- Хороший ты парень. Альф. Нам пора. Спасибо, что накормил.
- У моего старика есть сарай с койкой, на тот случай, если надумаете у него переночевать, - предложил Альф.
- Не получится. Альф. Нам нужно дело делать, а значит, быть среди людей.
- Наведывайтесь, всегда подкормлю, только время выбирайте, как сегодня, - чтоб посетителей не было.
- Спасибо еще раз. Все ясно, непременно заглянем.
Мак пропустил Джима вперед и закрыл за собой дверь. Спустившись с крылечка, они пошли по указанной улице. На углу из подъезда вдруг вынырнул полицейский.
- Что задумали? Говорите! - рявкнул он.
Джим от неожиданности отпрянул, а Мак спокойно остановился.
- Мы, начальник, простые работяги. А задумали вот яблоки пособирать.
- Что ночью здесь делаете?
- Да мы прямо с поезда, на товарняке прикатили.
- И куда идете?
- К реке, вроде там ребята расположились.
Полицейский точно врос в землю.
- Деньги есть?
- Вы же видели, мы в кафе расплачивались. Мы не какие-то там бродяги-побирушки.
Полицейский наконец отошел в сторону.
- Проваливайте, да поживее, и чтоб по ночам не шастать по городу!
- Слушаемся, начальник.
И они спешно отошли.
- Ну и любезничал ты с ним, - удивился Джим.
- А почему б и не полюбезничать? Вот тебе первый урок: не спорь с легавым, тем более ночью. Получи мы сейчас по месяцу тюряги за бродяжничество, славно бы дело обернулось, а?
Они поплотнее запахнули легкие хлопчатые куртки и прибавили шагу. Все меньше и меньше фонарей попадалось им на улицах. - А с чего ты думаешь начинать? - спросил Джим.
- Не знаю пока Нужно каждую возможность использовать. Начинаем мы обычно с того, что разрабатываем план в целом, а частности определяются сообразно условиям. Нужно каждой зацепкой пользоваться. Иначе ничего не выйдет. Придем, посмотрим, какая там обстановка.
Джим зашагал шире и энергичнее.
- Мак, доверь мне настоящее дело. Не хочу всю жизнь быть на подхвате.
Мак рассмеялся.
- Подожди, еще надоест. Так надоест, что назад в город запросишься, где по восемь часов в день работают.
- Вряд ли, Мак. Сейчас мне как никогда хорошо. Прямо, того и гляди, лопну от радости. Разве у тебя не так?
- Изредка. Обычно я так занят, что некогда в своей душе копаться.
Стали попадаться ветхие дома, сварочные мастерские, стоянки старых автомашин, свалка их разрозненных и искалеченных частей. Фонари освещали черные окна брошенных домов; от кустов, переходящих в подлесок, бежали тени. Холодало. Джим и Мак пошли еще быстрее.
- Вон, по-моему, фонари у моста, с каждой стороны по три, видишь? - показал Джим.
- Вижу. От моста, кажется, налево свернуть?
- Да, налево.
Мост о двух пролетах перекрывал узенькую речушку, сейчас, летом она превратилась в маленький грязный ручеек, змеящийся по песчаному руслу.
Взяв от ската моста влево, Джим и Мак обнаружили вскоре бегущую по самой кромке старого русла тропу, она уводила в ивняк. Мак шел первым. Через минуту они окунулись в кромешную тьму, спереди, сзади и по бокам их обступили густые ивовые заросли. Лишь изредка над головой меж веток проглядывало вечернее небо, справа по самому берегу темной стеной высились тополя.
- Не вижу я тропы, - посетовал Мак. - Придется наощупь пробираться. - И медленно, осторожно шагнул вперед. - Джим, подними руки, чтоб ветками глаза не выколоть.
- Уже чуть не выколол. По губам только что хлестануло.
Некоторое время шли молча, старательно держась утоптанной тропы.
- Дымом запахло. - заметил Джим. - Считай, добрались.
Вдруг Мак остановился.
- А вот и огоньки впереди. Значит, так, как и прежде, разговор завожу я.
- Идет.
Тропинка неожиданно вывела на большую поляну, посередине горел костер. На другом краю виднелись три грязные, некогда белые палатки. В одной горел свет и по стенам бродили огромные черные тени. На поляне было человек пятьдесят: кто спал прямо на земле, завернувшись в одеяло, кто сидел вокруг костра. Не успели Джим с Маком выйти на поляну, как услышали короткий вскрик из освещенной палатки. И сразу задергались, закопошились тени на брезентовой стене.
- Может, кто заболел, - тихо сказал Мак. - Но считай, что мы ничего не слышали. Очень неразумно совать нос не в свое дело.
Они подошли к костру, подле которого, обхватив колени руками, сидели в кружок мужчины.
- Можно ли к вам присоединиться? - спросил Мак. - Или ваше общество только для избранных?
Несколько небритых лиц повернулись к нему, в глазах бусинками отражалось пламя костра. Один из мужчин подвинулся.
- Садись, земли всем хватит.
Мак только крякнул.
- Может, где и хватит, да только не в моих краях.
Заговорил худолицый, освещенный костром мужчина, сидевший по другую сторону.
