- Подождите, подождите. - Секретарь встал. - Эти господа пришли по общему вопросу. И вполне вероятно… э… что вам удастся… Если даже он и не сможет вас принять, то назначит час аудиенции в пятницу.
Секретарь снова улыбнулся и торопливо вышел. Космас сел в углу неподалеку от бюро секретаря, Ему видна была вся приемная.
Одна сторона зала была сплошь заставлена книжными шкафами. Толстые тома в черных кожаных переплетах поблескивали за стеклом. Космас сидел слишком далеко и не мог прочитать золотые буквы, вытисненные на корешках. Он различал лишь номера томов. Очевидно, это были собрания сочинений, но какие именно, Космас так и не узнал, у него не хватило смелости подойти к шкафам. Ему казалось, что едва он переступил порог этого дома, как его язык, руки и ноги одеревенели.
Он заметил, что люди, сидевшие за столом, время от времени лениво поглядывали на него, но сам избегал смотреть на них и обозревал приемную. Стены были увешаны большими фотопортретами в золотых рамках. Космас узнал лишь двоих. Один был Панагис Цалдарис, объектив фотоаппарата запечатлел его, как видно, в час послеобеденной дремоты; второй - Димитриос Гунарис{}. Покойный отец Космаса был одним из его восторженных почитателей. Он выучил наизусть несколько отрывков из предвыборной речи Гунариса и, вспоминая о нем, вставлял в рассказ полюбившуюся цитату: "Я стою среди вас как простой солдат, призванный вступить в священный бой…" Чаще всего он цитировал именно эту фразу и произносил ее с особым ударением на словах "простой солдат" и "священный бой".
Обращенный к нему вопрос вывел Космаса из забытья:
- Ну как там у вас дела?
Смуглое худощавое лицо, темные очки на ястребином носу, лихие усики, высоко приподнятые брови.
- Как вам сказать… - замялся Космас. - У нас голод.
- Голод! - Было видно, что ответ не удовлетворил худощавого человека. - Ну, а что еще? Меня интересуют люди. Что думает народ?..
- Господин полковник! - прервал его человек, спрашивавший Космаса про линию Лехена-Патры. - Почем будет масло в Каламате дней через пять?
- Дней через пять? Что-то около четырех бумажек.
- А инжир?
- Цены на инжир сравнительно устойчивы. Но я уже сказал вам, дело не в цене. Как перевезти - вот в чем вопрос!
- Не исключено, что нам уступят несколько вагонов.
- В таком случае проблема решена. Но дадут ли власти разрешение?
- С Команде Пьятца все уже урегулировано. Но вот удастся ли достать пропуск комендатуры и, главное, сопровождающих? Без них первый же немецкий сержант задержит наш товар.
- Однажды мы так уже погорели… Господин Алексопулос, наверно, помнит.
- Еще бы! Операция с изюмом…
- Вся беда в том, что Красный Крест хочет отдать эти вагоны народным столовым. Сейчас разгорелся настоящий бой. Комендатура обещает вагоны Красному Кресту, а Команде Пьятца - нам.
- Ну так что же? - раздраженно спросил полковник. - Что вы предлагаете, господин Куртис?
- У господина Павлопулоса есть блестящая идея, - ответил Куртис.
Павлопулосом оказался тот самый мужчина, который первым обратился к Космасу.
- Чего-чего, а идей у нас куры не клюют! Но в данном случае идеи у меня нет, все мои надежды я возлагаю на… - И Павлопулос протянул руку в сторону соседней комнаты.
- На Теодора? Вы хотите, чтобы Теодор обратился в комендатуру? - спросил секретарь, который только что вернулся в зал.
- Нет, дорогой Панос, - успокоил его Павлопулос, - ты меня не понял. Было бы глупо требовать такой услуги от министра. Но дело тут несложное: немецкая комендатура обещала вагоны Красному Кресту. Ну что ж, пусть он их и забирает. Только с одним условием: уполномоченными он сделает нас. А тут уж мы используем Командо Пьятца.
- Значит, вагонами придется поделиться с Красным Крестом? - вставил Алексопулос.
- А разве у нас есть другой выход? Иначе мы рискуем потерять все.
- Погодите, погодите! - вмешался секретарь. - Если вагоны дадут Красному Кресту, то он отдаст их столовым. И тогда… Нет, я не вижу смысла в вашем проекте.
