- Вы устали, Зебольд, поэтому вашими устами говорит сама усталость. Поле боя - это Мекка рыцарей-романтиков. А вы, наш смертельно уставший рыцарь, уже не способны воспламеняться благородством риска и на могилах восхищаться подвигами падших героев.
Вот уже третий день подряд Кирдорф с удивлением выслушивал странные диалоги, разгоравшиеся между диверсантами из группы Скорцени, со страстным желанием непосвященного пытаясь понять: то ли эти "фридентальские коршуны" принимают его за законченного идиота, то ли они всего лишь наслаждаются своим собственным идиотизмом. Но, в какую бы сторону чаша его сомнений ни склонялась, предпочитал благоразумно помалкивать.
- Что там у вас происходит, гауптштурмфюрер?! - возник в телефонной трубке жесткий голос полковника Лоттера.
- В зоне действий моей группы "Рыцари рейха" все спокойно, - заучено и беззаботно отрапортовал барон.
- Я - о том, что пробиться к вам, гауптштурмфюрер, труднее, чем на прием к английской королеве! - все тверже наседал на Штубера полковник. Но, несмотря на всю мыслимую жесткость, высокий мелодичный голос его доносился с амвона армейского штаба, словно из глубины органа.
- Если учесть секретность нашей группы…
- Идите вы к дьяволу, барон. В такие часы вы должны быть на связи.
- Можно подумать, что вы способны чем-то удивить меня, господин полковник, - продолжал Штубер взлохмачивать полотенцем мокрые волосы. Как командир группы "Рыцари рейха", Штубер подчинялся только Скорцени, и в предписании, которым определялись его полномочия, так и было сказано, что, подчиняясь отделу диверсий Главного управления имперской безопасности (РСХА), в боевых условиях он действует самостоятельно, исходя из ситуации.
- При встрече со мной вы упоминали о каком-то русском диверсанте, который, по одним данным, затерялся где-то в украинских лесах, по другим - скитается под вымышленным именем по нашим лагерям в Польше.
- Следует предположить, что вам удалось обнаружить крематорий, из трубы которого душа его богоугодно отправилась в рай, - без тени иронии высказал догадку Штубер.
Он давно был знаком с полковником, поэтому позволял себе подобные саркастические вольности, на которые Лоттер обычно реагировал с той же долей сарказма.
- Никакое богохульство, барон, не избавит вас от необходимости выставить мне бутылку коньяку.
- Разве мы заключали пари?!
- Диверсант этот обнаружился. Он у нас.
- Где… обнаружился? - замер Штубер с полотенцем на затылке. - Где это "у нас"? Побойтесь Бога, полковник, все это куда серьезнее, чем вы предполагаете.
- "У нас" - это значит, что в данную минуту он все еще пребывает в штабе пятой пехотной дивизии.
- Не может такого быть. Хотите сказать, что лейтенанта Беркута опять взяли в плен?
- Беркут - это его диверсионная кличка? Мне об этом не доложили.
- Да нет, это вообще неправдоподобно, - все еще не способен был поверить его сообщению командир "Рыцарей рейха". Послушайте, господин полковник, с меня две бутылки коньяку, только ради дьявола!…
- Несколько дней назад он прорвался через линию фронта на русской "тридцатьчетверке", которую умудрился захватить, предварительно перебив экипаж. А затем пытался идти по нашим тылам до самого Берлина. Зачем это ему понадобилось, понять сложно.
- А что, это в его стиле, полковник, - удивленно взглянул Штубер на застывшего напротив него Зебольда.
- Объявился Беркут? - вполголоса спросил тот, инстинктивно нащупывая пальцами кобуру. Но гауптштурмфюреру было не до объяснений.
- Повторяю: в его стиле. Но из этого еще ничего не следует. И потом, не может быть, чтобы он успел побывать за линией фронта и вернуться. Как вы сказали: "На русской "тридцатьчетверке", предварительно перебив экипаж"?! - Штубер вопросительно взглянул на Вечного Фельдфебеля. Тот поспешил пожать плечами, отстраняясь от каких-либо предположений, но тут же вполголоса предположил:
- Обычно коммунисты не доверяют тем, кто вернулся из-за линии фронта, даже если знают, что он партизанил. Разве что Беркут бежал из-под ареста?
- Так все и было, на русском танке. К тому же - прихватив с собой некоего русского немца, бывшего поручика Белой гвардии, барона фон Тирбаха, и какого-то капитана вермахта, которого умудрился освободить из русского плена.
- Постойте-постойте, а сам Беркут, он что, сдался нам в плен?! Хотите сказать, что, сидя в "тридцатьчетверке", он перешел на нашу сторону? Чем он вообще объясняет свое появление здесь?
- Требует, чтобы его свели с Отто Скорцени.
- Беспредельная наглость.
- Или с фюрером, - саркастически добавил Лоттер.
