- Хозяин, прибыл курьер. С верховьев реки. Он скакал весь день и ночь. Он говорит, что сампан возвращается с хозяином Робертом на борту.
Моника села, сбрасывая волосы с глаз. Шу Лайти замерла, по-прежнему стоя на коленях на кровати. За спиной Цян Лу в дверях встала У Пин.
- И ты хочешь, чтобы я в это поверил? - потребовал ответа Адриан.
- Курьер клянется, что лично видел хозяина Роберта, хозяин.
- Ну, братец? - тихо спросила Моника.
Адриан повернулся к ней лицом, его рот свело в сторону.
- Она должна умереть, - сказал он.
У Моники перехватило дыхание. Такого она не ожидала.
- Цян Лу, - приказал Адриан. - Задуши госпожу.
Цян Лу поднялся с колен.
- Ты не посмеешь! - прошептала Моника. - Ты не посмеешь!- Цян Лу остановился у кровати, а она прижалась к изголовью.
- И что потом, хозяин? - спросила спокойно У Пин. Адриан повернул к ней голову, нахмурившись. - Ты будешь воевать с хозяином Робертом, хозяин? - вновь задала вопрос У Пин по-прежнему мягким голосом. - Потому что если ты собираешься воевать с братом за обладание Домом, то нет никакой необходимости убивать госпожу. Она скорее оружие в твоих руках. Но ты не хочешь войны с братом, хозяин. Ты боишься своего брата. - Ее слова звучали веско и убедительно.
- Я выпорю тебя, - прорычал Адриан.
У Пин не пошевелилась.
- Послушай, что он сделает, Цян Лу, - продолжала она. - Он заставит тебя убить госпожу, затем выдаст нас в руки своего брата как убийц. Все мы умрем, Цян Лу.
Цян Лу в нерешительности переводил взгляд с хозяина на служанку. Моника, затаив дыхание, следила за ним.
- Делай, что я приказал, - крикнул Адриан. - Потом подойди сюда и займись этой сукой.
- Запомните, госпожа, - сказала У Пин, - что я спасла вашу жизнь.
Теперь настала очередь Моники удивляться. Она смотрела то на женщину, то на деверя, недоумевая, что будет дальше. Она задохнулась, увидев, как У Пин достала из-за спины длинный обоюдоострый нож.
- Ах ты, сука! - Адриан сделал шаг к ней, но У Пин без малейших колебаний двинулась на него и вонзила нож ему в живот. Он издал страшный крик и упал на колени, держась руками за живот, из которого хлынула кровь, когда женщина вынула нож.
- Цян Лу, - приказала У Пин.
Тот облизнул губы и послушно подошел к ней. Стоявший на коленях Адриан уткнулся лбом в пол, кровь разливалась вокруг него. Цян Лу взял из рук У Пин нож и воткнул его хозяину в бок. Еще раз ударила кровь, и голова Адриана дернулась, когда он упал, крик его больше напоминал бульканье.
- Шу Лайти. - В голосе У Пин не было и тени пощады. Лайти слезла с постели. Она так сильно дрожала, что даже ее волосы тряслись, но лицо не выражало ни капли жалости. Даже несмотря на ужас всего происходящего перед ее глазами, Моника понимала, насколько сильно и как долго эти люди ненавидели своего хозяина.
Шу Лайти взяла в руки нож, затем схватила Адриана за Волосы, запрокинула его голову и перерезала горло.
У Пин взяла нож и приблизилась к кровати. Каждая мышца Моники напряглась при виде женщины с окровавленным ножом в руках.
- Не забывайте, что мы действовали в целях вашей обороны, - еще раз произнесла У Пин.
- Я дала им слово, - сказала Моника.
- По принуждению, - подчеркнул Роберт. - Разве они не мучили тебя?
- Да. Но тоже по принуждению. Ты представить себе не можешь, Роберт, что перенесли эти трое за более чем двадцать лет.
- Кое-что могу, - сказал Роберт. - И вина моя в том, что не смог разглядеть, каким он был выродком. В любом случае, если они не убили его, я бы сам сделал это. - Он взглянул на три трепещущие фигуры, коленопреклоненные перед ним. - Я сообщу наместнику, что вы убили моего брата и скрылись. Вот вам тридцать таэлей серебра. Погони не будет двадцать четыре часа. Но никогда не возвращайтесь в Шанхай.
Цян Лу взял деньги, взглянул на женщин, встал и попятился из комнаты. Шу Лайти и У Пин последовали за ним. За дверью столпились любопытные слуги, но Роберт закрыл и запер дверь.
Моника сделала глубокий вдох: тело Адриана вынесли. Она была полностью одета, но до сих пор не могла заставить себя покинуть апартаменты и до сих пор не видела сына. Наконец она спросила:
- Что ты сделаешь со мной? - И подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. - Ты спас меня от "боксеров".
- Но не смог уберечь тебя от собственного брата. Во всем виноват только я. И ты думаешь, что сейчас, когда ты жива, в безопасности и не пострадала, для меня имеет значение то, что сделали с тобой? - Он обнял ее и прижал к себе.
- Что мы скажем Джеймсу? - прошептала она сквозь слезы.
