Кузнецов заметил в руках Мамедова пиджак афганца и, присаживаясь за стол, попросил абсолютно непринужденно:
- Гебен зи мир, битте, дизес фигню.
Мамедов с готовностью положил пиджак на стол, перед ротным. Кузнецов деловито заворчал:
- На полчаса оставить нельзя… Старостенок! На пост!
Старый одним броском взлетел на башню.
- И чё за войну вы тут устроили?.. Халилов?!
Старший стрелок с готовностью принялся докладывать, стараясь не упускать подробностей:
- Если б не Мамай, хана бы нам всем, товарищ старший лейтенант. Мы… искупаться хотели… Мы еще и до спуска не добрались, а этот из-за камня как рванет. И гранату нам под ноги. А сам в воду. Так Рустам, пока граната летела… ногой ее как заметелит и на меня как прыгнет… А потом… Короче, Рустам сверху меня накрыл, а граната в воде разорвалась. А потом…
Кузнецов даже пожалел, что зацепил именно Халилова. Ротного слегка раздражала его говорливость:
- Хватит! Идем его сюда… Старый! Доложи комбату и свяжись с машинами. Пусть с интервалом в километр стоят над нами, на дороге. И пусть прочешут весь сектор. Все, что шевелится, сюда! Этот клоповник давно уже надо было с землей сравнять, - распорядился ротный.
Белоград толкнул стволом запуганного, оглушенного взрывом афганца ближе к нетесаному столу под чинарой. Из правого уха у пленного текла тоненькая, на глазах подсыхающая струйка крови. По всему было видать, под водой взрывом его и оглушило.
На нем уже живого места не было. Но Орхан не чувствовал боли ни в сломанных ребрах ни в отбитых почках. Перед ним стояли разъяренные враги. И он не знал, что было лучше - остаться на дне Кабула или пройти через мясорубку шурави. Он только понимал, что все еще только начинается. Страх овладел им безраздельно, заглушая все реакции тела на боль. Только в голове стоял непрекращающийся звон.
Комбата, большого любителя порыбачить, на месте не оказалось. За ним послали. Ротный сам только полгода как прибыл в бригаду и фарси знал еще слабовато. Выходило, что в командирском отделении Кузнецов был самым "молодым". Из всех только замполит в этом деле чего-то смыслил. Старший лейтенант Белинский уже третий месяц замену ждал. Только давний залет его бойцов с мародерством отбросил его дембель на неопределенное время. Кроме того, его специально обучали местным обычаям и навыкам общения с аборигенами. Познания же солдат заканчивались на уровне процедуры "купи-продай".
Афганец, хотя его никто и не спрашивал, тоненько заныл:
- Дост… Дост…
Ну, это все знали - "друг" на фарси.
- Все вы друзья, когда вам гранату в жопу суют, - в тон ему запищал ротный.
Разъяренные бойцы стояли рядом с пленным. Никто даже не ухмыльнулся. Только присутствие командиров мешало им разорвать пленного на куски.
Прекрасно понимая, что ничего от афганца он сейчас не добьется, и все равно придется ждать комбата с переводчиком, ротный не мог просто закрыть его в десанте и не поиграть в немцев и партизан. Тем более, что время все равно девать некуда, а бойцы только и ждали, когда их с "поводков" отвяжут. А этим лучше спустить пар, иначе душман не дождется и комбата. Да и обыскать-то его нужно.
- Ошмонай его Халилов!
- Есть!
Солдаты слегка расступились. Юсуф, особенно не церемонясь, схватил болтающийся над плечом афганца мокрый конец чалмы. Широко размахнувшись и, чтобы пленник успел испугаться, выдержав многозначительную паузу, он резко дернул. Бедолага, и без того едва державшийся на ногах от страха, успел сделать шаг в сторону рывка и упасть на бок. Халилов с явным удовольствием, быстро перебирая руками, потянул на себя ткань. Афганец с диким визгом закрутился в пыли.
Юсуф с отвращением толкнул его ногой в ребра:
- Да не визжи ты, как свинья.
Только сейчас ротный сумел вмешаться и вставить:
- Халилов! Я сказал: обыскать, а не голову оторвать!
- Виноват, командир!
Афганца легкими пинками заставили подняться на ноги. Халилов стащил с него перепачканный слипшейся глиной и пылью еще мокрый жилет и передал офицерам.
В шароварах и на рубахе карманов не оказалось. Замполит, стоя в пол-оборота к афганцу, принялся осматривать карманы жилета:
- Как они в такую жару все это носят? Ну и вонище. Гля! Да у него этих карманов штук двести тут, не меньше.
Афганец снова заныл про дружбу и что-то быстро-быстро залепетал на фарси.
- Чё он лопочет все время, Вань? - спросил замполита ротный.
- А… Не обращай внимания. Говорит, что учитель географии, что испугался этих рож и прыгнул в реку.
- Ага, а граната у Мамая сама из трусов выскочила? - с невозмутимым видом схохмил Кузнецов.
Старостенок заржал на башне.
- Ты за сектором обстрела наблюдай, жеребец! - рявкнул на наводчика ротный.
