Обстановка в доме была богатая: черный величавый сервант, мягкие с гнутыми спинками стулья, книжный шкаф во всю стену, огромное зеркало, пианино. Володя опасался за что-нибудь ненароком задеть. А получилось как раз то, чего боялся: чуть не уронил стул. Когда садился за стол, так двинул его коленками, что тот жалобно скрипнул и сдвинулся с места. Володя готов был провалиться сквозь землю. Но хорошо было уже то, что на его неуклюжесть никто не обратил внимания.
- Люсенька, - попросила Мария Петровна, - согрей, пожалуйста, чай.
Она села напротив Балашова и поставила перед собой маленькую шкатулку.
- Девушки сказали, что тебя зовут Володей. Так я тебя и буду называть. Хорошо?
Он кивнул головой. В горле застряло что-то сухое, а прокашляться стеснялся.
- Меня, Володя, интересует всего лишь один вопрос. - Мария Петровна взглянула на него глазами, полными печали, открыла шкатулку, достала медальон… тот самый, который он подарил Гале. - Где ты взял его, Володя?
- Нашел, - прохрипел он.
- Очень прошу рассказать: где, когда. Для меня это крайне важно.
Балашов прокашлялся в кулак и, путаясь, рассказал историю находки. Вернулась из кухни Люся, пристроилась рядом с матерью, прижавшись головой к ее плечу. Как они похожи! В молодости Мария Петровна была, видимо, такой же красавицей, как теперь дочь.
- Портсигар у тебя здесь?
Володя отдал портсигар Воронцовой. У нее дрожали пальцы. Открыв портсигар, она спросила глухим голосом:
- Ты догадываешься, что означают эти буквы - "БМВ?"
- Нет.
- Они означают: Борис Михайлович Воронцов.
Он взглянул на Марию Петровну:
- Выходит…
- Да. Это портсигар моего мужа. А медальон мой.
Галя перебирала кисточки скатерти. Люся смотрела на Володю - в глазах ее закипали слезы. Мария Петровна левой рукой поправила у виска волосы и вернула портсигар Балашову.
- Портсигар можешь взять на память, - и видя, что Володя растерян и хочет отказаться, настояла: - Бери.
Зябко передернув плечами, она продолжала:
- Борис Михайлович погиб три года назад. Он был геологом. Говорили, что с двумя рабочими геологической партии он попал в трясину. Первым провалился рабочий. Борис Михайлович поспешил ему на помощь. Успел бросить жердь, но и сам угодил в "окно" - в гиблое место. Другой растерялся. Поблизости никого больше не оказалось. Первый рабочий выбрался, но спасти Бориса Михайловича не успел. Такова официальная версия. Но теперь меня смущает вот это обстоятельство: как портсигар и медальон очутились на шихане? Муж носил их всегда с собой. Борис Михайлович не курил. Портсигар ему достался от отца. Медальон брал с собой, как сувенир. Видите? - Она нажала невидимую кнопочку, и медальон раскрылся. В нем лежала маленькая фотокарточка. Можно подумать, что это Люся, но только при беглом взгляде. У женщины на фотографии глаза смеялись, были прекраснее, чем у Люси. Конечно же, это Мария Петровна в молодости.
- Но папа, - сказала Люся, - иногда оставлял портсигар в боковом кармашке рюкзака. Может быть, он и тогда оставил? А кто-нибудь утащил.
- Возможно, - согласилась Мария Петровна. - Возможно, что воришка взял его из рюкзака и спрятал. Но почему же за три года не сумел он забрать портсигар из тайника? Насколько я поняла Володю, место приметное, найти его нетрудно.
- Нетрудно, - подтвердил Балашов.
- Может быть, с воришкой за это время что-нибудь случилось? - предположила Галя.
- Не знаю.
Говорили долго. Люся собрала на стол. Сколько ни отказывался Володя, но пришлось-таки выпить чашку чаю. Когда вышли от Воронцовых, Володя покачал в раздумье головой:
- Надо же! Лучше бы ничего не находить!..
Вечер провели на заветном камне. Прощаясь, Галя спросила:
- Сколько же осталось?
- Девять дней, Галинка.
- Почему не год?
- Видно, пришла пора.
Ночью Володя думал о геологе Воронцове, которого никогда не видел.
6
Горком комсомола и военкомат устроили в городском саду вечер призывников. В летнем кинотеатре состоялся не то митинг, не то собрание. Выступили военный комиссар, комсомольский вожак Саша Родионов, а потом слово предоставили самим призывникам. И тут на трибуну взобрался Славка Миронов. Володя рот раскрыл от удивления. Славка ни словом не обмолвился, что готовится выступать. Хитрец! Володя наклонился к Гале и прошептал:
- И наш фантазер туда же! Оратор!
Славка, нимало не смущаясь, вытащил из кармана бумажку и принялся говорить по ней без запинки. Володя только головой крутил: ох и складно получается у фантазера! Галя, взглянув на Балашова, рассмеялась. Больно вид у него потешный.
