- Мне кажется, товарищ полковник, курсант Шилов… утонул… Его не было ни в казарме, ни в санчасти…
Начальник училища остановил взгляд на прилизанных усиках комбата и с нескрываемой враждебностью за его скоропалительные выводы спросил:
- Вы в этом уверены?
- Абсолютно, товарищ полковник. Уверен.
- А не кажется ли вам, майор, что курсант Шилов дезертировал?
- Никак нет-с, товарищ полковник.
- Почему?
- В моем батальоне это исключено.
- Ах, в вашем батальоне! - иронически подчеркнул полковник. - А в моем училище - возможно. Если я вас правильно понял, вы хотите сказать, что ваш батальон лучше других подразделений?
- Об этом свидетельствуют данные боевой и политической подготовки.
Полковник встал и, гладя в упор на комбата, спросил:
- А о чем свидетельствует ЧП, от которою вы, майор, увиливаете?
Комбат выступил в лице, соскочил с дивана и, приняв стойку "смирно!", в растерянности ответил:
- Виноват… Но я перестаю вас понимать.
- Тут нечего понимать. Ваша амбиция неуместна. Не забывайте, майор, что речь идет о человеке. Не о вещи.
- Виноват…
- Вы, - продолжал начальник училища, - утверждаете, что Шилов утонул. Я допускаю возможность дезертирства. Оба выстрела пока холостые, потому что лишены вещественной аргументации. Одно бесспорно: Шилов пропал без вести. И где пропал? В тылу. Когда фронт ежедневно пожирает тысячи. Народ нам этого не простит. Вы понимаете, майор, что это значит?
- Так точно, товарищ полковник. Понимаю.
- "Так точно", - с насмешливостью в голосе повторил начальник училища. Ничего вы не поняли. Учтите, майор. Вы не только командир. Вы воспитатель. На вас смотрят курсанты… А теперь вернемся к нашему ЧП. Используйте местных рыбаков и неводом проверьте дно реки в районе переправы. Поднимете утопленников - ваша взяла. Что касается сержанта Ершова, то я передаю материал в прокуратуру гарнизона. Сержанта будет судить трибунал.
Из всего сказанного начальником училища майор Кузьмин отобрал то, что входило в круг его прямых обязанностей.
- Есть, товарищ полковник, проверить дно реки! - прищелкнул каблуками и козырнул комбат. Он готов был проверить морское дно, лишь бы выскользнуть из железной лапы "старика". - Разрешите идти!
- Идите.
Майор вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь, точно боялся, что его могут вернуть в кабинет для дальнейшей "проработки". "Ну, старая песочница! - в душе выругался майор, обмахиваясь носовым платком. - Живым вгонит в гроб из-за какого-то курсанта. - И, возмущаясь жестокостью "старика", вытер лицо, покрытое испариной: -Шел бы в отставку да не глумился над боевым комбатом." - Кузьмин считал себя боевым, хотя и не был на фронте.
Порываясь уйти, он как-то случайно повернул голову и заметил в темном углу прихожей сержанта Ершова, который молча приветствовал своего бывшего командира и стоял навытяжку. Комбат не подошел к нему, сделав вид, будто не заметил сержанта, как вдруг увидел сидящего рядом лейтенанта Малинова, не пожелавшего встать при следовании майора. Комбат остановился, дабы отчитать невежественного командира взвода. В это время распахнулась дверь кабинета и на пороге появилась фигура начальника училища. Майор, ничего не сказав лейтенанту, попятился к выходу…
- Сержанта Ершова, - сказал полковник и оставил дверь открытой.
В тот же день военный прокурор дал санкцию на арест Ершова с предварительным заключением его в следственном изоляторе при гарнизонной гауптвахте.
НАЧАЛО СЛЕДСТВИЯ.
Следствие по делу Ершова поручено вести старшему лейтенанту Александру Георгиевичу Невзорову, человеку молодому и скромному.
Юрист по образованию, Невзоров сразу же после окончания университета, которое совпало с началом войны, добровольцем ушел на фронт. Тяжелое ранение и ампутация левой руки списали его из армии подчистую. Диплом помог ему удержаться в военной форме и получить работу по специальности.
В первых числах июля Невзорова прислали для пополнения прокурорско-следственного аппарата гарнизона. Возбужденное против Ершова уголовное дело стало для старшего лейтенанта первым блином на его следственной сковородке и старший лейтенант боялся, как бы этот блин не свернулся комом. "Важно не спешить", - утешал себя начинающий следователь.
Изучая материалы дознания, Невзоров пришел к выводу, что ему остается по данному делу, не приступая к следствию, написать обвинительное заключение с указанием меры пресечения и поставить точку.
Но когда он дошел до последнего листка папки, непронумерованного и не подшитого, остановился на нем и стал читать. Это был рапорт сержанта Ершова, написанный в кабинете начальника училища и адресованный председателю трибунала. Сержант сожалел о содеянном и просил дать ему возможность на поле боя кровью искупить вину перед светлой памятью погибшего друга детства.