- Е…сть, товарищ старший лейтенант!
- А где Советский Союз, учитель? - задал замполит свой первый вопрос на русском языке. Хотя всем и так было ясно, что в лапы попался самый настоящий живой моджахед.
Афганец, преданно глядя в глаза, показал на север. Бойцы с напускным одобрением замычали:
- О. о!
- А сколько в Советском Союзе республик, учитель? - добавил Белинский.
Глазки душмана отчаянно забегали.
- А…аа! Сразу русский перестал понимать. Учитель, - констатировал замполит.
Ротный презрительно фыркнул.
В руки замполиту из жилетки вывалилась тугая пачка афганей* (афганские ден. знаки). Белинский демонстративно округлил глаза:
- Ни хрена себе у них учителя зарабатывают… Тут на ведро водки хватит…
Белоград в полшутки начал сокрушаться:
- От, ё! Чё ж я на перекате его не обыскал?
Деньги тут же перекочевали в накидку к ротному.
- Я обыщу, кажись… Забыли, кто атаман тут? - с наигранной строгостью рявкнул Кузнецов.
Оглядев смущенные рожи отворачивающихся в стороны с легкой улыбочкой бойцов, Кузнецов тут же добавил:
- Та ладно, пацаны. Заделим… Может быть… Непотейки* *(жарг. носки), как премия, покатят вам? Чё? Новые, шерстяные… Век на лодке не кататься…
Белоград прыснул.
Ротный с деловым видом продолжил:
- Ладно, не отвлекаемся. Чё у нас дальше там?
Карманы были даже на спине жилетки. В одном из них Белинский нашел пистолетный патрон, а из следующего, под угрожающий рык бойцов, извлек целую пачку.
- Гля! Какого мы Паганеля Жака поймали! - воскликнул замполит.
Афганца затрясло, как в лихорадке.
- Учитель, говоришь? Географии? А это что!? - Белинский ткнул мокрой пачкой с патронами в нос пленному.
Второй рукой замполит со всего размаху, как молотом, засадил афганцу по голове. Кулачище у старлея был будь здоров. Афганец, не удержавшись на ногах, с диким визгом свалился на спину. Сзади на него тут же обрушился чувствительный удар прикладом по макушке. Отработанным движением, без замаха, Белоград нанес афганцу два точных удара прикладом и магазином автомата. Тот дико заорал и рухнул под дерево, тут же подтянул ноги и, обхватив голову руками, сжался в комок. Белоград добавил ногой в открытую для удара почку. Ребро утробно хрустнуло, и афганец завыл, разбрызгивая кровавую слюну. Разъяренный сержант занес ногу для нового удара и забил бы душмана до смерти, если бы не ротный:
- Белоград! Отставить! Отставить, мать твою!
Богдан промазал.
- Головой за него отвечаешь, - предупредил Богдана ротный.
Белоград демонстративно замахнулся на воющего афганца автоматом и зашипел:
- Грызло завали, с…сука!
Как ни странно, пленный понял и сбавил тон до мерзкого, режущего слух фальцетика. Ротный с видом аристократа демонстративно брезгливо поморщил свой орлиный носище. Белоград снова заставил афганца подняться.
С личностью пленного офицеры определились окончательно. Интерес к нему поугас. Душмана для порядка еще недолго потрепали вопросами об оружии и минах, которые тот наверняка установил где-нибудь, о его огневой поддержке в заброшенных дувалах, но, поняв, в конце концов, бесполезность своего занятия, решили оставить этот фронт работы мастерам того дела - особистам.
Афганец просил воды и все хныкал о вечной дружбе между братскими народами. Ротный приказал привязать его к гусянке и не спускать глаз.
Оценив еще раз трофеи, ротный почесал затылок и махнул рукой:
- Ладно… Комбат раньше пяти не приедет. Пойдем, Ваня, порыбачим. Белоград! За духа головой отвечаешь. К моему возвращению научите учителя кричать "Замена давай" и "Вода давай". Вернусь, приму зачёт.
Своеобразное чувство юмора не покидало ротного ни при каких обстоятельствах.
Старый, чтобы лично "поковыряться у духа в печенках", загнал на башню Маслевича. Почти сразу же на пост, посмотреть на живого душмана, подтянулись чеченцы с "девятки" - Шамиль и Магомед. Только что они закончили прочесывание кишлака.
- Дан! Чё за война у вас тут была? - крикнул на подходе к посту Магомед.
- А, гля - какого фрукта поймали.
- Ни ферзя себе - война.
- Что в кишлаке? Нашли чего? - спросил Рустам.
Магомед только рукой махнул:
- Ты хоть раз находил после такого?
Бойцы подошли к душману. Тот съежился от страха в бесполезной попытке вжаться в гусянку и спрятаться между катками. Только ничего у него не вышло. Он сидел на коленях возле ведущего катка и едва удерживал равновесие. Белоград двумя ремнями зафиксировал ему руки за спиной и привязал их к голеням. Щуплая грудь и живот афганца выпятились при этом далеко вперед так, что все органы оставались открытыми для ударов. При приближении солдат, душман начал тоненько подвывать.