* * *
Вот она, прелесть журналистики - нежданно-негаданно, вопреки собственным планам на ближайшие дни, по первому требованию шефа срываться с места и лететь куда-то к черту на кулички. Прошло то время, когда, получив задание, он ни секунды не раздумывал: работа есть работа. Но теперь в его жизнь вошла Вика, вошла, чтобы остаться в ней и изменить устоявшийся холостяцкий уклад раз и навсегда. И именно сейчас ему как никогда не хотелось уезжать.
"Варанов, - думал он с неприязнью, - папенькин сынок. Так и готов в рай на чужой шее проскочить. Не ногу он вывихнул - задницей почуял, чем с Чечни напахнуло. Вот и решил перестраховаться, пока не поздно".
… Вика уже встала и, запахнутая в халатик, теплая и домашняя, встречала его в прихожей. Приподнявшись на цыпочках, чмокнула его в щеку.
Якушев знал, что под тонким халатиком на ней ничего нет, и это его возбуждало…
- Шеф вызывал?
- Ага…
Он провел ладонью по ее гибкой спине. Вика затрепетала, прикрыла томно большие, небесного цвета глаза, и дыхание ее сделалось прерывистым сладострастным. Пальцы сами собой скользнули под халат, коснулись упругого и горячего, вздрогнувшего от желания бедра. Впившись поцелуем в ее тонкие сочные губы, он поднял девушку на руки и понес в зал…
Они расслабленно лежали на смятой простыне, Якушев курил, разглядывая безукоризненно побеленный потолок.
- Ты надумала? - повернувшись к подруге, спросил он.
Она счастливо кивнула.
- Выйдешь?.. - переспросил он так, будто она могла передумать.
Улыбнувшись, она опустила голову на его грудь, нежно перебирая скрученные волоски.
- Выйду.
- Вика! - восторженно вскричал он, швыряя окурок в пепельницу.
- Еще не успел жениться, а уже голос повышаешь?
Якушев вскочил, с ходу запрыгивая в брюки, застегнул молнию и обернулся с наигранным возмущением:
- Ты еще не одета? Вставай, иначе опоздаем.
- Куда? - удивленно спросила она, но привстала. Сдернув с кровати простыню, обернулась ей.
- Куда, куда?! - передразнил Якушев. - В ЗАГС.
* * *
В ЗАГСе пыл жениха остудила служащая - престарелая тетка с равнодушным лицом человека, видавшего за годы работы всякого. На взволнованную реплику Якушева: "Нам бы расписаться!", оторвавшись от очень важной справки, сурово посмотрела сначала на него, потом на кутавшуюся в песцовую шубку Вику. И вынесла приговор:
- У нас жесткая очередность. На ближайшее время все окна заняты.
При чем тут окна, и кем они заняты, Виктор спросить постеснялся, теряясь под насмешливым взглядом служительницы.
Тетка раскрыла толстый журнал, порылась в нем и предложила:
- Пожалуйста, конец января вас устроит?
- Ждать целый месяц?! - горячо возмутился Якушев, счастье которого напрямую зависело от расположения тетки. - Нам бы поближе…
- Ничем не могу помочь, - ответила та и уткнулась обратно в справку.
Якушев боялся взглянуть на Вику. Губы ее обиженно дрожали, и в глазах блестела подозрительная влага.
- Подожди меня за дверью, хорошо?
Вика кивнула и ушла в коридор.
Якушев статуей вырос над теткиным столом и устремил на жрицу Гименея, профессионально изображавшую крайнюю занятость, преисполненный праведного возмущения взор. Но тетка в жизни была не новичок, и его гипнотическим усилиям не поддавалась.
- Я, кажется, все ясно разъяснила. На январь…
Якушев решился на испытанный прием, достал из кармана дубленки загодя приготовленную стодолларовую банкноту. Положил ее поверх справки.
Трюк сработал. Тетка дрогнула лицом и посмотрела на него уже с интересом. И накрыла деньги страницей.
- Ой! Как я сразу не заметила!.. - удивилась она собственному ротозейству и расцвела июньским тюльпаном. - Есть окно на пятое января. Если вам подойдет, пожалуйста.
"Две недели, - подсчитал Якушев. - Надо шефа известить, а то заменит месяца через полтора".
- Мы согласны.
Неприметным мановением руки, которому позавидовал бы Копперфильд, банкнота исчезла в недрах стола. На теткином лице расплылась заказная учтивость. Подав чистые бланки и взирая на Якушева как на ожившее божество, умиленно пропела:
- Заполните, пожалуйста…
Глава двенадцатая
Получив багаж - спортивную сумку с теплыми вещами, фотопленкой и чистыми видеокассетами, Якушев сдвинул мешающие при ходьбе кофры с камерами и вышел на площадку перед аэропортом. День еще только зарождался, но было достаточно тепло и тихо и немноголюдно. Надувал слабый ветер, шевелил облысевшие ветви высоченных тополей.
Со стоянки к нему подошел, наигрывая ключами, парень в кожаной куртке.
- Куда, командир?
- В Моздок.
Парень задумался, прикидывая в уме расстояние и сумму.
- Четыре сотни.
Якушев сгоряча отказался, в кармане командировочными лежало каких-то два миллиона.
- Смотри! - кисло предупредил парень. - Автобусом туда часов пять пилить, больше потеряешь. Темнеет рано, на каждом блокпосту шмонать станут. Доберешься к завтрашнему дню.
Не зря ли он отказался от предложения Лукьянова лететь бесплатно с Чкаловского аэродрома? Поговаривали, правда, что иногда армейцы часами не выпускали репортеров из самолета, а то и вовсе, подчиняясь чьему-то нелепому приказу, заворачивали назад. Да и шагу потом не давали ступить самостоятельно. Якушев же хотел работать независимо, и быть независимым с самого начала.
- По рукам, - нехотя согласился он. - Расчет по приезду.
Водитель кивнул и направился к прижавшемуся к тротуару жигуленку.
Ехать пришлось около двух часов. Якушев дорогой молчал, разглядывая окрестности. Водитель, поймав на приемнике музыкальную волну, мурлыкал себе под нос…
Им велели остановиться на блокпосту у поселка Прохладное. Водитель достал из бардачка документы и вышел к перекрывшему проезд бородатому автоматчику. Второй проверяющий открыл дверь со стороны Якушева.
- Документы, - потребовал он, придерживая съезжающий автомат.
Виктор предъявил редакционное удостоверение, паспорт. Автоматчик, увидев штамп с московской пропиской, буркнул:
- А вас что сюда тянет?..
- Работа, - ответил он тем же тоном.
Осмотрев салон и не найдя в нем ничего подозрительного, военный отошел к блокам и сделал пометку в регистрационном журнале.
- Проезжай! - разрешил он водителю.
Захлопнув багажник, тот прыгнул за баранку и запустил двигатель.
Отъехав от поста метров на пятьдесят, заслышав позади глухой гул, водитель свернул к обочине.
Мимо пронесся зеленый уазик, за которым, растянулись боевые машины пехоты. Трещали моторы, выбрасывая в небо клубы сизого дыма. Гремели, отбрасывая ошметки грязи, гусеничные траки. Из башни головной машины по пояс торчал танкист в шлемофоне, равнодушно глядя на прижавшиеся к обочине жигули.
… На въезде в город, развернувшись, не доезжая бетонного контрольно-пропускного пункта, где вытянулись в ожидании досмотра машины, водитель затребовал плату:
- Дальше не поеду! - заявил он категорично. - Проверка за проверкой. Пока до гостиницы доберешься, измахратишь нервы…