- Если бы эти сволочи прервали идиотский огонь хотя бы на пять минут, я бы смог отвести два своих орудия. Обоим не повезло - попадание. Большая часть моих людей погибли или получили ранения! - сообщает лейтенант, которому на вид около двадцати лет.
Виссе поднимает голову, чтобы осмотреться, но тут же быстро прячется. "Тут и носа не высунешь - того и гляди, схлопочешь по башке!"
- Да, содержание металла в воздухе чертовски высоко! - с усмешкой шутит один из унтер-офицеров.
- Если вы как можно скорее не подвезете сюда тягачи и не смотаетесь со своими орудиями, то русский Иван поставит эти штуки на передки, - напоминает Виссе лейтенанту, убеждая его хоть что-то предпринять.
- Сейчас два моих орудия превратились в настоящие мишени. В таком дурацком положении я еще не бывал! Я ведь сразу сказал шефу, но тот получил приказ от своего командира. Я успел всего лишь поджечь снарядом два Т-34 и все, потому что если по одному орудию бьет тридцать - сорок стволов, то все быстро заканчивается!
На равнине, примерно в восьмистах метрах, широким фронтом идет глубоко эшелонированное наступление русских танков. Как на учебном плацу: передние останавливаются, чтобы, используя их огневую поддержку, следующие за ними могли подтянуться и продвинуться дальше. Русские пехотинцы, атакующие под прикрытием танков, рассеяны по всей местности.
Капитан-зенитчик широкими скачками бежит по плато и со всего размаху бросается на землю рядом с Виссе. Это - командир батареи.
- Я прикажу устроить здесь вокруг дымовую завесу. Тягачи уже в пути - и потом нужно сразу убрать орудия!
Два солдата бросают далеко вперед дымовые шашки, и сразу же над горбом горы и плато распространяется дымовая стена. Но ветер слишком силен и разрывает клочья дыма, унося их прочь. Капитан и лейтенант быстро созывают своих людей, и Виссе уже лежит один.
Русский огонь утих, и он быстро идет вниз по высоте. Он еще успевает увидеть, как противовоздушное орудие, прицепленное к тягачу, появляется из дыма и его оттаскивают с высоты.
Поскольку высота относится к участку румынской обороны, нужно действовать быстро. Прошло не более четверти часа, и русская пехота уже наступает и занимает гору.
Виссе понимает, что потом русские в течение нескольких часов превратят высоту в настоящую крепость. Бегом он устремляется прочь, встречает в лощине другой тягач со вторым орудием и просит капитана взять его с собой.
- Мне быстро нужно назад, чтобы вести в контратаку румын, которые находятся в готовности в русле ручья.
Со своими товарищами сидит молодой канонир, который благополучно пережил свое боевое крещение под огнем и теперь радостно кивает, увидев Виссе. За водителем лежит горка, накрытая плащ-палаткой с зелеными маскировочными пятнами, прислоненная к сиденьям. Виссе с интересом приподнимает плащ-палатку и отшатывается в страхе: под ней лежат уже остывшие трупы солдат, погибших на этой высоте! "Боже мой, столько мертвых у нас не было в дивизии даже тогда, когда мы 10 мая 1940 года форсировали Маас!"
На остаток пути он садится назад к молодому солдату.
- Ну, Юрген, теперь все уже позади, и с тобой ничего не случилось!
- Это что, означает ничего? - Юноша показывает на убитых и стонущих раненых. - Я вам скажу, господин обер-лейтенант, я ненавижу войну и не хочу быть солдатом!
Полковник Константинеску все еще находится в русле ручья. Он стоит вместе со своими офицерами. Артподготовка началась, и господа рассуждают, следует ли им, поскольку у них нет противотанковых средств, отступить перед атакой русских или продолжать оборонять хорошо укрытые позиции за дамбой по ту сторону ручья. Их боевая задача занять высоту представляется им невыполнимой и не подлежащей дискуссиям. Правда, они не могут отсюда определить масштабы продвижения противника, но по шуму боя отчетливо ясно, что гора, которую нужно занять, атакуется с противоположной стороны.
Пока наверху стояли немецкие противовоздушные орудия, они чувствовали себя в безопасности. Теперь же их охватывает ужас, потому что оба боевых тягача с раскачивающимися из стороны в сторону орудиями мчатся вниз по склону и спускаются по пологой дороге за русло ручья.
Шум боя приближается. Румыны нервничают, однако дно ручья защищает их от разрывающихся снарядов, осколки которых, как рой пчел, свистят над головами: это не дает им удариться в панику окончательно.
Должно быть, русские танки уже дошли до высоты, потому что небо содрогается от ударов танковых орудий. Вдруг над склоном горы, который темнеет над еще светлым горизонтом, во всей своей огромности вырисовывается силуэт Т-34, который сразу же открывает огонь по долине.
