Разъяренный отец сумел добиться, чтобы им дали приличные сроки, и, приложив некоторые усилия, сделал так, что на "зоне" их моментально "опетушили". Девочка долго лечилась у психиатра, а крайне злопамятный отец контролировал, чтобы производством сексуальных утех для партнеров два насильника занимались как можно чаще - почти непрерывно. И добился-таки своего. Оба ублюдка повесились).
Кашалота таки завафлили… Чем он так прогневил судьбу, непонятно, но хуже всех весь этот ужас закончился именно для него.
Мама - уборщица, и отчим - алкоголик, в общем-то, надежд на возмездие не оставляли. По большому счету, мальчику надо было бы попасть в "трудные", но… Чтобы быть "трудным", нужно иметь какой-никакой, а характер. У Кашалота такого не оказалось. Бесхарактерный юноша, да еще попал под такой пресс…
На следующий день приехали автобусы, начальник лагеря объявил всем "юнармейцам" благодарность за хорошее проведение сборов, и отчалили по домам.
Только осадок от всего этого остался навсегда. Что-то пропало в отношениях между одноклассниками. Теперь каждый смотрел друг на друга, а про себя думал - "а что ты делал в лагере"? Те, кто попал в "дембеля", уже не могли нормально общаться с теми, кто остался в "черпаках", не говоря уже о "духах".
Девочки почувствовали это очень быстро. Раньше класс был дружным, атмосфера была теплой, веселой.
В десятом классе повеяло холодом. Нет, и улыбки, и шутки были. И веселье было… Но уже не то. Чувствовалась натянутость, напряженность… Недоверие.
Девчонки пытались выяснить причину, но как на стену натолкнулись. "Черпаки" и "духи" не очень-то хотели, чтобы все знали об их "униженном" положении, а вот "дембеля", на удивление мудро, сообразили, что не всем девочкам понравится их "выдающийся" успех. Женское поведение непредсказуемо… Мало ли…
И самое главное - все до одного помнили, что перед окончанием десятого класса военные сборы для старшеклассников обязательны. Чтобы получить хорошую оценку по НВП, сборы нужно было посетить обязательно. А хорошую оценку хотели все.
И что? Весь тот кошмар, который пришлось пережить в последнюю ночь сборов, будет с самой первой ночи? Все именно так и думали. И именно это отравляло всю школьную атмосферу в течение десятого класса. Словно посреди веселого бала зловещий звон старинных готических часов напоминает всем о неминуемой смерти.
Готовится к сборам начали заранее - кто как мог. Кто начал движения в сторону медицины - как бы получить освобождение. Кто подстраиваться под "правильных" пацанов. Кто-то начал ходить на каратэ - благо таких секций в этот год появилось много.
Юру торкнуло немного по-другому. Он смотрел глубже. Он увидел, что такое "дедовщина". И ему пришло в голову, что недельные сборы - это, конечно, страшно. Но намного страшнее - это два года в армии.
И даже не боль и побои его испугали. Хотя и это было очень, реально очень страшно.
Еще хуже было чувство страшного унижения. Никогда до этого Юра Попов не переживал такого чувства.
Унижение и бессильная ненависть. Чувство собственного ничтожества. Причем ничтожества незаслуженного. Когда какой-то ублюдок, тупее, хуже, гаже тебя, может помыкать тобой, и сделать с тобой все, что придет в его отмороженную голову.
Хуже того - таких ублюдков много, и они очень быстро объединяются.
Противостоять им в одиночку - невозможно. Бежать из армии нельзя - это преступление. Терпеть это - не хватит никаких сил. И можно сойти с ума.
Решение пришло. Юра решил нанести "дедовщине" упреждающий удар - стать военным самому. Поступить в военное училище, и стать выше всего этого. Уж на кадровых офицеров-то "дедовщина" точно не распространяется.
Военрук, заполнявший в выпускном классе анкеты, и имевший соответствующее задание от военкомата, пришел в восторг. Он принес список военных училищ, и предложил Юре определиться заранее, куда он собирается поступать. Из всех училищ Попова заинтересовало Ленинградское артиллерийское. В Ленинграде жили дальние родственники отца, у которых они даже как-то, очень давно, были в гостях. Так что можно было рассчитывать хотя бы на несколько дней гостеприимства - в период поступления.
Родители отнеслись к выбору сына спокойно. "Ну, училище - так училище", - сказал отец. "Может, до генерала дослужишься!" - засмеялась мама. Он намекнул им про ленинградских родственников, и они тоже согласились, что на несколько дней на них вполне можно рассчитывать.
Военрук пообещал всевозможную помощь не только со своей стороны, но и со стороны военкомата.
А вот с каратэ все шло много хуже. Тело оказалось негибким, плохо растягивалось, хотя Юра старался.
"Тебе бы на бокс ходить надо!" - скептически кивал головой тренер. Но Юра не соглашался.