- Он меня, конечно, интригует, - растерянно пошутил Штубер, явственно ощущая, что шутить по этому поводу ему не хочется. Что-то в этой истории с появлением Беркута из-за линии фронта на русском танке не состыковывалось с его, Штубера, представлениями о лейтенанте Беркуте и всем тем, что гауптштурмфюрер СС знал о нем. - Кстати, мое имя этот русский проходимец не упоминал?
Начальник разведотдела штаба армии озадаченно помолчал.
- Понимаю, что такое неуважение к вам, гауптштурмфюрер, ему не простится, но о вас он почему-то не упомянул, это точно.
- Если бы вы знали, сколько крови мы попили друг у друга, - не стали бы иронизировать, - с ностальгической грустинкой в голосе молвил Штубер, чем ужасно удивил Зебольда. - Но, кажется, мы увлеклись. Где сейчас этот самый лейтенант Беркут?
- Кто-кто?!
- Я сказал "лейтенант Беркут". Правда, он мог представиться и как лейтенант Громов. Что тоже соответствует истине. "Беркут" - всего лишь кличка тех времен, когда он партизанил в нашем тылу.
- Дело не в фамилии, барон. Я не пойму, почему вдруг вы именуете его "лейтенантом".
- Уж не хотите ли вы сказать, что, прежде чем приговорить Беркута к расстрелу, коммунисты присвоили ему чин полковника?
Лоттер что-то промямлил в ответ, посопел в трубку и, как показалось Штуберу, пошарил в папке с текущими бумагами, которая всегда покоилась перед ним на столе. Как бы там ни было, но лишь после продолжительной паузы Лоттер недовольно проворчал:
- Кажется, мы не поняли друг друга, гауптштурмфюрер. Как следует из письменного донесения, которое только что положил мне на стол адъютант, речь все же идет не о лейтенанте Громове-Беркуте.
- О ком же тогда? - Штубер уже понял, что о появлении адъютанта с очередным донесением полковник явно приврал: это донесение уже лежало в его рабочей папке, просто он не удосужился внимательно прочесть его, а принялся вызванивать командира "Рыцарей рейха", полагаясь лишь на услышанное от кого-то телефонное сообщение. Да еще и намекать на бутылку коньяку! Впрочем, дело в коньяке.
- Возможно, подполковник Курбатов уже оказывался в нашем тылу, - продолжал разочаровывать его Лоттер, - однако никогда в нем не партизанил. Он - бывший белогвардейский офицер, который несколько месяцев шел со своей группой по тылам более яростных врагов - красных.
- Белые в партизаны обычно не подаются, - сконфуженно согласился с ним Штубер. - Во всяком случае, мне подобные примеры не известны.
- Как и мне тоже.
- Какое единодушие военного опыта! - не отказал себе в удовольствии барон фон Штубер.
- Мне понятен ваш сарказм, барон. Однако я подумал, что, может быть, он уже входил в состав вашей антипартизанской группы, которая действовала где-то в районе Днестра, против агентуры красных.
- Что было правдоподобнее. Как вы назвали его - "подполковник Курбатов"?!
- Еще в донесении сказано, что, по нашим разведданным, Курбатов мог проходить под псевдонимом "Легионер", или как "ротмистр Белой армии генерала Семенова князь Курбатов".
- В таком случае, мы и в самом деле говорим о разных людях.
- Теперь я уже тоже склоняюсь к такому выводу.
- Как же непростительно вы меня разочаровали, господин полковник, - попытался свести этот конфуз к шутке барон фон Штубер.
- Я всех разочаровываю, это у меня профессиональное. А вам не мешало бы знать, что - как следует из все того же сообщения, которое сейчас у меня в руке, - из Маньчжурии Курбатов вывел группу в составе десяти человек. Он прошел почти через всю Сибирь, всю Россию, прорвался через линию фронта. Взгляните на карту России, и вы поймете, какой беспримерный диверсионный рейд совершил этот парень. Если, конечно, проходимец, прорвавшийся к нам на русском танке, действительно тот, за кого он себя выдает.
- Не сомневайтесь, полковник, тот. Мне приходилось слышать о нем от Скорцени. Это действительно "проходимец", но экстра-класса, словом, наш, диверсионный проходимец. - И полковник Лоттер не мог не заметить, что в голосе командира диверсионной группы "Рыцари рейха" зазвучали нотки гордости.
- Согласен, экстра-класса. Не зря у адъютанта Скорцени, гауптштурмфюрера Родля, уже имеется целое досье на Курбатова. Об этом в сообщении тоже сказано.
- Мне бы очень хотелось взглянуть на эти бумажки. Но прежде - на самого Курбатова.
- То есть, насколько я понял, с Легионером вы абсолютно незнакомы? Рассчитывали на встречу со своим давним знакомым, лейтенантом Беркутом?
- Именно поэтому хочу взглянуть на Легионера. Тем более что судьбой этого парня интересуется сам Отто Скорцени.
- Выходит, я все же не зря потревожил вас, гауптштурмфюрер?
- С нетерпением буду ждать ваших последующих звонков, - иронично заверил его Штубер.
- Все язвите, неблагодарный вы человек, - вздохнул полковник Лоттер.