* * *
Примерно в это же время в кабинете начальника пограничной заставы Таннберг находились два офицера. Обер-лейтенант Гартман, заместитель по политчасти, стоял, опираясь на подоконник, а лейтенант Альбрехт, командир взвода, в котором служил Рэке, сидя читал лежащие перед ним листки.
Гартман выпрямился, шумно вздохнул и твердо сказал:
- Мы должны наконец решить, товарищи, как быть с рядовым Кольхазом. Остальные вопросы, я думаю, вам ясны. Я за то, чтобы перевести его в отделение фельдфебеля Рэке. Откладывать больше нельзя. Через пять дней к нам прибудут новички. Что скажешь, товарищ Альбрехт?
Лейтенант задумчиво посмотрел на Гартмана и, постукивая пальцами по столу, ответил:
- Если верить служебной характеристике, этот Кольхаз - твердый орешек даже для такого командира отделения, как Рэке. Заносчив, дерзок и уже успел получить два взыскания, хотя служит всего ничего. Этого, пожалуй, многовато. Ни с кем не дружит… Кроме того, официально он числится в четвертом взводе. Как я объясню его перевод Рэке?
Последние слова были обращены к начальнику пограничной заставы капитану Куммеру, сидящему за письменным столом и молча слушавшему разговор. Это был коренастый плотный мужчина лет пятидесяти, в черных волосах которого только появились первые седые пряди.
- Я думаю, это не проблема, - сказал он с явным тюрингским акцентом, - меня смущает другое.
Капитан облокотился на стол, покрутил между ладонями карандаш и добавил:
- Мне кажется, Рэке уже не тот, что был раньше. Вы разве не заметили, товарищ лейтенант? В чем причина, как вы думаете?
Альбрехт посмотрел на жилистые руки капитана и ответил:
- Да, я заметил в нем перемены. Вы спрашиваете меня о причине: я считаю, что это временный отдых. Просто передышка. У каждого когда-нибудь кончаются силы.
Гартман покачал головой:
- Рэке - и передышка? Не говорите чепухи! Он полон энергии, как никто другой. И вы знаете, куда он ее расходует? Он зубрит химию.
Альбрехт откинулся на спинку стула. Провел рукой по темно-русым, спадающим на лоб волосам, проговорил:
- Я знаю. И считаю, что это не так плохо.
Гартман подошел ближе, сел за стол напротив Альбрехта.
- Я бы тоже считал, что это неплохо, товарищ Альбрехт, если бы это оставалось в разумных границах, - сказал он. - Последнее время парню все легко давалось, и он решил, что достаточно работать вполсилы, чтобы все шло так же хорошо, как и раньше.
- Вот здесь вы попали прямо в точку, - поддержал его Куммер.
- Итак, теперь вопрос ясен, - подвел итог Гартман. - Если человек на своем месте не имеет возможности расти дальше, ему надо дать более сложную работу.
- Ну хорошо, а как ты собираешься с ним об этом говорить? - рассмеялся Куммер.
- Попытаюсь подействовать на его совесть. Я просто спрошу, возьмет ли он к себе Кольхаза на воспитание, и таким образом сразу убью двух зайцев.
Куммер обменялся взглядом с Альбрехтом и удивленно заметил:
- Но это не соответствует уставным правилам и нашим старым традициям.
- Ну и что же? - возразил Гартман. - Кольхаз тоже не похож на остальных. Так что же?
Куммер прикусил нижнюю губу, подумал несколько секунд, склонив голову набок, и сказал:
- Хорошо… Да, вот еще что: как быть, если он все же откажется?
- Он не откажется, - ответил Гартман. - Можешь мне поверить. - Он снова повернулся к Альбрехту и внимательно посмотрел на него. - Ты неважно выглядишь. Тебе с твоим желудком давно следовало бы обратиться к врачу. Не тяни, а то будет поздно…
После обеда Гартман вызвал к себе Рэке. Он расспросил его о том о сем, а затем стал рассказывать о рядовом Вольфганге Кольхазе, который вскоре должен был прибыть в часть.
Рэке слушал не особенно внимательно, он рассматривал Гартмана, его волосы, выгоревшие надо лбом.
Вдруг офицер нагнулся над столом и спросил:
- Вы не догадываетесь, почему я вам это рассказываю?
Рэке удивленно взглянул на командира и растерянно ответил:
- Нет. Я думаю… Нет, я и правда не знаю.
- Что вы скажете, если мы переведем Кольхаза в ваше отделение?
Фельдфебель мгновенно сообразил, какого солдата ему хотят дать, и, собравшись с духом, холодно ответил:
- Но прибывшие уже распределены. В мое отделение зачислены рядовые Поль, Кениг и Райнгард.
Гартман улыбнулся;
- Ну, если вас беспокоит только это… то это не проблема. Ну, так согласны?
- А почему именно ко мне?