Во-первых, зал для занятий был недалеко от дома. А главное, это то, что большинство Юриных одноклассников ходили именно сюда вместе с ним. Кое-кто отсеялся, не выдержал, но остальные добросовестно терпели, и подсчитывали синяки и шишки. Все готовились к предстоящим сборам, и никто не сомневался, что новые сборы будут еще страшнее предыдущих.
Однако все вышло совсем не так. Все-таки это были школьные сборы - не было никаких пэтэушников, никаких "правильных пацанов" с улицы - только школьники. Это, конечно, ситуацию смягчило, но не так уж и сильно. Прошлогодняя зараза дала свои плоды. И среди десятиклассников были "конкретные дембеля".
Так что побоище случилось в первую же ночь. Многие привезли с собой нунчаки, и не преминули пустить их в ход. В этот раз дрались школа на школу. Юра смутно помнил битву. Почти сразу он получил ногой по голове, а потом уже кого-то бил сам, снова получал удары, затем, в конце - концов, вывалил в сторону от боя, и свалился в кусты, где и пролежал почти до рассвета.
И Бог его знает, чем бы все это закончилось, но произошло непредвиденное. Двум новичкам, которые в прошлом году на сборах отсутствовали, так конкретно объяснили разницу между "духами", "черпаками" и "дембелями", что они чухнули в первую же ночь. И вместо того, чтобы помалкивать, сразу рванули в милицию.
Неожиданно быстро среагировала прокуратура - у одного из парней там были родственники. Не такие близкие, чтобы пойти на крайние меры, но и не такие дальние, чтобы не обратить на это внимание.
Парни заложили тех, кто их бил, приехал прокурор, и имел беседу с так называемыми "дембелями". Он популярно объяснил им, что они уже большие мальчики, и получат немаленький срок за свои деяния. И могут считать, что сломали себе жизнь.
"Доносчиков" на сборы, естественно, не вернули - им зачли сборы "автоматом", а вот "дембеля" резко присмирели, и оставшиеся четыре дня прошли тихо.
Юра получил почетную грамоту за отличное несение службы - это порекомендовал военкомат - а потом начались выпускные экзамены, и, собственно говоря, поступление…
******
Нет, характера Юре все-таки не хватало. Не было армейской жилки. Подчиняться он мог легко, физические нагрузки переносил без особого напряжения, техническая часть трудностей не вызывала.
Но вот командовать кем-то… Нет, на это нужны врожденные способности. Зря говорят, что лидерами не рождаются, а становятся. Неправда это. Именно что рождаются. А если нет врожденных способностей - ничто не поможет…
У лидера всегда есть уверенность. Даже если ошибается… Видят, чувствуют, что ошибается, но… Но все равно верят, надеются и слушают. И прощают. Может еще и потому, что настоящий лидер всегда найдет, на кого свалить свою вину.
А вот если подчиненные чувствуют неуверенность… Слабинку чувствуют… То все - сядут на шею, и ножки свесят.
Полковник Баранов часто говорил Попову:
- Не туда, юноша, ты поступил. Ох, не туда. Тебе бы в службу РАВ надо - с техникой возиться поболее, с личным составом - поменее. Тебя же бойцы с говном живьем сожрут. Я даже не представляю, что ты с ними будешь делать.
- Ну что делать, - нагло отвечал Попов. - Буду служить, как смогу. А там видно будет. Увольняться, во всяком случае, я после училища не собираюсь. Я не для того здесь время трачу.
- Упорный, - не понятно, то ли с уважением, то ли с сарказмом, протягивал полковник, - может, что и получится из тебя. Не боги горшки обжигают…
В общем, не все так уж и плохо получилось. Попал Юра в часть под команду своего же выпускника ЛАУ, только учившегося на два года старше. Причем оба друг друга помнили. Игорь Шлейников как раз таки, в отличие от Юры, техническими знаниями не особо блистал, зато характер имел крайне волевой, и с личным составом проблем не имел. Хотя контингент ему достался еще тот - половина славян, половина лиц кавказской национальности. И если со славянами управляться Шлейникову было легко, то с кавказцами были разборки. В конце - концов, статус-кво удалось установить, а дальше все покатилось по накатанной колее.
Юра попал "под крыло" Игоря, и горя не знал. На его долю досталась техническая часть - боеприпасы, вооружения, карты, стрельбы и прочая, а безоговорочное подчинение личного состава обеспечивал командир батареи. Правда, такое безмятежное служебное счастье длилось недолго. Командир бригады решил, спустя год, что такое "санаторное" существование для кадрового офицера, когда в соседнем батальоне загибается под руководством "банды пиджаков" полноценная минометная батарея, недопустимо.
Так, в самое короткое время, недавний новоиспеченный лейтенант стал комбатом - не командиром батальона, конечно, а командиром батареи. Сокращение звучит одинаково…
Попов пришел "на руины". Конечно, подразделение функционировало - караулы и кухню еще никто не отменял, но на счет обучения было глухо. "Пиджаки" сами имели смутное представление о своей боевой специальности - что они могли объяснить личному составу?