- Почему ты так решил?
- Я это просто интуитивно чувствую. Без интуиции жить нельзя. Правда, тебе она не нужна.
- Это почему же?
- Глаза человека, говорят, являются зеркалом его души. У тебя же таким зеркалом является все лицо, на котором выражается все, о чем ты думаешь. Вот почему я и отгадал твои мысли.
Кольхаз почувствовал, как кровь прилила к его щекам.
- Я люблю честность и откровенность. Ты много говоришь, но толку от твоих слов мало. Я несколько иначе представлял себе преподавателя. Вот тебе мое откровенное мнение.
Зимлер скривил губы, на какое-то мгновение можно было подумать, что он вот-вот взорвется, но он сдержался и просто сказал:
- Чтобы делать такое заключение, нужно, как мне кажется, получше узнать человека. Думаю, что твои представления несколько хромают. Может, в ком-то ты и быстро разобрался, но не все люди так быстро поддаются пониманию.
- Возможно, - Кольхаз задумался. - А теперь пошли.
- Подожди! Дай мне высказаться до конца!
Кольхаз задумчиво покачал головой:
- Здесь ни к чему, у нас еще будет для этого время и место.
Через минуту они уже спустились на землю.
- Что случилось? - сразу же спросил Кольхаза Рэке. - Вы что там, тронную речь произносили?
- Нет.
Рэке повел пограничников по участку дальше.
- На этом участке нужно быть особенно внимательным, - объяснил он. - Это самый трудный участок, особенно в ночное время.
- Нарушитель границы, видимо, будет скрываться в лесу, чтобы его не заметили, - высказался Зимлер.
- Это само собой разумеется. В одном месте лес подходит почти вплотную к контрольно-следовой полосе, там есть одна ложбина…
- Разрешите вопрос? - перебил Зимлер Рэке. - Вот эта ложбинка, наверное, и есть самое опасное место на этом участке, а? По ней незаметно можно подойти к самой границе.
- Конечно. Каждый, даже самый маленький участок границы имеет свои особенности, - терпеливо объяснил Ульф, - а какие именно, я вам покажу на местности.
17
В конце апреля в яркий солнечный день старослужащим было присвоено звание "ефрейтор", а Кольхаз официально назначен заместителем командира отделения.
Обрадованные солдаты вернулись в свою комнату и бросились нашивать себе на погоны ефрейторские лычки.
Долговязый Кениг долго любовался собой в зеркало.
- За эту лычку моим старикам придется поставить флягу пива. Вот они радоваться-то будут.
В этот момент в комнату вошел Зимлер и радостно прокричал:
- Поздравляю, поздравляю! Глядя на вас, можно умереть от зависти! Такое событие надо бы отметить!
Тут же все договорились в один из свободных дней пойти в село и там отметить повышение "старичков".
Спустя несколько дней утром Ульф вызвал Кольхаза к себе.
"Интересно, что ему от меня нужно? - подумал новоиспеченный ефрейтор, ероша себе волосы пятерней. - Никаких упущений по службе за последнее время вроде бы не наблюдалось".
Постучав, Кольхаз вошел в комнату фельдфебеля, который уже ждал его. Движением руки он предложил ему сесть, а затем спросил:
- Ну, что нового в отделении? Как себя чувствуют новички?
- Все идет своим чередом.
- Хорошо. О чем говорят солдаты?
- О разном. - Кольхаз на миг задумался. - Новые люди, новые вопросы… Дуке, видимо, настолько любит свою гражданскую профессию, что он и сейчас зрительно находится в поле. Все его мысли в бригаде, которая сейчас работает без него.
- Все это мне понятно, - заметил Ульф, - важно, чтобы эти воспоминания не мешали ему нести службу.
Кольхаз понимающе кивнул и продолжал:
- Брунер пока для меня остается загадкой. Я как-то еще не нашел к нему подхода. Он может часами молча смотреть в окно или перелистывать книжки о лошадях, от которых он до сих пор без ума. У него даже над койкой висит картина с изображением лошади. Ведет он себя так, как будто попал к нам временно в гости и с нетерпением ждет, когда же придет поезд, который увезет его отсюда.
- Возможно, у него дома осталась любимая девушка? - поинтересовался Ульф.
- Возможно, только он об этом никогда не говорил. На все вопросы он дает однозначные ответы. Все его мысли поглотили лошади.
- Все это означает, что вам надлежит обратить на него побольше внимания. Но ведь у нас в отделении есть и еще один новичок?
- Есть! - недовольно буркнул Кольхаз. - Меня так и подмывает сказать, - к сожалению, есть.
Ульф посмотрел в окно, при этом выражение лица у него было такое, что никак нельзя было определить, о чем именно он думает.
- Он слишком много говорит, и все попусту, - объяснил Кольхаз.
- И это все, что вы против него имеете? - задумчиво спросил Ульф.
- Да.
- Я полагаю, что этого явно недостаточно, чтобы быть им недовольным.
- Мне и это мешает. И это понятно. Каждый человек себе на уме.
