Знакомясь с офицерами штаба и политработниками, комполка держался просто и непринужденно, охотно откликался на шутку, откровенно высказанную мысль. Новый командир быстро расположил к себе офицеров.
- Завтра, - сказал Колобов, - к нам приезжает командующий бронетанковыми и механизированными войсками 69-й армии полковник Тихончук. Он познакомится с личным составом и вручит правительственные награды.
…На большой поляне, поросшей густой травой и окруженной могучими соснами, построили полк. Вынесли Боевое Знамя. На столе перед строем - коробочки с орденами и медалями, орденские книжки, выписки из приказов о награждении. Приняв рапорт Колобова, полковник С. А. Тихончук поздоровался с полком, затем начал вызывать награжденных.
- Капитан Настыченко…
- Лейтенант Мурашов…
- Лейтенант Куницкий…
- Младший лейтенант Давыдов…
- Младший лейтенант Марычев…
- Сержант Мальцев…
Четким строевым шагом подходили к полковнику офицеры, сержанты, солдаты, получали ордена и медали, громко и взволнованно отвечали: "Служу Советскому Союзу!"
Обращаясь к застывшим в строю самоходчикам, полковник Тихончук призвал брать пример с награжденных.
- Внимательно изучайте опыт прошлых боев, - сказал он. - Учитывайте как плюсы, так и минусы. Собирайте по крупицам все новое, что имеется в боевом применении самоходной артиллерии, и смелее внедряйте в практику. В скором времени все это пригодится.
После построения был обед. У солдатского котла собрались бойцы и командиры. Аромат свежесваренных щей распространялся вокруг, перебивая запахи хвойного леса, цветов, трав. Сидоров постарался не ударить лицом в грязь - проявил все свое поварское мастерство.
Комсорг полка Мурашов объявил, что вечером в "клубе" (так теперь именовали площадку, где недавно выступал ансамбль) состоятся танцы под баян.
На поляне танцы - в разгаре. Пришли все свободные от дежурства бойцы и офицеры. Из тылового эшелона пожаловали в гости медсестры, связистки, шоферы, ремонтники. Кружатся пары. И словно нет дела танцующим до того, что вдруг ахнет где-то неподалеку вражеский снаряд или в ответ на это "приветствие" рявкнет наше орудие, заглушая на время звуки баяна. А баянист знай выводит свое: он весь во власти мелодии старинного вальса. Да, но где же он сам? Виден стул, на нем баян, а над баяном - чубчик и пара черных глазенок. Вот и все.
- Кто играет?
- Генка, - отвечает мне Пузанов. - У нас их двое. Этот играет, а его товарищ, тезка, поет. Различишь их разве только по цвету волос: баянист - черненький, певец - беленький.
Генка Назаров, тот, что играет, в ремонтном взводе, а Генка Сапухин дяде Косте, повару, в тылу помощником. Бедовые ребята, и солдаты их любят.
После танцев мы с Пузановым подошли к баянисту, поблагодарили за музыку. Я спросил мальчугана, где его родители, как попал на фронт.
- Отца расстреляли немцы, он партизанил, а мама с голоду умерла, - поведал о своей горькой судьбе Генка. - Бродил по деревням, пока не пришли наши солдаты и не взяли с собой. Вот баян подарили, - уже веселее сказал он. - Играл у гвардейцев, теперь у вас.
- А как же ты оставил гвардейцев, своих спасителей?
- Они сами посоветовали перейти к вам. Мне было жалко их, но они говорили: иди, Генка, к самоходчикам, там тоже свои ребята, они сделают из тебя шофера.
- Рановато тебе на шофера.
- Ничего. Пока я ремонтник. Но шофером все равно стану! - решительно заявил Генка.
Возвращались мы с Пузановым из "клуба" молча. Каждый думал о своем.
Михаил Павлович ушел, а я еще прошелся вдоль землянок, где размещались бойцы. Спать не хотелось. Ежедневная круговерть дел оставляла немного минут для того, чтобы мысленно остаться наедине с Людмилой, вспомнить о встречах. В последнее время я все чаще с тревогой думал: как она там? Выручали письма.
В нашей палатке уже было темно. Кто-то, невнятно бормоча во сне, перевернулся на другой бок. Я по голосу узнал: Пузанов. И подумалось: "Не спится человеку. Не дают покоя мысли о жене, детях. Подожди немного, дорогой, придет и твое время, и на нашей улице будет праздник".
…На партийном собрании шел разговор о том, как лучше организовать занятия по обеспечению взаимодействия в экипажах. Были здесь и коммунисты с довоенным стажем, и такие, кто вступил в партию в годы войны. В числе последних - недавно принятые в кандидаты партии командиры машин Ф. Ф. Марычев, Т. И. Давыдов, механики-водители П. З. Тавенко, С. В. Рыбаков, И. А. Соколов и другие.