- Ты, брат, попал в замечательное место. Здесь всего хватает жратвы, выпивки, автомобилей, домов. Присаживайся, у нас роскошный ужин.
Мак присел на корточки, кивнул и Джиму - садись. Вытащил кисет, аккуратно свернул изящную самокрутку. Затем, будто спохватившись, предложил:
- Ну, что, капиталисты, кому курить охота?
К нему потянулись несколько рук. Кисет пошел по кругу.
- Только что приехал? - спросил худолицый.
- Именно. Дай, думаю, пособираю яблочек, да обратно - свои миллионы считать.
Худолицый зло выкрикнул:
- А знаешь, сколько нам платить будут? Пятнадцать центов! Пятнадцать, чтоб им подавиться, собакам!
- А сколько ты, собственно, хочешь? - воскликнул Мак. - Имей совесть, парень! Или у тебя хватит наглости заявлять, что тебе, видите ли, хочется есть? Яблоки собираешь, вот их и жуй. Они такие вкусные, красивые! Тон его вдруг ужесточился. - А что, если мы эти яблоки не станем собирать?
Худолицый так и взвился.
- Придется! Никуда не денешься! Все до последнего гроша на дорогу сюда потратили!
- Не станем мы собирать, другие охотники найдутся!
- А если мы этих охотников - в шею? - крикнул Мак.
Люди у костра насторожились.
- Так ты чего ж… бастовать предлагаешь? - спросил худолицый.
Мак рассмеялся.
- Ничего я не предлагаю.
Коротышка, сидевший опершись подбородком о колени, сказал:
- Лондона чуть удар не хватил, когда сообщили, сколько платить будут.-И повернулся к соседу: - Ты, Джо, видел его. Правда, ведь его чуть удар не хватил?
- Аж позеленел весь, - подтвердил тот, - стоит, молчит, а сам весь зеленый. И деревяшку, что в руке держал, всю раскрошил.
Кисет наконец вернулся к владельцу, Мак помял его, убедился, что табаку осталось кот наплакал и сунул в карман.
- А кто такой Лондон?
Ответил ему худолицый.
- Лондон-мужик что надо, голова! Мы с ним всегда ездим. Что и говорить - голова!
- За старшего у вас?
- Да нет, просто хороший мужик. Мы с ним ездим. Послушал бы ты, как он с легавыми держится. Он…
Снова из палатки раздался крик, на этот раз долгий. Все повернули головы, потом снова безразлично уставились на огонь.
- Болеет, что ли, кто? - спросил Мак.
- Невестка Лондона рожает.
- Да, не самое удачное место для родов. А врач-то есть? поинтересовался Мак.
- Откуда! Где ж его возьмешь?
- А почему ее в окружную больницу не свезут?
Худолицый глумливо бросил:
- Как же! Будут они цацкаться с бродягами залетными! В больнице нет мест. Вечно она забита до отказа. Будто сам не знаешь.
- Я-то знаю, - вздохнул Мак. - Видно, и тебе это не в новинку.
Джим поежился, подобрал ивовый прутик, сунул его в костер, прутик сначала задымил, потом заиграл пламенем. Мак протянул в темноте руку и незаметно пожал руку Джима. А вслух спросил:
- А есть там, с ними, кто в родах кумекает?
- Старуха одна, - ответил худолицый; вопрос показался ему странным, и взгляд сделался подозрительным. А тебе-то что?
- Я кое-что в этом смыслю, - ответил Мак. - Учился немного. Мог бы сейчас помочь.
- Ну, так иди к Лондону! - Худолицему, видно, не хотелось самому принимать никакого решения. - А нам не след о нем языком трепать.
Мак словно бы и не заметил подозрительности собеседника.
- Пожалуй, и впрямь надо сходить. - Он поднялся. Пойдем со мной, Джим. Где он, в той палатке, где свет?
- Да, там.
Сидевшие у костра проводили Мака и Джима внимательными взглядами, потом снова засмотрелись на костер. Двое друзей шли поляной, старательно обходя кучи тряпья - под ними спали люди.
Мак прошептал.
- Ну и повезло же нам! Если в грязь лицом не ударю, считай, что начали мы удачно.
- Я не совсем понимаю… Даже не знал, что ты медицине учился.
- Да никто на белом свете этого не знал! - усмехнулся Мак. Они подошли к палатке: за подсвеченной брезентовой стеной суетились черные силуэты людей. Мак встал у входа и позвал:
- Лондон!
Почти мгновенно взлетел палаточный полог и вышел высокий мужчина. В плечах не обхватить. Жесткие черные волосы обрамляли похожую на тонзуру лысину на макушке. По лицу пролегли волевые морщины; черные, налитые кровью, как у гориллы, глаза смотрели свирепо. Угадывалась в этом человеке властность. Вести за собой людей для него столь же естественно, как и дышать. Выйдя, он опустил за собой полог.
- Что нужно? - сказал - точно отрезал.
- Мы только что приехали, - объяснил Мак. - Ребята у костра говорят, здесь роженица.
- Ну и что с того?
- Вот я и подумал, может, чем помочь, раз у вас доктора нет.