– На челобитной я начертал: "Многовато. На две убавить".
Император веселыми глазами глядел на офицера, выпускника Академии Генерального штаба, несказанно быстро получившего продвижение по службе. Сегодня, как никогда раньше, императору хотелось говорить:
– Вам ваша супруга не докладывала, почему ее дедушка, полковник Ланской, стал генералом? Должность у него была полковничья.
– Заслужил, значит… – невнятно ответил императору.
В этот день Николай Александрович был в приподнятом настроении: Александра Федоровна наконец-то родила ему сына, будущего наследника престола, и он на прогулке, встретив знакомого полковника, разговорился как полковник с полковником. Он мог даже рассказать сальный анекдот от посланника короля Георга, а король мог передать через своего посланника, убывающего в Россию. Далеко не всем известно, что царские и королевские дворы – это скопище обывателей, которых часто можно встретить где-нибудь в Санкт-Петербурге или в Лондоне.
Николай Александрович по-дружески просвещал полковника. Много лет спустя уже не полковник, а выкраденный в Париже генерал-лейтенант на допросе признавался наркому НКВД Ежову, о чем была беседа с российским императором.
Тогда, а может быть, несколько позже, император при игривом настроении говорил:
– Двор диктует политику, и он же решает судьбу своих подданных. Пушкина двор не принял за его строптивый характер. Хотел быть умнее всех. Гениальным не только в поэзии. Даже взял в жены самую красивую женщину. А бедному такая вольность не прощается. Вот и поплатился… Но красивая вдова, даже многодетная, никогда не останется одинокой. На нее обязательно кто-то глаз положит. И положил, еле дождавшись дуэли. Наталья Николаевна, вдова-красавица, была вознаграждена благородным полковником, а полковник, в свою очередь, генеральским званием. Здесь уже мой предок постарался. Он тоже был неравнодушен к жене поэта. Надеялся, что Ланской будет закрывать глаза…
– Моя Наталья Николаевна тоже красавица, – застенчиво проговорил Евгений Карлович.
– Вы к чему клоните, полковник?
– Вам желаю служить весь без остатка…
– Мне нужен военный агент в Италии.
– Я готов…
Этот разговор состоялся летом 1907 года, а в декабре 1909 военный атташе Миллер сменил полковничьи погоны на генеральские.
В числе первых, кто его поздравил с генеральским званием, был его сосед по дому выпускник Академии Генерального штаба полковник Самойло Александр Александрович.
В 1909 году полковник Самойло служил в оперативном отделе Главного штаба сухопутных войск, готовился к длительной командировке на Ближний Восток. Но судьбе было угодно отправиться на север – на штабную генеральскую должность.
13
В этот год получил повышение по службе и Евгений Карлович. Служба у него была особая – секретная. При встрече со своим соседом и почти приятелем Александр Александрович услышал:
– Общаться пока не будем.
– У вас неприятности?
– Специфика работы. А круг приятелей оказался слишком большой…
При новом назначении генерала были учтены буреломные события русской революции.
В мае 1909 года полковник Генштаба Евгений Миллер возглавил зарубежный корпус военных агентов. В новой должности он первым делом побывал в европейских столицах. В Америке побывал, когда уже шла мировая война, и царь отказался от престола. Правительство России возглавил юрист. А юристы, как известно, долго у власти не держатся. Не удержался и юрист Керенский, но он успел назначить своих губернаторов. Губернатором Северного края стал социалист Чайковский.
В Америке генерал Миллер встречался с членами конгресса, не забывал им напоминать, что его люди работают и на Россию, и на Соединенные Штаты, и что агентам для результативной деятельности всегда нужны деньги.
– Разведка – дорогая любовница, – напоминал он тем, от кого зависело финансирование его ведомства.
В этот раз правительство США не ограничилось выдачей аванса. Его пригласил для беседы советник президента, который курировал колониальные страны.
Спросил прямо:
– Господин Миллер, как вы отнесетесь, если вам будет предложено возглавить правительство Мурманского края?
– А разве господин Чайковский не подходит?
– Он человек гражданский, а в России уже идет Гражданская война. В трудное время генералы решают судьбу страны. Не так ли?
– Бесспорно так, – и опять напомнил: – С одним уточнением. В наш век победу обеспечивают деньги.
– На благородное дело у нашего правительства деньги всегда найдутся. Но сейчас на эти деньги не рассчитывайте. Кредит вам предоставят банкиры.
– Ваши?
– Не обязательно наши.