Это полностью уничтожает остатки самообладания румын. С криками, в безумном страхе они перепрыгивают через береговую плотину и мчатся назад. Страх перед танками лишает их всяческого рассудка. В укрытии в глубоком русле ручья, где благодаря опустившемуся туману и сумеркам противник не может их рассмотреть, румынские солдаты скапливаются толпой, словно насекомые около света, и тут их застают разрывы орудий и пулеметный огонь танков.
Виссе вскидывает автомат, скользит по берегу ручья и встает на пути бегущих.
- Лежать! Назад, все назад! Вы что, с ума сошли? Вы бежите прямо навстречу смерти! Назад, назад! - Его лицо искажено от крика и ярости, потому что румын не удержать.
Офицеры отошли под мост. Они бурно спорят между собой и тайком бросают презрительные взгляды на немецкого обер-лейтенанта. "Может быть, если бы меня здесь не было, они бежали бы прочь более решительно? - спрашивает себя Виссе. - Похоже, что они не пришли к единому решению".
За мостом немецкая гаубичная батарея готовится занять новую позицию. Виссе бежит к ним под мост.
Немецкие солдаты не бегут сломя голову прочь от танков. Они знают, что иначе их скосят русские пулеметы. Из балки раздается резкая команда: "Подготовиться к смене позиций! Назад!" Похоже, это кричит командир батареи.
"В таких случаях я всегда оставался со своими людьми, - думает Виссе, - и никогда не командовал из укромного уголка".
Но и без команды люди - это по ним видно - не бросили бы орудия. Из балки выкатываются гусеничные тягачи. Канониры буквально за считанные секунды прицепляют к ним свои орудия и уезжают.
Команды отдает именно тот длинный обер-лейтенант, который нервно бегает по балке взад-вперед.
- Быстро, быстро, догоняйте! - кричит он на людей у третьего орудия, которое еще находится на позиции.
Как на стрельбище, пять человек обслуги бегут к орудию и автоматически выполняют те действия, которые они заучили за сотни часов подготовки.
Это хорошо обученные и опытные солдаты. Рывком двое приподнимают станины и сводят их. Как на учениях, канонир устанавливает прицельное устройство и снимает трубку кругового обзора.
- Оставить орудие на позиции! - кричит Виссе обслуге. - Братцы, ведь вы немцы! Так оставайтесь хотя бы на позиции, иначе все потеряно! - Последние слова застывают у него на губах: такое отчаяние охватывает его, потому что он чувствует свое бессилие и знает, что не может спасти ситуацию.
Не обращая внимания на стрельбу русских танков, Виссе прыжком оказывается около орудия. Волосы взмокли от пота и свисают из-под каски. Отупевшими, широко раскрытыми глазами он смотрит на трубку кругового обзора, которую канонир держит в руке, хочет схватить ее - и у него вдруг темнеет в глазах: моральная и физическая усталость совершенно обессилили его.
Унтер-офицер подхватывает его, поддерживает, дает ему возможность, перевести дух. Пять секунд проходит - и Виссе уже пришел в себя.
- Что, меня совсем выбило из сил? - спрашивает он. - За последнее время было многовато событий! - извиняется смущенно обер-лейтенант.
Унтер-офицер подмигивает ему понимающе.
Виссе еще пытается перевести дух, вытягивает руку к орудию, и канонир снова надевает прицельную трубку. Снаряды шипят перед гаубицей и позади нее, люди бросаются на снег.
Обер-лейтенант даже на расстоянии тысячи метров прицеливается, обеими руками устанавливает ствол орудия на высоту, соответствующую прицелу, ищет боковое положение, прицеливается и пытается поймать в прицел первый вырисовывающийся на фоне неба танк русских. В наступающей темноте, без подсветки оптики это вычислить трудно.
Виссе не видит и не слышит ничего вокруг себя. Для него существует только четко вырисовывающиеся на фоне вечернего неба стальные чудовища, которые беспрестанно стреляют в лощину.
- Я должен попасть в них, прямо с первых выстрелов, пока они не вычислят нас по вспышкам. - Соли в гильзу! - приказывает он канониру, который вставляет снаряд в ствол.
Эта подложка из соли приглушает яркую предательскую вспышку у ствола орудия. Виссе дает команду стрелять. Почти в тот же момент, словно вспышка молнии, вспыхивает яркий огонь, и огромный яркий огненный шар вспыхивает перед танком. Невозможно сразу понять, было ли это прямое попадание или это вспышка от выстрела из ствола танка.
Отходящие орудия повернулись. Они не оставляют своих товарищей в беде и готовы стрелять.
Но уже первый выстрел спас положение: русские танки отходят и оставляют пехоту в окопах.
Виссе смертельно устал. При одной мысли о том, что придется еще раз с таким трудом взбираться на высоту, его охватывает отчаяние. Но он снова преодолевает усталость и страх.