Глава седьмая
- Надо же, - презрительно процедил Стервятник, бросая на грязный пол послание командующего Шестой армией Паулюса. - Ну что ж, теперь ясно, в каком положении мы находимся. Шестая немецкая армия готова по самую голову зарыться в дерьме.
Крадущийся Иисусик нервно захихикал. Стервятник уничтожающе посмотрел на своего адъютанта, и тот мгновенно замолчал.
Снаружи по-прежнему грохотали орудия русских, продолжая безжалостно обрушивать снаряд за снарядом на немецкие позиции. Даже непрерывный густой снегопад и метель никак не могли заглушить этот чудовищный грохот.
- С макаронниками уже покончено, - продолжал развивать свою мысль штандартенфюрер. - Теперь русские, очевидно, готовятся ударить в районе нашего левого фланга. А затем, когда наступит подходящее время, они ударят в районе правого фланга. Затем они соединятся, разрезав наши боевые порядки на две части. Это абсолютно очевидно, стоит только взглянуть на карту. - Он пожал плечами. - После этого русские рассекут нас уже на четыре части - и так до бесконечности, пока вся Шестая армия не превратится в отрезанные друг от друга разрозненные подразделения, не способные вести никакие боевые действия. И тогда единственным выходом для всех останется сдаться русским. И в таких вот условиях этот идиот Паулюс посылает свое глупейшее послание фюреру. Он, похоже, просто спятил.
Фон Доденбург, которому приходилось, хмурясь, выслушивать эти крайне пессимистические суждения Гейера, был в глубине души вынужден признать, что тот совершенно прав. Единственной возможной разумной тактикой в сложившейся ситуации было с боями пробиваться к своим, то есть в расположение армейской группировки фон Манштейна. Даже сейчас, несмотря на все трудности, Шестая немецкая армия представляла собой огромную силу. И если бы она вступила в отчаянный бой с русскими, то у нее сохранялись отличные шансы пробиться к своим. Но фон Доденбург прекрасно понимал: фюрер будет резко против того, чтобы немецкая армия оставила территорию, политую, как он патетически восклицал в подобных случаях, "огромным количеством германской крови". Куно покачал головой и зло стряхнул на землю каплю, долго копившуюся на кончике его покрасневшего носа.
- Ну что ж, пришло время принимать какие-то решения. И я их уже принял, - сказал штандартенфюрер Гейер и обвел глазами своих офицеров, - Каждая рота обязана выделить несколько бойцов, из которых будет образован специальный отряд по снабжению "Вотана" всем, что потребуется в пути. Эти отряды должны проникнуть на склады и взять оттуда все, в чем нуждается данная рота. Боеприпасы, продовольствие и так далее. Все, что действительно необходимо. Для такого рода дел лучше всего подойдут эти два известных мерзавца, Матц и Шульце. Они за километр могут учуять запах добычи. - Стервятник с иронией взглянул на Крадущегося Иисусика, и тот покраснел до корней волос. Командир батальона ухмыльнулся еще шире.
- Господин штандартенфюрер, - глянул на него Куно фон Доденбург, - вы действительно хотите отдать приказ о том, чтобы мы уходили из котла?
- Естественно, - столь же прямо ответил ему Стервятник. - Что, вы думаете, сделают с нами русские, когда Шестая армия Паулюса сдастся? Я сейчас расскажу вам. Мы - бойцы "Вотана" - относимся к элите СС. - Стервятник выразительно провел по горлу ребром ладони. - Вот что они сделают с нами! Уничтожат всех нас в течение одного часа. Правда, на то, чтобы расправиться с офицерами, русским, очевидно, потребуется больше времени. И эта процедура, полагаю, будет не слишком-то приятной для самих господ офицеров. - Гейер с вызовом уставился на Куно: - Что скажете на это, фон Доденбург? Вы готовы принести наш батальон в жертву и фактически приговорить своих бойцов к мучительной гибели?!
Фон Доденбург отлично знал, что в действительности Стервятнику было глубоко наплевать на сам "Вотан". Все, чего он на самом деле хотел, - это спасти собственную шкуру, чтобы не упустить возможность получить в конце концов заветные генеральские звезды на погоны. Разве сам Стервятник не твердил время от времени: "Мне наплевать, скольких бойцов я могу лишиться в ходе боя, если только это поможет мне заполучить генеральские звезды"?
- Разве мы не подвергаемся риску быть обвиненными в дезертирстве, если исполним то, на чем вы настаиваете, господин штандартенфюрер? - спросил фон Доденбург. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из казавшейся безвыходной ситуации. Действительно, как они могли бросить без приказа свою позицию и остаться при этом с чистой совестью?!
- Возможно, и подвергаемся, - спокойно согласился с ним Гейер. - Но кто вообще будет думать об этом в той смертельной суматохе, которая наступит здесь очень скоро? И закончится сдачей в плен всей Шестой армии Паулюса? А самое главное - это то, что штурмовой батальон СС "Вотан", лучшее бронетанковое подразделение Ваффен-СС, сохранит свой состав и свою и боеготовность - и будет способен вести боевые действия и в дальнейшем. Вот что больше всего будет волновать Берлин, уверяю вас, фон Доденбург!
