плачут?
- Работа по мне плачет, - улыбнулась Зоя. - Я не успела сообщить: мне доверили в сельхозобщине пост учетчицы трудодней.
- Да ну? - простодушно удивилась старая женщина.
- Представьте себе!
- С хлебом теперь будешь, - заметила Дарья Даниловна. Как у всех деревенских женщин, у нее был практичный взгляд на вещи; внешняя сторона дела ее не трогала, в первую очередь она спрашивала себя: а что это даст?
Зоя вздернула плечиком, беспечно ответила:
- Если дадут.
- А что? Могут не дать?
- Теперь все может быть. - Девушка тряхнула кудряшками и расхохоталась, увидев, с каким напряженным вниманием вслушивается в разговор племянник Дарьи Даниловны: даже рот приоткрыл!
- Между прочим, лучше переселиться в горницу, - сказала ему Зоя. - Если увидят вас в кладовке, то возникнут подозрения: ага, прячется, значит, здесь что-то не так!.. Понимаете?
- Вы правы. Спасибо еще раз!
Он отвернулся, силясь скрыть благодарные слезы. Если б неделю назад ему сказали, что первые встреченные им во вражеском тылу незнакомые люди будут рисковать своей жизнью ради спасения его, Никифора, он не поверил бы. Теперь он видел, как это делалось. Без позы, без громких фраз, как само собой разумеющееся.
Уходя, Зоя посоветовала Дарье Даниловне:
- Как только ваш племянник встанет на ноги, пошлите его к Раевскому - пусть зарегистрирует как жителя Знаменки. Иначе могут быть неприятности.
- В больницу бы ему, Зоенька…
- Потом можно и в больницу. Но сначала к Раевскому.
В горнице, где хранились семена и продукты, Дарья Даниловна поставила старую железную койку, сохранившуюся от покойного мужа. Девочки очистили кирпичом ржавчину с железных перекладин, набили соломой тюфяк. Когда постель была готова, хозяйка пригласила:
- Перебирайся, Митя.
Переставляя перед собой табуретку и опираясь на нее руками, он пропрыгал из кладовки в комнату. Улегшись, перевел дыханье, вытер со лба испарину. Девочки наблюдали за ним с сочувственным интересом.
- Больно, дядя Митя? - спросила младшая.
- Жарко, Маруся, - пошутил он.