* * *
Почти неделю Михайлов маялся бездельем, на пару со Шляховым став "дежурным" по "базе": наблюдателем, "котловым", на связи сидел, батареи для радиостанций заряжал… Группой руководил Будунов. Парни, меняя друг - друга, ходили в дозор, а Вадим на несколько дней фактически "выбыл из строя". Очень болели ноги. По "базе" передвигался с трудом. Как жив только остался - и сам, и другие понять не могли… Под мины группа - их пятеро было - попала в каком-то дворе на Дзержинского недалеко от улицы Лазо, когда выходили "домой" из рейда.
Огонь минометов на них явно кто-то навел. Или засевший в каком-то доме разведчик-корректировщик, либо кто-то из жителей. Были и такие, чего скрывать…
…Несколько мин поочередно рванули позади их. В предутренней тишине их взрыв был неожиданным. Где шли там и залегли. Затихли. Больше ни взрыва, ни выстрела. Броском вперед - скорей из двора! Сзади опять грохнули взрывы - мины легли точно туда, где только что лежали!.. Бежали - рвали! - оттуда изо всех сил. Вадим бежал чуть впереди. Он только завернул за угол дома, как впереди - взрыв!..
Кому парни потом ни рассказывали об этом - мало кто верил. Мина грохнула перед ним метрах в пяти-шести… Вадим говорил, что в доли секунды: резкая маленькая вспышка, тут же резью бахнуло по ушам, сильнейшей болью хлестнуло по ногам, и, ударив тугой горячей волной, запрокинуло и отбросило назад, плашмя брякнув на асфальт… Казаки ползком затащили его обратно за угол в крайний подъезд - "румыны" перенесли огонь, и мины уже ложились аккурат на их бы пути…
- Ранен?..
- Н-нет… вроде, - мотнул головой Вадим, - Ноги вот только…
Лекарев приподнял ему штанины. Увидев, присвистнул - обе голени были избиты - иссине-багрового цвета, в буграх и шишках… Крови было мало - царапины, ссадины, немного стесало кожу… По берцовой кости камушками от асфальта сильно побило, поняли.
Обстрел быстро закончился. Когда уходили, то, оглянувшись на угол, поразились - стена от взрыва той мины была густо выщерблена, кусты срезаны чуть ли не под корень. Как будто кто перед Вадимом развёл осколки в стороны… "Спасибо тебе, Господи!"
"Бездельем" в те дни маялся не он один. В Бендерах стало тише и "работы" было мало. Говорили, что вновь какие-то комиссии то ли работают уже, то ли ожидают их… Когда же, наконец, эта бойня закончится? Скорей бы уж!.. Конечно, постреливали ещё, и миномётные обстрелы были. Но всё же стало поспокойнее. Даже ночью стало тихо. Непривычно и пугающе. Ощущение такое, как природа, предчувствуя ужас, на миг в оцепенении замирает перед сейсмоударом. После грохота боёв - жутко… Но для отдыха и "зализывания ран", подготовки и накапливания сил - время хорошее.
…В то утро, из группы казаков ушедших в штаб, вернулись только двое. Сказали, что остальные уехали. С Рабочего комитета пришел грузовик - ЗИЛ, вот от нечего делать и напросились они у Притулы. Нужно было в крепость съездить за боеприпасами и ещё за чем-то…, "Лекарь" тоже поехал, мотивируя, что медикаменты заканчиваются - нужно получить… Прошло, может, чуть больше часа, как они неожиданно вернулись на "базу" - ввалились с радостным шумом, возбужденные… Загадочно улыбаясь, Слава протянул бордовую пачку с золочеными буквами на квадратной крышке и, величаво-наигранно открыв ее, стал угощать казаков сигаретами.
- Закуривай, господа! "Данхилл"!
Привыкшие уже за это время к "Дойне" - выдаваемым им здесь молдавским сигаретам, парни, благостно затягиваясь, удивленно спросили: откуда мол такое богатство?..
- Да это мы, видимо, у нашего "старого знакомого" угостились, - и, увидев несколько недоуменные взгляды, пояснил: - Ну, помните, как мы где-то неделю назад у башни чуть не влипли?
Только что опять встретились. А гвардия помогла сразу и попрощаться с ним. Вобщем…, - и Лекарев рассказал.
…Отъехали-то они совсем недалеко - только проскочили перекрёсток с Пушкина, как по машине ударила очередь, и тут же вторая, короткая, выбив щепки из борта, прошлась по кузову. Славка сидел в кабине. Свистнув перед носом, две пули звездочками оставили отметины на лобовом стекле. "Жми!.. - крикнул он "водиле". Но куда там? - чихнув, движок замолк. Проехав ещё немного, машина остановилась, зашипев паром из-под капота. Все выскочили, укрылись за стеной дома.
- С чердака били…, из слухового окна, - сказал, ехавший в кузове Ивашко, - Вон с того…, - заглядывая за угол, показал стволом автомата на покатую крышу.
Тут же обернулись, услышав гул и лязганье траков по асфальту - по дороге к ним приближался МТЛБ с несколькими гвардейцами на броне. Славка громко свистнул, замахал им рукой. Увидав казаков, настороженно заглядывающих за угол дома, парящий капотом ЗИЛ посреди дороги, гвардейцы в момент всё поняли. Натренировано спрыгнув с брони, подбежали. Их "броник" остановился, пулемёт в башенке, подняв ствол, будто нервно принюхиваясь, пару раз дёрнулся в их сторону.