- Ты болела а теперь вновь здорова. Не время оглядываться на прошлое, Моника. Все сложилось так, что в нашей семье остались только ты, я и Джеймс. Нам многое предстоит сделать.
Роберт привык к резким переменам своей жизни и всегда шел своим путем. Он без промедления начал переговоры о предоставлении Китаю займов, однако знал, что ему самому придется ехать в Европу и Америку, чтобы заручиться поддержкой международных банков. Он должен стать первым Баррингтоном со времен своего незабвенного предка, тоже Роберта, который ступит на землю Англии. Моникам и Джеймс сопровождали его, а Дом оставался на попечении Миньчуна - старшего клерка из маньчжуров. Но Роберт не боялся какого-либо вмешательства в дела Дома в свое отсутствие: он был слишком ценен для Юаня.
Прежде всего Баррингтоны отправились в Пекин для участия в свадьбе Мартина. Даже Моника, с выработавшейся привычкой относиться с подозрительностью ко всему китайскому, была поражена свидетельствами великодушия власти Юаня, уверенной красотой Виктории и свадьбой пышной самой по себе, да еще украшенной красотой жениха и невесты.
- Они будут счастливы? - спросила она Роберта в поезде, по пути в Тяньцзинь, где им предстояло пересесть на корабль - корабль Дома Баррингтонов - до Иокогамы и дальше до Сан-Франциско.
- Пока Юань у власти - без сомнения, - ответил Роберт. - А потом все будет зависеть от нас самих.
Путешествие Роберта заняло больше времени, чем он предполагал. Но не только потому, что переговоры длились дольше намеченного времени. Просто Монике и Джеймсу, естественно, хотелось побольше увидеть. Самым важным было то, что он и Моника должны были узнать друг друга вновь. Все, что Адриан сделал с ней, должна была по частичке поглотить его любовь. А любовь, к счастью, осталась неизменной. Роберт чувствовал: те события еще больше сблизили их - без сомнения, она теперь отчетливее видела в нем мужчину, способного всегда защитить ее. То была ответственность тяжелая - но одновременно и пьянящая.
Банкиры Соединенных Штатов не были склонны давать деньги Юаню, поэтому Баррингтоны отправились в Европу через Атлантику на лайнере, на котором все разговоры крутились вокруг трагедии с "Титаником", ушедшим на дно в прошлом месяце. Роберту пришла в голову одна интересная мысль: в то время, как "цивилизованный мир" Северной Атлантики считает Китай самым опасным местом для жизни, европейцы умудрились за одну ночь потерять больше человеческих жизней, чем было загублено за все время китайской революции.
В Европе Роберту удалось добыть двадцать пять миллионов фунтов стерлингов у консорциума британских, французских, русских и японских банкиров, застрахованных, как и сказал Юань, налогом на соль. Сделка была заключена в июне, и Роберт телеграфировал об этом в Пекин, а также сообщил избранному президенту, где перед возвращением собирается устроить себе непродолжительный отдых. До этого он получил письмо от Миньчуна, где тот заверил его: дела Дома процветают, как всегда. За это время Роберт намеревался осуществить один свой план, который давно вынашивал. Роберт уже подготовил необходимые документы, и Джеймсу оставалось только сдать приемные экзамены в Итон.
- Пришло время Баррингтонам прекратить быть пиратами и стать джентльменами, - сказал сыну Роберт. - Не беспокойся, Дом будет ждать, пока ты закончишь школу.
Джеймс должен был прибыть в Итон к началу осени, в сентябре, а пока они втроем отправились путешествовать по континенту. И только по прибытии в Рим в конце июля Роберт с озабоченностью прочитал в газетах сообщения о "второй революции" в южных провинциях Китая с центром в Нанкине. Он немедленно купил обратный билет. Моника была страшно расстроена: она хотела провести с Джеймсом весь остаток каникул и планировала возвратиться в Китай в конце сентября.
Роберт телеграфировал Миньчуну и Мартину, попросив проинформировать о состоянии дел. Оба прислали обнадеживающие сведения. Миньчун сообщил, что Янцзы временно закрыта, но потери в бизнесе окажутся минимальными, поскольку маршал Юань уже двинул войска против мятежников. Мартин был полон энтузиазма, поскольку его назначили на пост небольшого начальника в войсках, направленных в Нанкин. Никто из них не сообщил, что мятеж организован гоминьданом, а для находящегося в море Роберта связь была затруднена. Вояж через Суэцкий канал и затем Индийский океан занял шесть недель. Роберт с удовлетворением заметил про себя, что он стал первым Баррингтоном, совершившим кругосветное путешествие. К середине сентября он прибыл в Шанхай, и его ожидало известие, что Нанкин пал под натиском армии Юаня несколько дней назад.
- Была настоящая бойня, - сообщил ему Миньчун. - Теперь они устраивают массовые казни.
"И это не пройдет незамеченным для поддерживающих Юаня в Европе", - подумал Роберт.
Он оставался в Шанхае ровно столько времени, сколько потребовалось для проверки бухгалтерских книг, и затем снова отправился в море, добравшись на другом своем пароходе до Тяньцзиня, где пересел на поезд до Пекина. На дорогу, когда-то занимавшую несколько недель, теперь ушло лишь два дня.