– Если ваше правительство гарантирует погашение…
– Гарантии вы получите. А расплачиваться с банкирами будете, например, корабельным лесом. Россия неисчерпаемо богата, что можно только вообразить. Сам бог велел эксплуатировать эту страну. Ее хватит нам, нашим детям, нашим внукам и правнукам. Все будет зависеть, кто возьмется править Россией. Для колоний мы подбираем правителей.
– Но Россия – не колония! – повышенным тоном высказал свое несогласие услужливый генерал.
– У России все впереди… Поэтому мы на вас и рассчитываем. Надеемся, вы с честью оправдаете надежды нашего правительства и конечно же президента.
С гарантиями американского правительства и президента генерал Миллер на пароходе "Лузиана" в сопровождении двух быстроходных миноносцев вернулся в Европу.
"Лузиана" работала на угле, распускала над штормящей Атлантикой клубы рваного дыма. Всплывшие на перископную глубину немецкие субмарины наблюдали дымы, но активных действий не предпринимали, ждали с американского берега радиограмму – наименование груза: целесообразно ли атаковать? Атаки не последовало. Но тревога была, отбой команде был объявлен, когда "Лузиана" входила в Темзу.
По пути в Россию Миллер остановился в Лондоне, посетил своего хорошего знакомого начальника британского Генерального штаба генерала Генри Вильсона. Вильсон к Миллеру не питал особой симпатии, и не будь у них общего смертельного врага, он не стал бы его принимать и посвящать в военные планы Британии.
Но Миллер бодрился, помня беседу с советником президента. Уже тогда Соединенные Штаты пообещали оказывать России всяческую помощь – материальную и финансовую. И теперь обещали, уже при Керенском, лишь бы вернуть в Россию, если не монархию, то в лучшем случае демократическую республику.
Для начальника британского Генштаба не была тайной встреча русского генерала с советником американского президента, и вся беседа этих двух лиц была задана американским президентом.
– Относительно вашей кандидатуры на пост правителя Мурманского края янки с нами посоветовались, – сообщил британский генерал, чтоб не темнить главного вопроса. – По кардинальным проблемам мы действуем согласованно. Это уже традиция. У нас вашу кандидатуру почти единогласно поддержала палата лордов.
– Потому я и поспешил к вам, – сказал Миллер, признавая, что обстановка ему благоприятствует.
И он сразу же, как говорят русские, взял быка за рога:
– На вашей гостеприимной земле я задержусь недолго. Я желаю иметь полную ясность, прежде всего, на какие силы английского контингента я могу рассчитывать в Северной области?
Генерал Вильсон сразу же почувствовал, что новый правитель Мурманского края, а затем, быть может, и Архангельского, решительно входит в свою роль.
"Янки все-таки любят преданных и наглых лакеев", – невольно подумал начальник британского Генштаба. Несколько лет назад, работая в своем посольстве в качестве второго секретаря, он уже встречался с такими деятелями: все исполняй для них незамедлительно и даже то, что представляет для Британии государственную тайну. Правда, янки охотно делились с британцами и своими равноценными государственными тайнами.
В Лондоне заезжий русский генерал требовал от британского правительства активных действий. А Британия то же самое требовала от России. Усталость войск уже выливалась в действия, которыми занимались военно-полевые суды – солдаты отказывались идти в бой, участились случаи неповиновения офицерам, случаи расправ над офицерами.
Такая картина наблюдалась во всех воюющих армиях.
– На Британию всегда можно рассчитывать, – заученно говорил Вильсон, как говорили британцы в русском посольстве на торжественных приемах, кушая русскую водку и закусывая русской икрой. – Россия – наш надежный союзник. Но в настоящее время обстановка такова, что в военные планы союзников могут быть внесены коррективы. Мы готовы принять участие в борьбе против немецких ставленников – большевиков, но с заключением мира ни о каких активных действиях не может быть и речи.
– Кто заинтересован в мире: Британия или Советы? – спрашивал Миллер, чувствуя, что Британия, как и Соединенные Штаты, согласна воевать, но… до последнего русского солдата, а русским солдатам надоела война с Германией и вообще с кем угодно. Сейчас заставить воевать русских с русскими…
– Советы запросили мира.
– Английская пресса свидетельствует обратное: справедливый мир предлагает Британия.
– Это – чтоб общественное мнение было на стороне правительства, – уточнил Вильсон.
– Но мне нужны боеспособные штыки. У Советов уже есть свои вооруженные силы.
– А у вас? – сердито спросил британский генерал.
Не дожидаясь возражения, он принялся по памяти перечислять, где и сколько в Северной области сосредоточенно штыков и сабель. Все это войско отныне Антанта доверяет правителю Северного края.
– Это ваши русские части. На них вам предстоит опираться.
– Плюс войска союзников, – торговался генерал Миллер.