Славка обещал добросовестно овладевать военной наукой, стать настоящим солдатом. Если же потребуется, не жалеть жизни, защищая Родину. Никто в этом длинном полутемном дощатом зале не предполагал, что меньше, чем через год, эти торжественные слова придется подтвердить в кровопролитных боях. Никто об этом не думал сейчас… Поэтому настроение было приподнятым, хотя и немного грустным от сознания близкой разлуки.
После митинга Володя и Галя бродили по аллеям. Славка не показывался.
На танцевальной площадке, как всегда, гремел духовой оркестр. В темном углу сада радостно всхлипывала гармошка и ей вторило несколько разрозненных голосов.
- Пить хочу, - попросила Галя. - Во рту пересохло.
Зашли в буфет. Там было людно. Володя полез без очереди, но поднялся невообразимый гвалт. Пришлось отступиться. И тут его окликнули:
- Эй, приятель!
Володя оглянулся: за столиком сидел Шишкин и приветливо улыбался. Володя поздоровался.
- Сто граммов? - спросил Шишкин. - Садись. Сейчас устрою.
- Лимонаду хотел купить.
- Проще пареной репы. Садись.
- Но я с девушкой.
- Еще лучше. Веди ее сюда. Я сейчас все организую.
Володя колебался, но Шишкин подтолкнул его:
- Зови, зови!
Он привел к столику Галю. Сели. Шишкин уже пробирался от буфетной стойки. В левой руке держал две стопки, в правой - бутылку лимонада, горлышко которой было накрыто стаканом. Все это он поставил на столик, присел рядом с Балашовым и улыбнулся:
- Полный порядок! Простите, не знаю, как вас, - обратился он к Гале. Она назвала себя. - А вас Володей звать, на Сугомаке слышал, запомнил.
Он налил Гале лимонаду, взял стопку с водкой, привычно стукнул ею по другой стопке, приглашая Володю выпить:
- За будущих солдат!
- Я не пью, - отозвался Балашов.
- Немного можно. Служба будет легче. Я вот тоже племяша провожаю. Куда-то удрал от меня. Пей, приятель!
Шишкин выпил водку одним глотком, поморщился и закусил ломтиком сыра. Володя собирался тоже выпить, но поймал строгий, осуждающий взгляд Гали и отставил стопку.
- Слабак! - покачал головой Шишкин. - Ладно, не пропадать же добру. - Он выпил водку из второй стопки, крякнул:
- Хороша!
Галя глазами звала Володю из буфета, но он считал уйти сразу неудобным. Шишкин, закусив, обратился к Балашову:
- Угощай, приятель, из своего портсигара.
Володя положил портсигар на стол. Шишкин закурил, пустил несколько сизых колец дыма и спросил:
- Работаешь-то где?
- На механическом.
- И приятель тоже?
- Нет, он десятиклассник.
- Наверно, серьезный парень?
- Кто его знает, - пожал плечами Балашов: ему не хотелось отвечать на этот вопрос определенно.
- У меня племяш такой же. Чуть что - в бутылку лезет. Вчера шутя говорю ему: "Ну, дорогой, служить тебе, как медному котелку". Так что ты думаешь: придрался к медному котелку - и все. Сегодня еще сердится. Сюда пришли вместе, куда-то смылся от меня. Не найду никак.
Шишкин заглянул в настежь открытое окно, налил Гале еще лимонаду, улыбнулся.
- Спасибо, - почему-то смутилась она.
- Много тогда нарыбачили? - обратился он к Балашову.
- Не особенно.
- Я, понимаешь, не люблю такую рыбалку: в час по рыбке. С тоски околеть можно. То ли дело с бреднем. Закинешь раз-другой, глядишь - пудик, а то и два рыбешки да всякой: и окуни, и щуки, и лини… - Шишкин снова выглянул в окно и вдруг закричал: - Эге-гей, Антон! Обожди, дорогой! - повернулся к Балашову, виновато улыбнулся: - Извини, племяша увидел. Счастливо! - махнул рукой, и Володя глазом не успел моргнуть, как Шишкина словно метлой вымело из буфета. Галя прыснула в кулак: смешной ей показалась поспешность Шишкина. Балашов лишь головой покачал.
- Допивай лимонад, - сказал он, - а я покурю и пойдем потанцуем.
Он полез в карман за портсигаром, но там его не было. Растерянно скользнул взглядом по столу и тут отчетливо вспомнил: портсигар лежал перед Шишкиным. Володя с шумом отодвинул стул, шепнул Гале:
- Жди здесь. Я мигом.
Шишкина догнал почти возле выхода из сада. Он шел с белобрысым парнем, наверно, с племянником. Володя тронул Шишкина за плечо. Тот обернулся, удивленно поднял брови.
- Хо! - воскликнул он. - Что случилось? Я, кажется, за все заплатил.
- Вы взяли портсигар.
- Какой портсигар?
- Мой.
- Что ты говоришь?! - вдруг расстроился Шишкин. - Вот беда какая! Сейчас проверю.
Он провел руками по карманам пиджака, брюк и на секунду замер. Взглянул на Балашова и рассмеялся:
- Твоя правда, приятель! - вытащил из кармана брюк портсигар и вернул, покачал головой, удивляясь своему нехорошему поступку: