- Бескомпасный ты удалец, Митя, вот что я тебе скажу, - ворчливо журил Серов. - Лежи, да жди!.. Подопрет же, наконец, гитлеровская пехота в данное расположение. Тогда будет над чем потрудиться. Только умей поворачиваться!..
* * *
Потрудиться краснофлотцам так и не пришлось в это мучительный от зноя день. Они расположились по правую сторону железной дороги и не видели ни отступавших обозников, ни выходившей с поля боя пехоты полковника Егорова. Но когда стемнело, прямо против них загрохотали вражеские танки. Точно они с неба обрушились на темную степь. И с такой силой затрещали и залязгали гусеницами, что Вепреву казалось, будто все у него внутри содрогается. Ему стало душно. Вырвав из чехла гранату, он машинально сунул в нее запал. Глаза его расширились, загорелись ожесточенным и гневным блеском.
Серову тоже стало не по себе: невероятно быстро между ними и танками таяло расстояние. Он хотел крикнуть о чем-то Вепреву, но голос замер в груди. В тот миг, когда он силился овладеть собой, чтобы осознать, как же сейчас поступить, ему почудилось, как вихрем к канаве гонит сорванную сухую траву. И потом показалось, что не танки неслись, а он вместе с Вепревым, и вместе с полем, летели навстречу им.
И вот стальные громады уже совсем рядом, - впереди грохнул взрыв гранаты. Но машины, со свистом рассекая воздух, одна за другой стали переползать канал, не дне которого, прижимаясь к земле, лежали Серов и Вепрев. Минутой позже только и остался запах перегоревшего бензина. Замирающий лязг гусениц все отдалялся, пока вовсе не растворился в ночной темноте.
- Что де ты скажешь теперь? - начал Вепрев. - Ведь нам здесь амба!.. Если мы в данном месте еще немного поторчим… Окружены, - везде уже немцы!
- Ну, тогда кричи караул!..
- Надо же выходить, чертова ты перечница! - настаивал Вепрев.
Серов, правда, вовсе не был упрямым человеком, как он казался нетерпеливому и порывистому Вепреву. Он прекрасно понимал свое положение, полагая, как и Вепрев, что оборона продолжаться не может. "Теперь - факт, надо будет выбираться отсюда", - произнес он мысленно.
Над степью поднялось кверху и повисло вокруг огромное зарево, с трепетным дрожанием расползаясь по темному небу. Оно так и будет висеть, пока в зеленоватой дали не займется утренняя заря.
* * *
В это время солдаты с медсестрой перевалили через железнодорожную линию. Они все еще ползли по росистому полю, прислушиваясь к замирающему вдали железному лязгу гусениц вражеских танков. Наконец, Лена выпрямилась, оглядываясь кругом, наклонилась и тихонько дотронулась до плеча Звонарева. Тот вопросительно приподнял голову, но не встал.
- Поднимайся, ну!.. - прошептала она.
Звонарев медлил, недоумевая, почему вдруг надо вставать во весь рост. Они ведь могут быть замеченными, если по степи двигается гитлеровская пехота.
- Вставайте же на ноги! - строже и более громче сказала девушка. - А то мы так и до утра не выберемся отсюда. - Лена внезапно насторожилась. Будто боясь шума от собственного движения, а может с острым предчувствием беды, медленно повела взглядом в сторону. И внутри у нее задрожало, как только она увидела возвышающиеся две человеческие фигуры. Затем увидела, как один из стоявших быстро сунул руку в карман, так что одно их плеч этого человека стало выше другого. И хотя у них были видны только туловища, ей все же показалось знакомое в этих фигурах. "Так вот это кто, - встретились снова!" - мелькнула мысль в голове Кудрявцевой.
- Это же наши старые знакомые! - сказала она, слегка встряхнув головой. А потом добавила примирительно: - Гора с горой не сходится, а человеку это сделать не трудно.
Сердце у нее стали биться спокойней. Погасив прежнюю неприязнь к матросам, она первая рванулась навстречу к ним, на ходу тихо проговорила:
- А мы думали, что морячки около Каспийского уже. Но, оказывается, и они все еще здесь!
- Хо, Сень, полюбуйся! - Вепрев широко взмахнул рукой. - Пехота тоже дает драпака на восток. Эх, почтенные вы мои кашелюбы, мало вас, что-то осталось, как я вижу. Неужели остальные концы отдали?
Вепрев говорил громко и весело. Но вот он внезапно остановился и умолк, разглядев резкое движение Рычкова. Солдат, шагнув к краснофлотцам, щупал сердитым взглядом их лица.
- Верно, что мало, - и тысячи людей в таком деле мало! - выпалил он, возмущенный тоном Вепрева. - А вот одного дурака и того будет много! Ни доверия к словам, ни желания слушать его. Идемте, - помолчав секунду, предложил Рычков, повернувшись к своим спутникам. - Нам не по дороге с этими людьми!
А когда солдатские шаги растворились во тьме, Серов угрюмо заметил Вепреву:
- Ты думаешь, что очень красиво высказался?
- В иное время мы были с тобой одинакового мнения о них, - огрызнулся Вепрев. - А вообще сдались они мне… Давай-ка лучше побыстрей ногами будем работать!
