* * *
Утром следующего дня, когда Щеголев подходил к батарее, навстречу ему поднялся Ахлупин и встал во фронт, приветствуя командира батареи.
- Здравствуй, братец, здравствуй, - ответил прапорщик.
- Разрешите спросить, ваше благородие!.. Как мое дело-то?
- Видишь ли, братец, мест, говорят, нет. Да и с формой плохо. И на питание опять-таки зачислить некуда... Только ты не печалься, - поторопился добавить прапорщик, видя помрачневшее лицо солдата. - Пока я командир на батарее, приходи, когда захочешь. И жалованье сам тебе платить буду, и прокормим как-нибудь...
Ахлупин обиделся.
- Да неужто, ваше благородие, я о форме говорить буду али там о жалованье? Не надо мне... И ваших денег не возьму, ваше благородие. Не о выгоде я хлопочу. Хочу отечеству послужить, защищать родную землю хочу. А ихнего нам не требуется, ежели рубля и щей пустых миску старому солдату пожалели!..
Солдат на батарее еще не было. Ожидая их прихода, Щеголев отправился на стоявшую вблизи "Андию".
Командир парохода встретил гостя сердечно и тотчас разрешил прапорщику пользоваться судном, как только тот найдет нужным.
- Считайте "Андию" частью своей батареи! - сказал он.
На молу тем временем собралась батарейная прислуга. Тут же толпились какие-то люди в оборванной одежде, заросшие бородами. Возле них стояли два солдата с ружьями. Увидя Щеголева, спускавшегося по трапу, один из них подошел и отрапортовал:
- По приказу его высокоблагородия господина начальника городской каторжной тюрьмы для выполнения работ на батарее нумер шесть прислано двадцать арестантов.
Прапорщик подошел поближе. Арестанты при виде офицера стали в линию. Все они были страшно измождены.
"С такими людьми много не сделаешь, - подумал он. - Надо что-нибудь придумать".
- Вы знаете, зачем сюда прибыли? - обратился он к арестантам.
- Знаем, - ответило несколько голосов. - Батарею строить, чтоб неприятеля отразить.
- Так вот помните: от вас требуется хорошая работа. Батарею необходимо построить в кратчайший срок.
Вперед выдвинулся здоровенный детина, видно, вожак арестантов, заросший бородой чуть не до самых глаз.
- А ты лучше скажи прямо: будет нам облегченье, ежели мы хорошо на твоей батарее поработаем?
- Будет облегченье. Приложу к тому все усилия.
- Табачку бы, ваше благородие, - крикнул кто-то из арестантов. - Душу согреть...
- Будет и табак, - пообещал поручик. - Только хорошо поработайте. Прежде всего нужно расчистить пороховой погреб, посмотреть, какие там своды. Кирки, лопаты у вас есть?
Но инструментов ни у кого не было.
- В тюрьме не полагается! - строго заметил солдат.
- Чем же работать будем? - сокрушался прапорщик. - Неужто и сегодня день пропал?..
- А мы здесь достанем и кирки и лопаты, - отозвался Осип Ахлупин.
Щеголев повеселел.
- Расстарайся, голубчик, достань на сегодняшний день.
- Да это мы сию минуту. Эй, братцы! - крикнул он арестантам, направляясь к берегу. - Давай со мной человек восемь. - Вслед за ним бросилось несколько арестантов.
- Куда?! - всполошились конвойные солдаты. - Отлучаться с молу не дозволено!
- Не бойся, не убегут, - густым басом сказал арестант, которого прапорщик принял за вожака. - Не для того пришли, чтобы бегать!.. Сами понимаем.
Но конвойный побежал за уходящими.
- Пусть его бежит, кислая шерсть! - заметил арестант и обратился к прапорщику. - Ты, ваше благородие, не бойся - никто не сбежит, в ответе не будешь.
- Ты тут, я вижу, старший? - спросил Щеголев. - Как тебя звать-то?
- Какое у каторжника имя! Дали нумер и все. Так и зови - нумер тридцать семь!..
- Зачем же, по номеру я тебя звать не стану. Ты ведь живой человек, крещеный.
- Ну, ежели хочешь, так знай: звали меня когда-то Ивашкой.
- Вот и хорошо. Значит, Иван, все разговоры я буду вести только через тебя, табак ты тоже сам делить будешь. Только чтобы честно, своих же товарищей не обманывать!
