Доходит этот крик и до нас, читателей. Все мы - и дальние и ближние - миры. Каждый из нас - мир. А убивает не только пуля - убивает горе, убивает несправедливость, убивает причиненное зло…
Сюжет романа, как говорится, не из самых "закрученных". Капитан Иван Сухарев, фронтовой друг Владимира Коркина, по поручению командования полка приезжает с печальной вестью в Москву к матери и жене погибшего. Неосознанное чувство к прекрасной женщине, готовящейся стать матерью, долг перед другом, погибшим, как он считает, вместо него, толкают Сухарева на безотчетный и благородный шаг: он пишет Маргарите Александровне записку в больницу с предложением выйти за него замуж. Однако обстоятельства складываются так, что они теряют друг друга из виду на многие годы. Спустя весьма длительное время Иван Данилович возвращается в Москву из-за рубежа, где, будучи уже ученым, принимал участие в международном симпозиуме. Попутно он выполняет поручение органов госбезопасности, неофициально расследуя обстоятельства гибели нашего разведчика, пропавшего без вести перед самым концом войны. Вернувшись в Москву, Иван Сухарев встречается с Маргаритой Александровной и… невольно приносит ей новую печальную весть: разведчик, казненный в фашистских застенках, не кто иной, как ее родной единственный брат… А погибли они - и муж и брат - в один день.
Впрочем, не этот сюжетный ход самое главное в романе. Еще в "Самом далеком береге" в творчестве Анатолия Злобина четко определилась тенденция жесткого реалистичного повествования, где правда жизни, какой бы она ни была, превыше всего. Там, на льду озера, живые наступали, прикрывшись мертвыми товарищами, все-таки наступали на этот самый далекий берег… Ужасно, не правда ли?! Но живые должны жить! И прийти к победе! И добыть ее во имя памяти недошедших. И никто уж, конечно, не виноват в том, что взятый берег был не нужен стратегически, не было действующей железной дороги, а дымы от паровозов были искусственной приманкой… Трагедия? Да! Правда жизни? Безусловно!
Та же самая тенденция жесткого бескомпромиссного повествования прослеживается и в романе "Только одна пуля". Но здесь уж Анатолий Злобин выступает в роли не бесстрастного рассказчика, передающего с невозмутимостью летописца цепь имевших место событий. Изменились стиль повествования, жанровые оттенки - не изменился лишь дух, эмоциональный настрой. Пришла философия и потребовала места, осмысления, вывода. И Анатолий Злобин утверждает эту философию: да, вечность больше одной человеческой жизни, но человек - продукт вечности, ее частица, а значит, и сам есть вечность. Вечность нельзя убить. А посягать на ее частицу можно?
"Жизнь начиналась у огня. А после родилась дрожащая вспышка пламени на кончике ствола пулемета.
Человек приручил огонь и лишь потому стал человеком. Как и сверхчеловек - сверхогнем. Удержим ли его в узде нашего разума? Жечь или греть? Бить или деять?
Жарко пылает Вечный огонь.
Выстрел - и юное тело валится в чужую борозду. Солдат кусает краюху хлеба, но выстрел - и кусок застревает в горле. Он крадется вдоль фасада, но выстрел - и разверзается черный колодец. Он гордо вскидывает подбородок, готовясь бросить клич, но выстрел - и валится на камни мостовой. Выстрел - и скатывается на дно оврага - и сползает в реку с плота - тыкается в бруствер - шмякается о скалу - в податливую мягкую траву - в темный лес - в глухое болото - и валятся как снопы: пронзенные, разорванные, пробитые, оскаленные, - всех раскидало по своим и чужим землям, кто они? где родились? какого звания? - всех уравнял выстрел.
Выстрел - и вспыхнул вечный огонь памяти.
Выстрел - огонь - молчание - истомленные лица.
Одному из них все-таки повезло больше, чем остальным, и он лег у подножия стены под распластанной черной звездой, не помня о том, где упал.
"Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен". Красивые слова, гордые слова и безрадостные слова…"
Этот небольшой отрывок-монолог из конца романа как нельзя лучше характеризует эмоционально-философский уровень и настрой произведения. Здесь ошибиться невозможно: так мог написать человек, знающий, что такое война, на личном опыте - на опыте, который с каждым годом все бесценнее и бесценнее. Потому что уходят фронтовики. Как это ни горько сознавать, но уходят… Уходят от преждевременной старости, от старых ран, от немеркнущих и режущих воспоминаний.
Роман "Только одна пуля" - это роман-монолог, роман-воспоминание, книга памяти, облеченная в форму художественного произведения. Если рассматривать память как сырье, как строительный материал в здании истории, то она, вероятно, может быть двуединой. Это - народная память, живущая в каждом из нас. И это - художественная память, живущая на наших книжных полках. И та и другая растят нашу историю, воспитывают поколения. И если народная память в силу своей природы жестка и безыскусна, то художественная память более эластична и неизбежно более или менее отфильтрована. Поэтому если писателю, не нарушая законы творчества, не нарушая волшебную и тайную технологию, по которым создается и живет художественное произведение, удается максимально приблизиться к народной памяти, памяти правды и жизни - он свою задачу может считать выполненной.
Мне кажется, Анатолий Злобин свою задачу - задачу художника, фронтовика и человека - решил.
Евгений ЛУЧКОВСКИЙ