Но скоро им пришлось работать не только ногами, но и руками, - надо было ползти.
Наконец, впереди заблестела вода оросительного канала "Неволька". Влажный воздух нежно коснулся пересохших губ Вепрева. Его, однако, это вовсе не радовало. Он ждал еще больше тьмы, чтобы разогнуть затекшую спину и быстрей, во весь рост двинуться дальше.
Во время нового отдыха в зарослях молодого ольшаника, комкая бескозырку, Серов полушепотом говорил:
- До войны и в дурном сне не могло такое присниться! А сказал бы кто, - искрошил бы!
- Тсс… - Вепрев приподнял руку. - Полюбуйся вон!.. Отшагивают, ну, как дома у себя!
Из-за бугра в лощину выходила колонна немецкой пехоты. Вепрев сдернул с плеча автомат, но сейчас же опустил его.
Почти следом за немцами, держась ближе к откосу канала, поползли и матросы, скрытые тьмой. Вепрев полз впереди. Он часто поднимал голову и огладывался, затем снова припадал к земле и продолжал ползти, широко раскидывая ноги, загребая под себя колючий бурьян.
- Гады! - стонал Вепрев, стиснув зубы. - До чего обнаглели.
- Перестань бушевать, - уговаривал его Серов. - Не бесись, не трави мою душу! Поживей работай ногами, да помалкивай! Из-за твоей глотки пропадешь…
На станции Терек и в прилегающем к станции поселке бушевал пожар. Небо наливалось багряным заревом. Ночь была жаркая. Тягостная духота, мешавшая дышать, утомляла. Зарево все глубже и шире вплеталось в синевато-черные тучи. А степь гудела и рычала моторами, трескучие вспышки огня причудливо освещали ее дали.
- Отдохнем, - предложил Вепрев. - Сколько мы отмахали? Петляем как зайцы, а противник все время впереди…
Серов промолчал. Вдруг близко послышался хруст: под чьими-то ногами ломался сухой бурьян. Моряки присели, озираясь. Вблизи торчали чахлые кустики, на молодых ивах у канала пугливо трепетала листва. Далеко позади, взмахивая над землей желто-красными крыльями, металось пламя.
Опираясь на руки, Вепрев настороженно озирался вокруг. Серов невольно подумал: трусит… Он тихо спросил:
- Почему у тебя руки дрожат?
- А ну, подь ко мне, - скороговоркой позвал его Вепрев. - Взгляни! Да вот в ту сторону! Или глаза твои дымом выело? Теперь видишь?
Серов напрягал зрение, глаза его начали слезиться, но он ничего не мог различить. Вепрев выругался.
- Эх, друг мой… Пентюх из тебя, а не разведчик. Ну вон же, вон!
Серов рассмотрел странно прыгающие серые тени. Они то припадали к земле, то поднимались, размахивая руками, точно играли в какую-то игру.
- Что же это, Митя?
Вепрев почесал затылок.
- Не понимаешь? Прислушайся: окопы роют!
- По-настоящему развернули фронт. Значит, по-доброму нам отсюда не выбраться. Нож, Митя, не потерял?
- Шевельнетесь - смерть! - вдруг по-русски сказали негромко, но грозно.
Вепрев быстро обернулся, чтобы не получить выстрела в спину, схватился за нож, но в это же мгновение крепкие руки повалили его на землю и заткнули рот.
Над степью лежала прежняя тишина.
* * *
Минут десять спустя Вепрев и Серов стояли перед стройным чубатым человеком, который не особенно интересовался ими. Вокруг продолжалась неутомимая пляска темных фигур. Осыпалась земля, глухо позвякивали лопаты. Здесь же невысокий коренастый человек наставительно говорил кому-то:
- Вы пойдете в штаб батальона, а там решат, куда вам дальше. Может быть, и оставят… Здесь вам сейчас не место!
Женский голос, знакомый Вепреву, возражал:
- Напрасно уговариваете. Вы хотите напугать меня, потому что я женщина.
- Я вас не уговариваю, а требую!
- Воевать - у нас право равное!
- Воевать и без вас есть кому.
- Вы знаете, сколько нам пришлось выстрадать? От самого Харькова… Легко сказать - уйдите! Нас осталось только трое!
Пока продолжался этот разговор, Серову и Вепреву развязали руки. Поняв, что попали к своим, злясь на приземистого человека, который верховодил всеми, Вепрев процедил сквозь зубы:
- Невежливо встретили, получается! Я черноморец, а вы меня скручивать?! Дмитрия Вепрева связать!..
- А я командир отделения, старший сержант Евгений Холод. Познакомимся, черноморец!
Этот голос, спокойный и задушевный, вдруг вызвал у Вепрева желание обнять старшего сержанта Холода. Однако матрос сдержался. Протянув руку, он проговорил примирительно:
- Тонуть, так разом, - миримся, а?
Мы не ссорились, - ответил Холод. - А тонуть я не хочу и вам не советую. Дрянь дело - тонуть! Мы пришли сюда бить оккупантов, моряк. Вот к нам и пристраивайтесь…
Чубатый человек, молча изучавший матросов, спросил неожиданно:
- Есть хотите?