Моника прошла в комнату - в руках у нее было два револьвера. Роберту это напомнило бегство из дома Чжан Цзиня четырнадцать лет назад. Интересно, помнит ли Моника, подумалось ему. Однако сейчас все оборачивалось куда опасней, и не только потому, что они стали старше на четырнадцать лет.
- Моника, - обратился он к жене. - Ступай и позаботься о том, чтобы ни один из слуг не покинул дома. Собери их всех в кладовой и никого не выпускай. Стреляй в любого, кто осмелится не повиноваться.
Моника сглотнула, но кивнула и покинула комнату, подталкивая Линь Бана перед собой.
- Я прикрою, Сунь, - распорядился Роберт, - а ты свяжи им руки. Используй их пояса.
- Было бы спокойней перебить их, - заметал Сунь.
- Я знаю. Но убийство - не наше дело, не так ли?
Сунь связал солдатам руки за спиной, затем то же сделал и с Юнем, который продолжал пожирать их ненавидящими глазами.
- Они освободятся через полчаса, - предупредил Сунь.
- Даже раньше, я полагаю.
Роберт вышел из комнаты туда, где Моника спорила с обескураженными слугами, впервые видящими свою госпожу в таком состоянии.
- Спускайтесь в подвал, - приказал он. - Отведи Юня и его людей вниз, Сунь, - крикнул он доктору. - Теперь слушай меня, Юнь, - сказал он наместнику, когда все были собраны. - Я запру вас. Не беспокойся, скоро сюда придут люди.
- Ты на самом деле надеешься сбежать от меня? - удивился Юнь. - Я знаю все о сампане, который тебя дожидается. Вас перехватят на реке.
- Тогда тебе не о чем беспокоиться, не так ли? - Роберт закрыл дверь и задвинул засовы. Сунь и Моника наблюдали за ним, по их лицам было видно, что они в растерянности.
- Моника, - обратился к жене Роберт, - иди наверх и переоденься в дорожное платье. Собери небольшую сумку.
- У нас есть на это время?
Он усмехнулся:
- Все время этого мира скоро будет нашим. Иди! - Он подождал, пока она выйдет из комнаты. - Теперь, Сунь, помоги мне.
Он пошел вместе с доктором в кладовую, где находилось несколько канистр с керосином для ламп.
- Ты хочешь уничтожить свой собственный дом? Этот прекрасный дом?
- Дом можно отстроить заново. Людей - не вернешь.
- Я не пойму. Ты не позволил мне убить солдат или наместника, а сам собираешься заживо сжечь их?
- Они не погибнут. Этот подвал специально сконструирован моим дедом во время тайпинского восстания и может выдержать пожар. Возможно, им будет немного жарко.
- Но тогда ты - как там говорят у вас в Англии? - сожжешь все мосты. С Домом Баррингтонов будет покончено.
- Если победит твоя революция, доктор, то - нет. Если же тебе ничего не удастся, то мосты все равно сожжены. Действуй!
Они свалили несколько кресел и диванов на лестницу в подвал и полили их керосином, затем разлили керосин по всему дому, намочив ковры и края штор.
К этому времени вернулась Моника в платье для верховой езды и с двумя сумками.
- Я собрала кое-что и для тебя... - Она уставилась на погром. - Что, ради Бога, здесь происходит... и что это за запах?
- Керосин, - объяснил он ей.
- Но... Боже мой!
- Ты можешь начать планировать наш новый дом, - пообещал Роберт жене.
В этот момент послышался стук в дверь подвала, и он пошел вниз.
- Еще один звук, - крикнул он через дверь, - и я пошлю вам пару пуль.
Разумеется, никакая пуля не могла пробить огнестойкую дверь, но люди за ней не знали этого. Роберт и Сунь пошли на конюшню и оседлали лошадей, затем к ним присоединилась Моника. Как только все было готово, Роберт вернулся в дом и подошел к сложенной кучей мебели. Секунду он стоял, глядя на нее, затем обвел взглядом дом. Этот дом построил его дед для отдыха на берегу моря, когда семья жила в Нанкине, и он стал семейным домом, когда тайпины овладели Нанкином в 1853 году. С годами дом расстраивался во всех направлениях и превратился в родовое поместье Баррингтонов. Роберт родился здесь и надеялся здесь же умереть, на старости лет. Ну что ж, подумал он, это чуть было только что не случилось.
Времени на сожаления и колебания не оставалось. Он чиркнул спичкой, бросил ее в кучу мебели, дождался, пока огонь как следует займется, затем вышел из дома и запер за собой парадную дверь. С улицы пока не замечалось ничего подозрительного; огромный дом просто светился вечерними огнями, как обычно...
Моника и Сунь ждали его с лошадьми.
- Почему мы не можем воспользоваться сампаном? - спросила Моника. - Он не готов?
- Конечно, готов, и Юнь все о нем знает. Нам придется ехать через сельские районы и искать Чан Кайши.