Гартман встал, подошел к фельдфебелю, который тоже встал:
- Я объясню. Вы опытный воспитатель, уже через три года службы получили медаль "За отличную пограничную службу". К тому же вы член партийного комитета.
Заметив нерешительность и удивление в глазах фельдфебеля, спросил:
- Вас еще что-то беспокоит?
- Нет. То есть да. Ваше предложение кажется мне несколько необычным. Раньше об этом не просили, а приказывали.
Гартман с облегчением рассмеялся:
- Вы правы. Мы пока еще не отказались от такого метода. А если я сегодня решил поступить иначе, значит, на то есть причины.
Он взял со стола несколько листков и протянул их смущенному фельдфебелю со словами:
- Не теряйте мужества. Вот вам его автобиография и характеристика, через два часа скажите, что вы об этом думаете. Согласны? И не торопитесь. Обдумайте все как следует.
- Разрешите идти?
- Идите.
Рэке повернулся кругом и вышел из кабинета.
"Что бы это могло значить? - думал он. - Почему именно мне предоставлено право выбора? Почему командир не решил сам?
Вольфганг Кольхаз… Наверное, один из тех, кто вечно чем-нибудь недоволен. Фантазер какой-нибудь. Ну, да посмотрим".
Он сел за стол и начал читать бумаги. Ветер стучал в окно каплями дождя. Темнело.
В биографии солдата, на первый взгляд, не было ничего необычного. Двадцать лет, в десять лет потерял отца. В восемнадцать окончил школу, ушел из дому и работал в газете. Однако через полгода потребовал расторжения договора. До призыва в армию еще дважды менял работу.
Последние строчки заинтересовали Рэке, он улыбнулся, затем громко рассмеялся. Косым, несколько вычурным почерком в автобиографии было написано: "Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я решил изменить свое имя. Для меня очень важно, чтобы меня называли не Вольфганг, а Вульфганг".
Рэке еще раз пробежал глазами это место. "Итак, фантазер или в своем роде большой шутник, - думал он. - Значит, Вольф ему не подходит, только Вульф. Ну что же, чем бы дитя ни тешилось… Хорошо, если дальше хуже не будет". Но дальше было хуже. Написанная несколько дней назад характеристика свидетельствовала о том, что Кольхаз не сжился с коллективом.
В период одиночного обучения Кольхаз дважды получал дисциплинарное взыскание, причем во второй раз - строгий выговор за нарушение дисциплины и порядка в подразделении. Больше из скучного текста характеристики ничего нельзя было выяснить.
Кончалась характеристика следующими словами: "Рядового Кольхаза целесообразно поместить в крепкий, надежный коллектив, способный поручиться за его дальнейшее воспитание".
Рэке скривил губы в усмешке. "От таких всегда стараются избавиться", - подумал он, еще раз перечитывая характеристику. Первое, заочное, знакомство с Кольхазом состоялось.
Рэке встал, подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. В темноте было трудно что-либо рассмотреть. Дождь прошел, и лишь отдельные капли ударялись о стекло и сбегали вниз извилистыми дорожками.
"Если верить характеристике, то Кольхаз замкнутый человек, одиночка. Встречаются и такие. Но если я соглашусь взять его к себе, он, чего доброго, мне остальных солдат взбаламутит. Три опытных пограничника демобилизуются, а Шонер и Раудорн стали разводящими. Когда в отделении есть такой сумасброд, многое может пойти не так, как надо. А что будет, если я откажусь? Гартман, конечно, сделает вид, что ничего не случилось, но… Нет, так не пойдет. Принимать такое решение нельзя, не обдумав все как следует. Если бы он сказал: "Бери его - и точка!", то все было бы ясно. Но так… К тому же я о нем так мало знаю, - думал Рэке. - Сегодня я не дежурю. Вечер свободный. Надо съездить в батальон и поговорить с командиром взвода Кольхаза".
Взяв бумаги, Рэке пошел к Гартману. Старший лейтенант был один. Увидев Рэке, он спросил:
- Это вы? Так быстро?
- У меня к вам просьба, - сказал Рэке. - Я хотел бы съездить в часть, где служит Кольхаз, и поговорить с командиром взвода. День у меня сегодня свободный.
- Просьба несколько необычная, товарищ Рэке…
- Простите, - перебил его фельдфебель, - но предоставлять подчиненному право выбирать себе солдат - тоже не совсем обычно.
Гартман посмотрел на него уже спокойно. Рэке ожидал от офицера резкого замечания, но старший лейтенант лишь сказал:
- Хорошо, поезжайте. Здесь я вам ничего не могу возразить… Отметьтесь у ротного фельдфебеля, что уезжаете по служебному поручению, я его предупрежу. - Он подошел к Рэке и посмотрел ему прямо в глаза. - Меня все-таки радует, что вы просите об этом. Последнее время мне казалось, что свою энергию вы растрачиваете не туда, куда нужно…