- Слышь, браток…, подсоби огоньком, - обращаясь к офицеру-гвардейцу, сказал Лекарев, - Там одиночка какой-то… Во-о-н ту крышу видишь? "Запечатай" окошки на чердаке… Прикрой нас…
- Во, бля… Чуть не влипли!.. - и, добавив ещё пару крепких слов, быстрыми жестами офицер отдал своим бойцам распоряжения. Один сразу побежал обратно к "броне", двое, огибая дом, рванули во двор…
"Броник", вырулив на улицу, ударил из пулемёта, одновременно в чердак дома стрелами влетели гранаты, выпущенные из двух "Мух" гвардейцами - шифер, вздыбившись и шелестя, осыпался…
Прикрываясь шквалом огня пулемёта и автоматов солдат гвардии, бьющих из-за брони, казаки со всех ног кинулись к дому…
На чердаке увидели умирающего. Одна граната взорвалась рядом, разнесла автомат и смертельно ранила стрелка, разорвав ему бок и брюшину. Он был в белых кроссовках, модном летнем костюме в стиле а-ля "милитари" и, что возмутило - с красной повязкой на рукаве!.. Молодой светловолосый парень. Как профессионал - медик, Лекарев, сразу обратив внимание на раны, понял какие страдания и боль тот испытывает, и что уже не жилец… Хрипя сквозь стон, на чисто русском языке, характерно акая, умолял добить его…
- Русский, значит?.. - презрительно спросил Славка, - Что, студент, много заработал? Жил паскудой и сдохнешь тут… сам… чердачной крысой… Без рода, без племени… Тьпфу! - сплюнув в его сторону, повёл всех вниз.
Документов у стрелка, естественно, не было. В кармашке батника нашли лишь фирменную зажигалку "Зиппо" да пачку дорогих сигарет "Данхилл"…
* * *
Принесли тяжелораненого казака. Их группа возвращалась с задания и в районе магазина N 10 и попала под странный обстрел. Били короткими очередями из непонятного оружия. Его боеприпасы с треском взрывались над головой. Снайпер? Откуда, кто и из чего стрелял - никто понять не мог.
Сколько раз ребят - и гвардейцев, и казаков, и ополченцев - предупреждали об опасности, подстерегающей в этом районе - улице Кавриаго. Простреливалась и сама дорога. Забывчивость ли, безрассудная храбрость или пренебрежение опасностью, но многим защитникам и жителям города это стоило жизни. Где-то в дальней стороне парка Горького "румыны" поставили, насколько поняли, безоткатное орудие. Оно расстреливало все попадавшие в её прицел машины. Иногда пушка стреляла и по отдельным, показавшимся на улице, людям.
Вот у поворота на улицу стоит обгоревший остов дома, бывший когда-то магазином "Овощи-фрукты". В него всадили снаряд полицейские, удерживающие недалеко отсюда всем известное здание на улице Дзержинского. Возле магазина N 10 застыл изуродованный "КАМАЗ", недалеко - сгоревший "Москвич". Вот, отбуксированный с дороги в проулок по улице Котовского, стоит БТР, тоже сгоревший. Казаки, по несчастью, повернули на улицу Кавриаго, и их бронетранспортёр был подбит. Раненных было много, а двое не смогли выбраться - сгорели заживо.
Всё это знали и ещё раз увидели казаки группы, которую вёл Будунов, чтоб всё же попытаться "разгадать" тот "странный" обстрел… Вышли в этот район перед рассветом, пробирались скрытно, потому и долго. Зато прошли аккуратно и тихо. Подходя к школе N 1, Борис машинально прошарил взглядом темные окна её этажей. Ещё неделю назад оттуда в течение нескольких дней снайпер трепал нервы всей округе. Долго не удавалось, но всё же гвардейцы его "успокоили". На следующий день появился второй. Но "засвеченное" место оказалось беспокойным, и он переместился на соседнюю улицу, в строящийся двухэтажный дом. Его "вычислили". Под теми развалинами гранатомётчики гвардии и похоронили снайпера…
Предупрежденные накануне, у школы, в ранее условленном месте и встретились с группой бойцов гвардии. Десяти минут хватило, чтоб определить позиции парных наблюдателей - гвардейцы знали здесь каждый бугорок и кустик… Разошлись - просто растворились в предрассветном "молоке". Тихо. Светает…
Этот опустевший дом он присмотрел и облюбовал несколько дней назад. Очень удачная позиция - результативная. Сегодня, несмотря на грохот ночи, хорошо отдохнул и перед рассветом через подвал перешел в другой подъезд на подготовленную ещё вчера новую "точку".
Из квартиры на пятом этаже переулок просматривался хорошо. На асфальте различались какие-то обломки, комья земли, сучья деревьев и крупные гильзы. Безжизненными глазницами окон и хмурым отблеском уцелевших стёкол смотрела через двор напротив серая коробка "хрущёвки".
За окном зарождался день, и стрелок устремил взгляд на перекресток. Пустынно и непривычно тихо. Пока. Минуты тянутся. Снайпер поудобнее устроился в центре комнаты перед пустым окном, поставил перед собой на сошки надёжную импортную "машинку" и расслабился. С улицы он не заметен. Сколько просидел, не определить: в ожидании у времени иной темп…
На углу улицы не то обозначалось неясная тень, не то показался человек. Выстрел.