Искренность чувств, излитых сержантом на листке серой бумаги, заставили старшего лейтенанта по-иному взглянуть на своего подследственного.
Все оказалось гораздо сложнее, чем думал Невзоров. Его заинтересовало загадочное исчезновение Шилова. Невзоров представил себе ночное ЧП со всеми возможными подробностями, и теперь, когда готовился к следствию, дело Ершова "О превышении власти при исполнении служебных обязанностей" переросло вдело Ершова - Шилова, вернее - одного Шилова, потому что дело Ершова само по себе яснее ясного и не нуждается в предварительном следствии.
Время, отпущенное прокурором, чтобы прописать Ершову штрафную роту, не прошло даром и в корне изменило представление Невзорова о ночном ЧП. Невзоров не верил, что Шилов утонул, и подозрение вызвала пилотка, которая едва ли могла удержаться в перевернутой душегубке старика, если оказалась там случайно. Значит, Шилов прикрепил ее к острию доски, чтобы ввести в заблуждение следствие и заявить о себе, что он утонул. Но как это доказать прокурору? Прокурор отвергает версии, не подкрепленные вещественными доказательствами. Ему подавай факты - и только факты.
На этот счет у молодого следователя - две возможности. Одна - поднять со дна реки труп рыбака. Любое повреждение на теле покойного - неопровержимое доказательство, что старик убит, а Шилов дезертировал. Но как только невод вторгался в речное царство, ничего, кроме несортовой рыбешки да старых топляков, не отягощало мотни, как будто дед Евсей, минуя чистилище, спустился в рай, который, по расчетам рыбаков, находится именно там, под градом Устюгом Великим. Вторая возможность - эксперимент с местом причаливания лодки. За неимением в городе специалистов по инженерно-транспортной экспертизе, Невзоров взял на себя этот несложный опыт, чтобы установить, в каком месте лодка стала неуправляемой - на фарватере или у берега, если прибило к стапелям. Правильная постановка опыта дала бы следствию показания не в пользу Шилова и явилась бы основанием для прокурора завести новое дело, о котором хлопочет Невзоров.
Подшив рапорт Ершова и поставив номер страницы, старший лейтенант убрал со стола бумаги, закрыл папку, положил в сейф и вышел на улицу.
Утро было солнечное. Обжигающий ветерок поднимал в воздух тополиный пух, который, как новогодние снежинки, кружился над городом, засыпая мостовые, тротуары, одежду людей, вызывая неприятное ощущение у прохожих. Начиналась томительная жара, заставлявшая горожанина заглядывать в тенистые скверы, покрытые тем же отпугивающим пухом.
Невзоров пустился через весь город к судостроительному заводу, чтобы провести задуманный опыт с местом причаливания лодки.
В проходной его остановила Авдотья Никандровна:
- Вам кого, товарищ старший лейтенант?
Невзоров показал удостоверение и попросил вызвать к
проходной ученика токаря Сергея Меньшенина, к которому у него дело.
- А может, не стоит его от работы отрывать? - спросила вахтерша. - Если вы насчет убийства рыбака Евсея, то я могу Сережу заменить.
- Как вы сказали? Убийства? - переспросил Невзоров.
- Я не ослышался?
- Нет, у вас слух хороший.
- Простите. Ваше имя-отчество?
Вахтерша назвала. Старший лейтенант с ее разрешения зашел в проходную. Сведения о его подследственных, которыми располагала посторонняя женщина, не могли быть случайными. "Если Авдотья Никандровна утверждает, что дед Евсей убит, - подумал Невзоров, - значит, имеет на это какое-то основание".
- Скажите, Авдотья Никандровна, - сгорая от нетерпения, спросил старший лейтенант, - кто, по-вашему, убил рыбака Евсея?
Вахтерша замялась и ответила не сразу:
- Разве вы не видели пилотки?
- Видел, конечно, - проговорил Невзоров, поняв, что не о том спрашивает
- Там есть фамилия убийцы, - продолжала вахтерша.
- Ваш лейтенант Смирнов показывал Сереже. Я тоже видела… Шилов… Он и убил…
Невзоров почувствовал неловкость перед пожилой женщиной:
- Извините, Авдотья Никандровна. Ваше мнение полностью совпадает с моим, но меня интересует другое. Как вы пришли к такому выводу?
- Душегубка деда Евсея помогла…
- В каком смысле?
- Пристала к стапелям. Значит, перевернута с плотов.
- Совершенно верно! - с чувством произнес старший лейтенант и тут же выставил на суд вахтерши намерение проделать этот опыт при понятых и результаты занести в протокол.
- Поздно, - разочаровала его Авдотья Никандровна.
- Почему поздно?
- Вода упала. Лодка застрянет у пристани…
- Да… Вы правы, - с сожалением признал Невзоров.
- Время действительно упущено. Я, знаете, не подумал об этом.