Он вывел их через двор на дорогу - лошадей держали под уздцы - подальше от остальных домов концессии; несколько человек встретились им, но ни один из них не поприветствовал, так как не узнал в темноте.
Вскоре позади послышались крики, и они оглянулись. Пламя вырвалось из окон поместья и поднималось длинными языками. Тревожные крики усиливались, в отдалении слышался звон пожарного колокола.
- Пора ехать, - сказал Роберт, вскочив в седло.
Юань Шикай оторвался от доклада, который он изучал, сидя за столом. Его движения были замедленными, как будто он сильно устал.
- Баррингтон, - произнес он. - Не могу поверить, неужели он осмелился на что-то противозаконное, когда в моих руках его сестра и приемный сын.
- Может, нам их казнить? - спросил один из его помощников.
- Нет, - возразил Юань. - Не сейчас. Они, возможно, еще пригодятся. Из доклада следует, что Баррингтон и Сунь бежали на лошадях на юго-запад. Наместник Юнь оказался дураком и не смог схватить их.
- Я считаю, посидев запертым в подвале горящего дома, он утратил лучшие черты своего характера, - сказал начальник штаба Ли Юаньхун. - Ему казалось, что он вот-вот умрет.
- Очень возможно, что и в самом деле умрет, - проворчал Юань. - Снимите его с должности, во всяком случае, и пошлите компетентного командира в Нанкин. Дайте ему карт-бланш на уничтожение этих повстанцев в кратчайшие сроки.
Ли поднялся:
- А Сунь? А Баррингтон?
- Суня казнить в тот же самый момент, как его схватят, - сказал Юань. - Он опасный человек и имеет слишком много тайных последователей.
- А Баррингтон и его жена?
- Они мне нужны живыми, - приказал Юань. - Баррингтон мне еще пригодится.
- Разве ему можно вновь доверять?
- Нет. Но я постараюсь, чтобы он больше не смог меня предать. Важно будет восстановить Дом Баррингтонов. Прежде всего для получения доходов от обмена товарами с заграницей, а кроме того, только через него мне удастся добиться финансирования. Необходимо будет также вернуть из Англии Джеймса Баррингтона; как только Баррингтон и его красавица жена окажутся в моей власти, я заставлю их вернуть сына домой. Тогда у нас будет хозяин Дома, которым я смогу управлять. Если это не удастся, то у нас всегда под рукой Мартин. Но оба они пока что слишком молоды. На некоторое время мы нуждаемся в Роберте Баррингтоне.
- Он будет у нас, - заверил Ли. Он подошел к двери, остановился и оглянулся. - Меня беспокоит твое здоровье, Шикай.
Маршал уронил голову, затем вновь поднял ее. Он с шумом дышал.
- Я устал, - проговорил он. - Разве и ты не устал бы, свались на тебя столько забот? Со мной все в порядке.
Юань направился на женскую половину в апартаменты Виктории.
- Итак, в Европе война, - заметила она. - На нас это как-то отразится? - Она была как обычно высокомерна и даже не встала при его появлении, что сделала бы всякая китайская женщина. Она осталась лежать на диване, одетая в очень дорогие шелковые панталоны и шелковую блузку голубого цвета, босиком, волосы свободно распущены. Самое красивое создание, которое он когда-либо видел, и она всецело его.
Внезапно он почувствовал отвращение к ней, но не захотел показать этого... пока. Он сел рядом с ней, погладил волосы; их мягкость, так отличная от волос китайских женщин, всегда удивляла его.
- Нам это на пользу, - ответил он. - Ты слышала известия из Шанхая? Только что пришел доклад. Твой брат связал свою судьбу с гоминьданом. - Виктория села, газета соскользнула с ее колен на пол. - Он бежал от этого идиота Юнь Личжоу и скрылся в глубине территории страны с женой, причем перед бегством сжег свой дом. Мне приходится признать, что он ведет себя экстравагантно.
- Что будет с ним? - прошептала она.
- Я не знал, что ты так его любишь, Вики.
- Он мой брат! Я не одобряю его поступок, разумеется, но мне бы не хотелось... - Она не осмелилась больше ничего произнести.
- Чтобы его обезглавили? Заверяю тебя, если мне захочется казнить его, то скорее всего я не ограничусь отсечением его головы. То же касается и его жены. Но я не желаю ему вреда. Он несчастный заблудший дурак. О, я собираюсь вернуть его и, конечно, проучить за его ошибки. Но казнь... это будет неправильно.
- А как же Сунь?
- Ах, доктор Сунь. У меня, нет причин сохранить ему жизнь. Но извини, Виктория, сомневаюсь, что тебе посчастливится увидеть его казнь. У меня нет желания тащить его в Пекин.
Виктория запустила руки в свои волосы:
- Что заставило Роберта совершить это?
Юань улыбнулся и погладил ее груди:
- Когда его поймают, мы и зададим ему этот вопрос. - Она вскрикнула, когда его руки внезапно сжались, и ее грудь пронзила острая боль.
Роберт стоял на холме и смотрел вниз, на бредущих мимо людей. То были остатки армии.