Куно наконец сдался.
Стервятник отчеканил:
- Тогда давайте не будем терять больше время на пустые разговоры, точно мы не мужчины, а сборище болтливых старух. - Он взглянул на Крадущегося Иисусика: - Адъютант, приказываю вам организовать те специальные отряды по снабжению "Вотана", про которые я только что говорил. Судя по погоде, метель продлится еще часа три. За это время я хочу уйти отсюда. Снег даст нам прикрытие, и этим надо воспользоваться в полной мере.
После этого все пришло в лихорадочное движение. И вскоре - впервые с того момента, как батальон СС "Вотан" прибыл на Сталинградский фронт, - принадлежащие ему танки и полугусеничные вездеходы-бронетранспортеры приготовились покинуть полуразрушенное здание бывшего советского танкового завода, под крышами которого они прятались все это время. Тяжело дыша и обливаясь потом, несмотря на трескучий мороз, техники заводили моторы. А снаружи, увязая в сугробах по колено, специальные отряды по снабжению "Вотана" рыскали в поисках необходимых припасов и снаряжения.
Мимо них неудержимой лавиной двигались бежавшие с линии фронта итальянцы - пехотные и стрелковые дивизии, бойцы которых были объяты такой паникой, что давно побросали свое оружие. Бандерши - хозяйки передвижных военных борделей - отчаянно нахлестывали своих исхудавших лошадок, чтобы те тащили вперед их повозки. Бойцы "Вотана" увидели, что одна из проституток только что родила. Но ребенок оказался мертвым, и теперь его миниатюрное тельце лежало на краю повозки, завернутое в обыкновенную газету.
Какой-то капитан итальянской армии, очевидно, тронувшись умом, бегал по заснеженному полю кругами, и, поднимая голову к свинцово-серому небу, время от времени завывал. Затем, окончательно обессилев, он падал в снег, но потом вскакивал вновь и опять начинал нарезать круги по заснеженной целине. В снегу лежал мертвый итальянский генерал, в отчаянии выстреливший из пистолета себе в рот, снеся половину черепа. Везде валялись обрывки бумаги и мусор, отмечая следы отступающих колонн итальянцев.
Обершарфюрер Шульце, который вел вперед свой маленький отряд снабженцев, удивленно покачал головой:
- Весь этот чертов Мир сошел с ума. Дьявол, да все просто окончательно спятили!
Другой ветеран "Вотана", которого прозвали Клешней, потому что в одном из боев он потерял руку, ухмыльнулся и проронил:
- Но мы-то не спятили, Шульце. Мы-то как-нибудь выкрутимся, черт побери!
Шульце мрачно кивнул:
- Ты совершенно прав, Клешня. Мы успели хлебнуть так много дерьма в этой треклятой войне за народ, отечество и фюрера - и все-таки не пропали. Так что мы сумеем выдержать и битву под Сталинградом.
Точно так же полагал и Стервятник, который с момента оглашения своего приказа об отступлении находился в непрерывном движении, без конца отдавая приказы и распоряжения, рыча на людей и подбадривая их, отдавая указания Крадущемуся Иисусику; тот неотступно следовал за ним с блокнотом и карандашом, сколачивая боевые группы и благодарно кивая бойцам отрядов по снабжению, которые теперь то и дело возвращались в расположение батальона, притаскивая все, что им удавалось раздобыть - горючее, еду, хлеб, боеприпасы. Все это было крайне необходимо батальону, которому предстояло в одиночку, на свой страх и риск, пробиваться к группе армий Эриха фон Манштейна.
Все это было не по душе фон Доденбургу.
- Но, господин штандартенфюрер, вы представляете, что произойдет, если Паулюс вдруг выяснит, что мы не только собираемся дезертировать, но еще и грабим свои же склады? - попытался остановить он Гейера. - Что, если один из отрядов по снабжению "Вотана" задержат и в штабе Паулюса узнают, кто именно грабит немецкие склады в этот момент?
Стервятник издал презрительный смешок:
- Да наплевать, если даже и узнают. В любом случае ему просто придется с этим смириться. - Он похлопал рукой в кожаной перчатке по металлическому боку "Тигра": - Никто и ничто - ни русские, ни немцы - не смогут остановить наших "зверят".
Фон Доденбург в ужасе уставился на него.
- Вы имеете в виду, господин штандартенфюрер, - вырвалось у него, - что будете стрелять даже по своим, если кто-то окажется у вас на пути?
Стервятник с готовностью кивнул:
- А почему бы и нет? Сейчас наступает тот момент, когда собака станет пожирать другую собаку. И если вам действительно любопытно понаблюдать за тем, как одни немцы станут относиться к другим, то останьтесь здесь и дождитесь того момента, когда армия будет окончательно окружена и начнет сдаваться в плен.
Бросив все это в лицо сконфуженному фон Доденбургу, Гейер ушел. За ним семенил ухмыляющийся Крадущийся Иисусик.