Хитрому итальянцу не хотелось спорить ни с тем, ни с другим, особенно с Листом. Фельдмаршала он считал опасным и гадким стариком, угрюмым и пренебрежительным, переполненным высокомерием и самолюбием. Да и этот послушный холерик, который так настойчиво знакомил их с последними наступательными операциями немецко-итальянских сил против партизанских отрядов в Рудо, представлялся ему малопонятным и скользким человеком. Соглашаясь с ними и угодливо улыбаясь им, что вызывало в нем самом отвращение, генерал Амброзио сразу почувствовал их прусскую выучку, смолоду развившую в них стремление к блестящей карьере, развлечениям и богатству. Сейчас же на их пути оказалось серьезное препятствие, которое генералу Амброзио виделось вполне определенным и реальным. Сам он давно уже избавился от иллюзии, что Гитлеру и Муссолини удастся покрыть фашистской свастикой всю континентальную Европу. Его скептическое мнение о сложившейся ситуации, которое он так ловко скрывал, во многом отличалось от мнения большинства итальянских генералов, в том числе тех, что играли значительную роль на Балканском театре военных действий, - Уго Кавальеро, Пирцио Биролли, Маротти. Войска вермахта в войне против Советского Союза представлялись ему слоном, напавшим на огромный муравейник. В этой схватке, говорил он своим ближайшим друзьям, слон, конечно, нанесет очень большой ущерб муравейнику, раздавив в своем слепом бешенстве сотни тысяч, а может, и миллионы муравьев, но в конце концов он будет свален ими и обглодан до костей.
- У меня создалось плохое мнение о большинстве ваших высших армейских начальников! - проговорил Лист, решив наконец высказать все свои упреки генералу Амброзио прямо в глаза.
- Дорогой мой друг, если бы вы к тому же еще знали, что думают некоторые наши офицеры об офицерах вермахта, то ваше мнение о нас было бы еще хуже.
- И как вы поступаете с такими? - поинтересовался генерал Турнер.
- Отдаем под трибунал! В подобных случаях разбирательство бывает недолгим...
Потом они сели за стол и принялись обсуждать план совместных действий против только что сформированной партизанской бригады и других отрядов, действующих на всей территории Югославии. При этом их мнения и оценки во многом расходились. Надеясь переложить на других часть ответственности в случае неуспеха запланированных операций, они решили письменно оформить свое соглашение, и тут прямолинейности и резкости фельдмаршала были противопоставлены мягкость и лукавство генерала. В этом наглядно проявились не только различия их темпераментов и характеров, но и те качества, которые в конечном счете определяют индивидуальный облик каждого человека.
Когда Турнер закончил составление документа, фельдмаршал Лист открыл свой блокнот и сказал, что познакомит их с директивой Гитлера, которую он получил в конце сентября 1941 года и которая, как он выразился, во многом предопределила эту встречу в Белграде.
- Благодарю вас за оказанное мне доверие, господин фельдмаршал! - отвесив поклон, проговорил генерал Амброзио, уверенный, что его поведение собьет с толку не только Листа, но и Турнера, который, похоже, анализировал каждое его слово и движение, словно получил от руководства такое задание.
- Директива фюрера гласит... - продолжал Лист, будто не слыша Амброзио.
- Да, да, пожалуйста, прочитайте полностью! - оживился Амброзио.
Фельдмаршал Лист надел другие очки.
- Директива фюрера гласит, - повторил он и стал читать: - "Подавить восстание на юго-востоке, а затем обеспечить в сербских областях функционирование коммуникаций и объектов, важных для немецкой промышленности". Вот так, - сняв очки, сказал он. - По этому вопросу нам тоже надо договориться.
- Жаль, что не прибыли генералы Маротти и Кавальеро, - вставил Турнер.
- Что касается штаба 9-й армии и генералов Маротти и Кавальеро... то завтра мне придется вылететь в Тирану, - сказал вдруг, удивив всех, Лист.
Гарольд Турнер, хотя и имел чин генерала, не обладал военным талантом, но зато был опытным политиком. Он относился к числу тех, от кого центральный аппарат вермахта освободился, направив их на фронт и в другие горячие точки. В разное время на него были написаны три совершенно различные характеристики. В первой Турнер был представлен как перспективный, преданный и бескомпромиссный человек, которому место в СС или, возможно, в министерстве иностранных дел. Во второй - как интриган, не способный сотрудничать с другими службами. В третьей же было сказано, что он хитер и ловок, как лиса, напичкан множеством разнообразных сведений, однако ни по одному вопросу не обладает глубокими знаниями. Как бы там ни было, Турнер быстро разобрался в отношениях Листа и Амброзио и с большим вниманием и интересом наблюдал за тем, как эти двое представителей союзников стараются перехитрить друг друга. И чтобы помочь фельдмаршалу, от которого зависела его дальнейшая карьера, он тоже вытащил из своей папки листок и начал:
- Простите, господа, с вашего разрешения, я хотел бы прочитать вам циркулярное письмо генерала Франца Бёме, с которым он в сентябре 1941 года обратился ко всем нашим солдатам и офицерам.