- Что ты, барин!.. За это камень на шею да в воду - и то мало!
Вскоре возвратились арестанты, нагруженные лопатами, кирками и какими-то мешками. Подойдя, они свалили все в кучу, вытерли потные лбы.
Остальные разобрали инструменты и приступили к работе.
Щеголев вздохнул свободнее.
- Теперь, братцы, - обратился он к своим солдатам, - слушайте вы меня.
Прапорщик распределил между солдатами обязанности.
- А помощником моим будет фейерверкер Осип Ахлупин, - закончил Щеголев.
Позвали Ивашку, прапорщик сказал строго, показывая на Осипа:
- Гляди, Иван! Ты старшой над своей артелью, а над солдатами и всеми вами вот он! Когда меня нет, слушать его беспрекословно.
- Не сумлевайся, барин! Будет исполнено!
Возле сарая Щеголев заметил вдруг женщин. Сидя на камнях, они что-то шили.
- Что это они там делают?
- Рукавицы из мешков шьют, - объяснил Ахлупин. - Трудно ведь голыми руками камень брать да бревна таскать... Я из дому захватил мешочки.
Прапорщику понравился и хозяйственный тон старого солдата и его предусмотрительность.
- Слушай, Осип, надо бы и об обеде подумать.
И тут Щеголев изумился еще больше.
- А как же, ваше благородие, - сказал Осип. - В мешках все принесено. Соседи надавали, на три дня хватит. Часть дома оставили.
- Ну-ну, - улыбнулся прапорщик. - Хорошо. На "Андии" можно будет готовить. Табаку еще надо купить. Вот деньги. - И он протянул фейерверкеру рубль.
Работа постепенно подвигалась. Скоро из земли стали видны двери погреба, - старые, трухлявые, негодные даже на дрова. Соорудив носилки, арестанты относили ненужные камни и землю.
С батареи Щеголев ушел последним. Наскоро пообедав, он уселся за чертежи. По распоряжению Гангардта к вечеру надо было представить в штаб план батареи. Еще в Дворянском полку Александр Щеголев отличался уменьем хорошо чертить, и теперь ему не составляло труда вычертить маленькую четырехпушечную батарею.
Бойко водя пером, он изобразил мерлоны, расставил размеры, показал пушки, зарядные ящики, ядрокалильную печь.
Уже давно стемнело, когда прапорщик подошел к штабу.
- Кроме штабс-капитана, никого нет, - сообщил швейцар.
- Как нет? Мне полковник приказал чертежи обязательно сегодня ему принести.
- А вы прошли бы к штабс-капитану.
Наверху, в слабо освещенной комнате, в двух креслах развалился адъютант генерала. На столике стояла бутылка из-под вина и тарелки. На спинке стула висел мундир.
Услышав шаги, адъютант, спросонья не попадая в рукава, стал торопливо одеваться. Но тут Щеголев вышел на освещенное место, и адъютант сразу изменил тон.
- А-а-а, это вы... - и снова повалился в кресла. - Садитесь, пожалуйста... Чем... э-э... - широко зевнул он, - чем могу служить?
Прапорщик сообщил о приказе и показал на чертежи подмышкой.
- Понятия не имею! - развел руками адъютант. -Уверен, что полковник просто забыл, с ним это случается. Отправляйтесь-ка вы лучше домой. Утро вечера мудренее. А план ваш я могу передать. Покажите-ка, что вы там нарисовали.
Щеголев развернул чертежи.
- Неплохо сделано, весьма неплохо. Оказывается, вы прекрасный чертежник... Надо будет доложить генералу, пусть заберет вас с этой батареи в штаб...
- Что вы, господин штабс-капитан! Я вас очень прошу ничего генералу не говорить. Не хочу я в штаб... Я уже полюбил батарею.
- Но ведь там только место для батареи, вы же сами говорили.
- Это ничего, что только место... Будет и батарея. Пожалуйста, не говорите об этом генералу.
- Да я для вас же хотел сделать лучше, - удивился адъютант. - В штабе спокойнее и безопаснее, а если вы о наградах думаете, так их и здесь получить можно. Даже легче, чем там.
- Не об ордене я хлопочу, о пользе для отечества! - довольно резко сказал прапорщик.
- Извольте!.. - адъютант презрительно скривил губы. - Сидите себе на батарее. Таких охотников не так уж много!..