Ульф встал и так повернулся, что на фоне окна отчетливо вырисовывался его профиль.
- Вы мой заместитель и, следовательно, начальник для всех солдат отделения. Найдите с ним общий язык.
- Каким образом? Я беспокоюсь обо всем отделении.
- Разумеется, но, беспокоясь обо всем отделении, не следует выпускать из виду отдельного человека, даже если в нем что-то и не нравится. Каждый, кто служит в армии, должен выполнить свой долг.
Кольхаз отвел глаза в сторону, он понимал, что Ульф прав, и именно это злило его.
- Давайте на этом и закончим наш сегодняшний разговор. - Ульф отошел от окна и сел на стул. - Независимо от того, каким вам кажется Зимлер, относиться к нему вы должны с пониманием. Вы должны, так сказать, завоевать его для себя. Надеюсь, что в этом отношении у нас с вами одно мнение?
- Да, конечно, я постараюсь. - Кольхаз кивнул.
- Хорошо. Сегодня вечером новички в первый раз заступают на ночное дежурство.
- Кто идет со мной в паре?
- Зимлер, - Ульф слегка усмехнулся. - Надеюсь, вы не считаете это местью с моей стороны?
* * *
За час до наступления темноты Кольхаз и Зимлер вышли на выполнение боевого задания по охране государственной границы. Им достался самый трудный участок.
- В двадцать два ноль-ноль вы двинетесь на опушку леса и будете охранять отдельный участок местности. Все ясно? - спросил лейтенант Альбрехт.
- Так точно!
- Для вас это первый ночной наряд, - обратился лейтенант к Зимлеру. - Будет нелегко, особенно после полуночи.
- Не беспокойтесь, - улыбнулся солдат. - В этом отношении я силен.
Лейтенант стал инструктировать другие пары, а Кольхаз с Зимлером вышли с заставы и двинулись по направлению к лесу.
Бросив взгляд на небо, затянутое на юге облаками, Зимлер тихо заметил:
- Думаю, что ночью будет дождичек. Жизнь пограничников со стороны кажется довольно романтичной, хотя я, кажется, мало к ней приспособился. Сначала, когда меня призвали в армию, я жалел об этом, а теперь считаю, что это даже неплохо, так как человек должен уметь делать все.
"И зачем он мне об этом рассказывает? - думал Кольхаз. - Это прописные истины".
- Да, я спрашивал тебя, чем ты будешь заниматься после демобилизации?
- Я пока еще не знаю, - уклончиво ответил Кольхаз, хотя сам уже не раз и подолгу думал над этим вопросом.
- Легкомысленно, - прошептал Зимлер, - непростительно легкомысленно. Ты должен точно знать, чего ты хочешь.
- Само собой разумеется, что мечта о собственном домике и легковой машине - это не моя мечта… Смешно…
- Этого я не понимаю… ты хочешь большего…
- Чего же именно?
- И я должен тебе объяснять… Хотя сами по себе и домик и машина вещи неплохие.
- Я не об этом…
- Чем характеризуется революционер сегодняшнего дня? Глубокими знаниями и активностью. Времена баррикад канули в прошлое, мой дорогой, и канули навсегда… Теперь о домике: а почему бы коммунисту и не иметь собственного домика, а? Все наши теории были бы мертвы, если бы их не подправляла жизнь. Мой принцип такой: в жизни нужно твердо стоять на земле обеими ногами!
Кольхаз слушал солдата со смешанным чувством, частично он понимал его, частично - не понимал. Затем он сказал:
- Перестань, нет никакого смысла распространяться об этом дальше. Все равно здесь мы с тобой думаем не одинаково.
- Возможно, только еще не известно, кто из нас прав, а кто нет.
Кольхаз ничего не ответил. Они прошли еще несколько сот метров, как вдруг услышали шум приближающегося к ним мотоцикла. Вскоре он показался. В коляске сидел Рэке.
Когда мотоцикл остановился, фельдфебель вылез из коляски и, не слушая доклада, сказал: - Хорошо, что я вас здесь догнал. Около пяти часов вечера из районного города исчезли два парнишки, оба ученики одиннадцатого класса. Натворили каких-то глупостей и исчезли. У одного из них был мотоцикл. Вот и все, что нам о них сообщили. Возможно, они перепугались и не хотят идти домой, но может быть и другое. Не исключено, что они попытаются перейти границу.
- А что именно они натворили? - спросил Кольхаз.
- Этого мы пока не знаем.
- И вы думаете…
- Застава приведена в состояние повышенной боевой готовности. С этой минуты вы осуществляете патрулирование на своем участке. Все, я поехал дальше.
Через минуту мотоцикл исчез в зарослях кустарника.
- Пошли! - приказал Кольхаз. - Мы должны спешить!
- Из одиннадцатого класса, значит, им лет так по семнадцать-восемнадцать, - вслух размышлял Зимлер. - Возраст, так сказать, переходный, когда от парней можно ждать чего угодно.