Глава десятая
В начале сентября, стремясь отрезать Кольский полуостров и Мурманский порт от страны, гитлеровцы предприняли новое мощное наступление. Они двинули в бой всю свою тяжелую артиллерию, бронетанковые части, авиацию, горно-егерский корпус, отборные полки "СС". Ценой больших потерь им удалось прорвать линию обороны и подойти к железной дороге, ведущей в Мурманск.
Фронт приблизился. С аэродромов по ночам видны были пожары и отчетливо слышалась артиллерийская пальба. Опять наступили дни, когда летчики летали по многу часов. Они спускались на аэродром только для заправки баков горючим, пополнения боезапаса и тут же по тревоге вновь поднимались в воздух.
В ход были пущены машины всех типов: одни улетали на патрулирование, другие на штурмовку переправ и наземных войск, третьи на перехват бомбардировщиков, четвертые для сопровождения. Даже учебные самолеты нагружались, бомбами и уходили к фронту. Любыми силами надо было ослабить натиск противника.
В первой эскадрилье больше всего приходилось работать группам Ширвиса и Кочеванова, так как Лобысевич выдумал, что там отобраны самые способные пилоты, а ему и Шубнику достались недоучки, которых еще рано посылать на ответственные задания.
Десятого сентября обстановка на фронте до того обострилась, что, несмотря на низкую облачность, дождь и шквалистый ветер, полеты не отменялись.
Группа Кочеванова получила задание лететь на штурмовку вновь наведенного моста, по которому переправлялись войска.
Разбивая в брызги мутные лужи, покрывавшие аэродром, Кирилл, взлетел и, дождавшись Хрусталева с сержантами, повел их на небольшой высоте к переправе.
Через несколько минут он заметил двигавшуюся навстречу мутно-серую завесу, опускавшуюся до земли. Подниматься выше было бессмысленно, - ничего не увидишь, сплошные облака покрывали небо.
Кирилл решил обойти стороной полосу дождя, но не удалось: крупные капли запрыгали на плоскостях, рассыпаясь бисеринками, похожими на ртуть.
Дождь усиливался. За его пеленой трудно было разглядеть хоть какие-нибудь ориентиры на земле. Козырек заливало. Кирилл перешел на слепой полет, забирая все больше влево, надеясь таким способом скорей выйти из обрушившегося на них водопада.
Ведомые, чтобы не потерять его в звенящей хляби, шли вслед плотным строем.
Вскоре дождь поредел, уже можно было разглядеть впереди синеватые просветы в облаках.
Взглянув на землю, Кирилл понял, что сейчас надо круто забрать вправо. Он сделал поворот, хотел подняться выше и… наткнулся на четверку "мессершмиттов", словно выкатившихся из облаков. Уклоняться было поздно: ведущий шел наперерез курса так близко, что Кирилл невольно припал к прицелу и, нажав на гашетку, прошил трассирующими пулями длинное, хищное тело "мессершмитта".
Гитлеровец, не ожидавший внезапного нападения, на какую-то долю секунды растерялся. "Мессершмитт-109", клюнув носом, накренился и заскользил вниз. Но он не утерял управления, так как вскоре выровнялся и круто стал набирать высоту. Кирилл настиг его и ударил из пушек по мотору…
Видя, как "стодевятый" задымился, лейтенант осмотрелся. Ведомых не было вблизи. Вот и сам проштрафился: потерял молодых, куда же они делись? Надо разыскать. Кирилл бросил подожженного "мессера" и пошел на поиск, вглядываясь в мутную пелену.
Заметив вдали мелькавшие самолеты, он пошел на сближение.
Товарищи, оказывается, дрались на малой высоте, стремясь прикрыть друг друга. Самолеты, носившиеся под струями дождя, казалось, оставляли за собой клочки голубого пламени.
Разобравшись, где противники, где свои, Кочеванов пошел наперерез двум "мессершмиттам", пытавшимся оттеснить "ишачка", которым управлял неопытный сержант. Он вновь приник к прицелу, а пальцы машинально застыли над кнопками электроспусков.
Вот уже "мессершмитт", устремившийся под углом в атаку, пойман в прицел. Кирилл едва ощутимо нажал на педаль управления, слегка потянул на себя ручку… и разом нажал на обе гашетки… Его самолет дрогнул и затрясся. В глазах запрыгали огоньки, черные кресты, дым, молнии…
Кочеванову показалось, что не только пули, но и сама машина сейчас врежется в хищного противника. Прекратив стрельбу, он чуть отдал ручку вперед, ушел вниз и развернулся для новой атаки. Но "мессершмитт" куда-то исчез, и других не было видно.
Кирилл стал вглядываться в пространство меж облаками и землей: где же свои? Сквозь завесу усилившегося дождя невозможно было что-либо разглядеть.
Набрав высоту, он зигзагами пошел на поиск. И тут приметил на земле два костра: один, догорая, дымил, другой, несмотря на проливной дождь, ярко светился.