- О, разумеется, читайте! - разведя руками, воскликнул генерал Амброзио.
- "Ваша задача - огнем и мечом пройтись по этой земле. В 1914-м из-за коварства сербов пролились потоки немецкой крови... Вы - мстители за тех погибших!" - прочитал он.
- Превосходно! Именно так! - воскликнул Амброзио.
- Директива фюрера носит более конкретный характер, но смысл тот же, - заметил Лист,
- Безусловно, я это сразу понял! - уже в который раз поддакнул ему генерал Амброзио.
- И я всегда был за самые решительные меры! - вставил Турнер.
Выждав наиболее подходящий момент, генерал Амброзио с какой-то необычайно неприятной ухмылкой, энергично жестикулируя, как это делает каждый итальянец, когда старается кого-нибудь убедить, пообещал, что коммунистические силы будут полностью уничтожены на территории, которую занимают 2-я и 9-я армии.
- 2-я и 9-я армии, а также местные силы, - добавил Лист.
- Ага, квислинговцы! - воскликнул Амброзио. - Я думаю, мы можем их так называть?
- Коллаборационисты! - усмехнулся генерал Турнер.
- Кстати, что вы можете сказать о тех, что здесь, в Сербии? - поинтересовался Лист.
- Их силы и влияние сейчас растут, и мы, конечно, должны это использовать! - ответил Турнер.
- Добавлю, что мои возможности теперь значительно расширятся. И именно поэтому я сообщу о нашем совещании и принятом плане генералу Маротти и господину маршалу Уго Кавальеро... Думаю, он теперь уже маршал... Конечно, я окажу им необходимую помощь, - заключил генерал Амброзио.
- Вы должны принять самые решительные меры, - подхватил Лист.
- Кроме того, я прикажу генералу Пирцио Биролли в Черногории...
Гарольд Турнер удивленно посмотрел на него.
- Что вы сказали? Что значит "прикажу"?! - возмутился Лист.
- Простите, дорогой друг! - Амброзио улыбнулся, и его улыбка показалась Листу уже не просто неприятной, но даже отвратительной. - Вероятно, я должен был вам сообщить об этом еще в начале нашего разговора.
- Я вас решительно не понимаю! - несколько смягчив тон, заявил Лист.
- Простите, я вас тоже не понял, - поддержал Листа генерал Турнер.
- Через пятнадцать дней я должен ехать в Рим.
- Что вы хотите этим сказать? - Лист выпрямился.
- Я полагал, что вы знаете об этом. Дуче уже должен был известить фюрера... - продолжал Амброзио с улыбкой. - На днях я вступаю на пост начальника штаба сухопутных войск... сухопутных сил, - поправил он себя, позируя, словно перед кинокамерой.
Фельдмаршал Лист, чье терпение, казалось, уже иссякало, сразу успокоился. Махнув рукой, он сказал как бы самому себе:
- В войнах всякое бывает. Случалось, что рядовые, благодаря стечению обстоятельств, становились героями или генералами, а были и такие высшие чины, которые также из-за стечения обстоятельств лишались генеральских погон или обнаруживали свою трусость... Нечто подобное может произойти и в этой войне.
Как будто поняв намек фельдмаршала, генерал Турнер разлил коньяк по рюмкам и подал им. Потом он отошел от стола, с любопытством ожидая, как один союзник будет поздравлять другого с продвижением по службе.
- За ваше здоровье и за ваше повышение в должности, господин генерал! - подняв рюмку, провозгласил Лист.
- Я присоединяюсь к поздравлению господина фельдмаршала и желаю вам всего наилучшего! - сказал Турнер.
- Спасибо, дорогие мои друзья! - воскликнул Амброзио и, поднявшись, чокнулся с обоими.
Они еще долго разговаривали, пили, произносили тосты...
- Мы должны в рекордно короткий срок выполнить наши задачи, - сказал Лист. - И мы их выполним!
- Безусловно! - подтвердил Амброзио и добавил: - Я обязан высказать и свое отношение, хотя мои предки и говорили, что молчание - знак согласия или, по крайней мере, видимость его.
- Вообще-то, этому сообщению о формировании какой-то партизанской бригады я не придаю особого значения, - ни к кому не обращаясь, пробормотал Лист. - Ее надо молниеносно разбить, раздавить, уничтожить.
- Разумеется. Ведь иначе они сформируют еще одну такую же бригаду, - снова поддержал его генерал Амброзио.
Оба немца промолчали и почти с укором поглядели на него.