- Пока мы находимся в резерве командира корпуса, - говорил на собрании майор Колобов, - нельзя терять ни минуты времени. Предстоят жаркие, непрерывные бои, стремительные марши. Лучший способ сохранить постоянную боеготовность полка в таких условиях - добиться полной взаимозаменяемости в экипажах САУ. Это значит, что каждый член экипажа должен овладеть несколькими смежными специальностями. Командир экипажа практически готов заменить любого бойца. Наводчик орудия, допустим, уже обучен двум специальностям - своей основной и заряжающего. Пусть он готовится в любую минуту занять место командира САУ. Заряжающий должен быть способен заменить наводчика орудия. Наводчику орудия и заряжающему необходимо умение если не управлять САУ, то хотя бы в нужное время вывести ее из-под огня противника.
Но это то, что касается членов экипажа боевого отделения самоходки, - продолжал Колобов. - А что, спросите вы, делать механику-водителю? Вот сидит Соколов и, наверное, думает: "Мое дело вести в бой самоходку. В отделении управления я один, а в боевом - три человека, пусть они и думают, как заменить меня. Ведь мне вряд ли придется стрелять".
- Я так не думал, товарищ майор, - отозвался Соколов.
- И правильно. Это я так, к примеру, - сказал комполка. - В бою случаются всякие сложные, непредвиденные ситуации. Пошли, скажем, стрелки в атаку, а мы, самоходчики, поддерживаем их огнем. Противник подбил самоходку, она остановилась. Тем временем пулемет противника прижал стрелков к земле. Тут бы ударить из пушки, да экипаж вышел из строя, один механик-водитель невредим. Не сидеть же ему в таком случае сложа руки и смотреть, как гибнут пехотинцы. Вот тут и пригодится его умение работать у исправного орудия.
Вопрос, затронутый на собрании, волновал коммунистов не только боевых подразделений, но и ремонтного, транспортного взводов, взводов боепитания, управления.
В конце концов единодушно решили разработать конкретный план занятий по обеспечению взаимозаменяемости. Коммунистов и комсомольцев собрание обязало овладеть двумя-тремя смежными специальностями.
Однажды утром, просмотрев газеты и журналы, я направился в штаб полка. Навстречу мне по тропинке, ведущей к штабу, шел какой-то офицер.
- Емельянов! Ты?!
- Так точно, товарищ майор. Прямиком из госпиталя.
- А повернись-ка, братец, кругом. Теперь оглянись на меня. Вылечили, значит. Можешь смотреть во все стороны!. "Поворотный механизм" в порядке!
Мы оба радостно рассмеялись.
- Вам, товарищ майор, большой привет от Людмилы.
- Спасибо, дорогой. Пойдем к нам в палатку. Расскажешь обо всем по порядку, потом в батерею - там тебя заждались.
Узнав о возвращении Емельянова из госпиталя, пришел наш добрый товарищ капитан Р. Р. Романов - уполномоченный особого отдела 25-го стрелкового корпуса. Поговорить нам было о чем, но Емельянов рвался к своим бойцам. Когда мы подошли к батарее, навстречу выбежал взволнованный и радостный заместитель командира батареи по техчасти лейтенант А. З. Лерман:
- Товарищ майор, разрешите доложить старшему лейтенанту!
- Здоровайтесь, потом доложите, - ответил я.
Боевые друзья расцеловались. Комбата тут же окружили бойцы. Каждый хотел пожать руку своему командиру.
Бойцы наперебой делились с командиром новостями. И по всему было, видно, что они рады ему, как бывают рады после долгой разлуки близкие люди.
Каждое утро и вечер мы с Пузановым включали походный радиоприемник, слушали сводки Совинформбюро, последние известия, записывали их, Даша перепечатывала наши записи на машинке. Выбирали, естественно, самое главное из событий в стране, на фронте, за рубежом. Записи мы использовали в своей повседневной работе в подразделениях.
21 июня 1944 года слушали сообщение Совинформбюро "Три года Отечественной войны Советского Союза". У приемника собрались политработники, офицеры штаба. Назавтра получили газеты, в которых было опубликовано это сообщение. Читали бойцам в перерывах между занятиями. Вечером в батареях провели собрания, на которых выступили заместители командира и парторг полка. К этому документу в полку проявляли огромный интерес и рядовые, и офицеры. Все чувствовали приближение важных событий и как бы проверяли себя - готовы ли к боям? Партия звала на новые подвиги на завершающем этапе войны во имя полного разгрома врага, освобождения советской земли и народов Европы от фашистского ига.
В один из дней, утром, командир полка сообщил, что его вызывают в штаб армии с картами территории, занятой противником. Все поняли: вот они, важные события. По возвращении вечером Колобов сообщил, что командиров собирал командарм генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи. Совещание проходило с участием командующего фронтом генерала армии К. К. Рокоссовского. Речь шла о подготовке к наступлению. Нам предстояло поддержать огнем наступление 77-й гвардейской стрелковой дивизии. С этого дня мы проводили занятия в соответствии с полученной задачей.
Побывав на совещании у начальника политотдела корпуса и обсудив задачу с командиром полка, мы с Пузановым и Мурашовым составили подробный план партийно-политического обеспечения наступательного боя.