"Сбитые самолеты, - сообразил лейтенант. - Но чьи? Неужели там под обломками кто-нибудь из наших сержантов?" У него невольно защемило в груди, Кирилл принялся казнить себя: "Ну для чего ты кинулся на паршивого фрица? Ведь задание другое? Молодые не поняли маневра и проскочили вперед. Им же далеко до Ширвиса, который понимал тебя с полунамека".
Внезапно кругом посветлело, дождь кончился. Кочеванов до боли в шее заворочал головой, оглядывая дали.
Сперва мелькнули какие-то темные точки. Кажется, свои. "Ну конечно, "ишачки"!" - обрадовался он и полетел им навстречу.
Когда товарищи пристроились к нему, лейтенант показал им сперва два пальца - указательный и средний, затем большой, повернутый книзу. Пилоты поняли его и энергично закивали в ответ. Они тоже видели костры на земле и подтверждали победу.
Горючего изведено было много, а основное задание оставалось невыполненным. Лейтенант не мешкая повел группу дальше.
Голубоватую ленту неширокой реки и темную колонну машин, пересекавших ее, они увидели издали.
"Надо ударить по тем, что застряли на том берегу, - решил Кочеванов. - Они преградят путь задним".
Он качнул крыльями, требуя внимания, и без захода заскользил вниз, целясь в машины, осторожно входившие на недавно наведенный понтонный мост. Товарищи цепочкой устремились за ним.
Пикируя на выбранные цели, они открыли огонь из пушек, пулеметов и вихрем пронеслись над колонной. Зенитчики, не ждавшие в ненастную погоду налета с воздуха, подняли пальбу с опозданием.
"Теперь надо по шерсти пройтись", - подумал Кочеванов. Но у него уже были на исходе боезапасы. Делая заход для новой атаки, он просигналил, чтобы вперед вышли ведомые.
На бреющем полете они обдали огнем задние машины, крытые брезентом, и, видя, как по обе стороны дороги врассыпную разбегаются солдаты в мундирах крысиного цвета, остатки патронов истратили - на них.
Вернувшись на аэродром, Кочеванов доложил командиру полка, что если без промедления послать к переправе дежурные самолеты, то удастся истребить всю автоколонну.
На штурмовку с промежутками в две-три минуты отправились звено "чаек", звено "бисенят" и вся группа Ширвиса.
Вернулись они без потерь и довольные.
- Зажгли костер длиною в два километра, - доложил Ширвис. - По пути приметили над нашими позициями "раму". Видно, на корректировку вышла. Я стрелка-радиста успокоил, а мои орлы, практикуясь, "раму" буквально в щепки разбили. Серьезных повреждений не имеем.
Настроение поднялось еще больше, когда истребителям была объявлена благодарность фронта, полученная по телефону.
Обедали весело, выдумывая невероятные истории, якобы происшедшие во время утренней операции. Сержант Стебаков так расхвастался, что стал уверять, будто сам видел, как подскочила вверх подбитая им зенитка. Он даже обратился за подтверждением к Ширвису.
- Точно, - поддержал тот. - Видно, прямо в жерло угодил.
- Ну, конечно! - обрадовался Стебаков, обводя маловеров победным взглядом. - Иначе чего бы ей подскакивать? Весь ствол разворотило!
И тут, якобы для уточнения, Ян добавил:
- Только мне показалось, что она умышленно подскочила, чтобы ухватить снаряд зубами.
И это вызвало такой взрыв хохота, что из кухни повыскакивали повара и судомойки…
Днем ветер разогнал низкие тучи, в вышине остались лишь размазанные белые облака.
Нужно было ждать ответного нападения на аэродром. На барражирование вышли "МИГи". Но вскоре по тревоге были подняты все истребители.
Гитлеровская авиация подходила с разных сторон тремя эшелонами. Первыми появились на большой высоте "мессершмитты" и завязался бой с "МИГами". Потом показались бомбардировщики с неубирающимися шасси "Ю-87", прозванные "лапотниками". Заходя на цель, они обычно делали "горку" и затем устремлялись в пике. В такой момент они были хорошей мишенью. Видимо решив, что "лапотники" - самая легкая добыча, за ними устремились "ишачки" капитана Лобысевича и "чайки".
Своих молодых истребителей капитан Шворобей удерживал для третьего эшелона. Так приказал ему по радио майор Чубанов, оставшийся на земле.
Двухмоторные бомбардировщики "Ю-88", сопровождаемые "мессершмиттами", показались со стороны моря. Они шли словно крадучись, прижимаясь к лощинам между сопок.
"Наглецы, - подумал капитан Шворобей. - Надеются на внезапность и нашу несообразительность. Маневрировать-то им трудновато будет". Пересчитав противников, он по радио сообщил Чубанову:
- С мокроты проклюнулись восемнадцать курочек и шесть петушков.
- Курочек потрясите, авось прежде времени снесутся, - посоветовал командир полка. - С петушками не связывайтесь, пусть летают.
- Есть! - раздалось в ответ.