- А между тем все очень просто, милый Панос! - сказал Куртис. - Нужно, чтобы кое-кто позвонил в Красный Крест, - и дело в шляпе. Вся загвоздка в том, чтобы обработать Красный Крест.
- Кто там из наших?
- Майор Папацонис! - воскликнул полковник. - Он служил у меня в полку.
- Есть тут еще один плюс, - вставил Павлопулос. - Команде Пьятца дает нам вагоны до Ахайи. А если удастся уладить дело с Красным Крестом, мы получим их до Каламаты.
- Давайте подытожим, что будем предлагать, - сказал Алексопулос.
- Как говорил Ненес. Через Красный Крест. Папацонис там держится крепко, - отозвался Куртис.
- За майора можно не беспокоиться, - снова вставил полковник. - Достаточно телефонного звонка или открытки от Теодора. К тому же я лично знаком с Папацонисом.
- Папацониеу тоже будет непросто. Еще не известно, сумеет ли он…
- Об этом не печалься, Мимис. Подбросим еще один кусок. Как говорится: "Там, где хватает еды на восьмерых, достанет и на девятого".
- Но есть и другая поговорка: "У семи нянек дитя без глазу".
- Не беспокойся. Они дадут нам полномочия, возьмут свою долю - и баста, в наши дела они лезть не станут. Половина вагонов достанется им. Могут перевозить в них, что их душе угодно, нас это не касается. Остальные вагоны наши, и мы тоже будем перевозить что нам угодно: инжир, масло, изюм. И отчета никому давать не будем.
Одна из дверей открылась, в зал вошли трое. Первый, мужчина невероятной толщины, с золотыми зубами, поздоровался с Павлопулосом.
- Аи да ловкач! - погрозил он пальцем. - Здорово ты меня надул!
- Скажите лучше, что нас обоих надули, господин Лампис.
- Не знаю, как тебя, а ты меня знатно обставил, это факт. До сих пор ни одному мошеннику не удавалось оставить меня в дураках.
Остальные с усмешкой следили за их разговором.
- Нет, клянусь, вы ошибаетесь, господин Лампис, пусть господин Куртис будет свидетелем!
- Ладно, верю. Ну, а чем мы займемся теперь?
- Наклевывается неплохое дельце в Пелопоннесе.
- Опять с изюмом?
- Нет, изюм невыгодный товар. Думаем заняться маслом. Шеф поможет?
- Послушай, Ненес! - уже серьезным тоном сказал толстый. - Не знаю, что именно приключилось тогда с этой проклятой партией, но сейчас нам подвертывается выгодная операция с македонским табаком.
- С табаком?! - воскликнул Куртис. - Так вы уже прибрали к рукам это дельце? Молодцы! Тут-то я и расквитаюсь с Кероглу, Он из кожи вон лез, чтобы заграбастать эту партию.
- Мы дали настоящий бой! - удовлетворенно сказал толстый. - Битва богов и титанов! Теодор целый час сражался по телефону!
- Смотрите, будьте начеку. Этот субъект без сопротивления не капитулирует.
- Ну, теперь он обезврежен! - выкрикнул кто-то из компании толстого. - У телефона был сам Хаджимихалис.
Куртис поднял руки:
- Министр? Тогда сдаюсь.
- Итак, - снова заговорил толстый, взяв под локоть Павлопулоса, - дело верное, и, главное, никакого шуму и риска. Перевозку берут на себя немцы. По рукам?
Ответа Павлопулоса Космас не расслышал. В дверях кабинета Марантиса появился секретарь.
- Вам придется немножко подождать, - сказал он, беря под руки полковника и Алексопулоса. - Телефоны взбесились с самого утра.
Толстый и его спутники отошли с Павлопулосом к книжным шкафам и завели разговор вполголоса.
Космас встал. Он хотел незаметно уйти. Но секретарь увидел его, подошел и обнял за плечи.
- Ну вот, все в порядке! - сказал он и засмеялся, подмигивая.
Космас не понял.
- Я зайду послезавтра, - сказал он. - Я позвоню…
- Не нужно, - сказал секретарь, садясь за свое бюро. - Я уже доложил… э… и, короче говоря, все в порядке.
Он торопливо набросал несколько строк на визитной карточке Марантиса и вложил ее в маленький, узкий конвертик.
- Отправляйтесь в Красный Крест и спросите там господина Папацониса. Передайте ему вот это… и все будет в порядке.