Земсков стоял почти так же, как часовые, вытянув руки по швам и повернув голову к телу Арсеньева. Будаков тоже встал:
- Выйдем!
Они прошли в соседнюю комнату. Хозяйка вытолкала детей в кухню и вышла сама, мелькнув чёрными юбками.
- Вы отдаёте себе отчёт в вашей вине? - спросил Будаков, когда захлопнулась дверь.
- О чем вы говорите, товарищ подполковник?
Глаза Будакова налились кровью, задрожало левое веко. Все его длинное лицо напряглось:
- Вы ещё спрашиваете? Кто дал разведданные, что в Павловском свободно? Кто завёл полк в мешок? Из-за вас погиб капитан второго ранга, из-за вас потеряна святыня части - Флаг корабля, а в критический момент вы куда-то укатили на "виллисе" командира полка, оставив нас без машины.
Земсков почувствовал, что кровь хлынула к его щекам, будто ему надавали пощёчин.
- Вы виноваты во всем! - сказал он, наступая на Будакова. - Трус вы, тряпка, а не офицер! - он размахнулся, чтобы ударить Будакова, но удержал удар и опустил на стол сжатые кулаки.
Будаков расстегнул кобуру. Земсков не обратил никакого внимания на этот жест. Величайшим усилием воли он овладел собой, но сейчас поздно было отступать, да Земсков и не собирался.
- Я давно знал, что вы трус, подполковник Будаков. Ваша трусость дорого обошлась полку. Вы понимаете, что мы сейчас в окружении? Чего вы ждёте? Принимайте меры, командуйте, а все остальное - потом.
- Я приму меры, - прохрипел Будаков, распахивая окно. - Два человека с оружием - ко мне!
В палисаднике сидели автоматчики Горича. Клычков кивнул двоим бойцам:
- К подполковнику!
Когда они вошли, Будаков протянул руку:
- Сдайте оружие, Земсков. Вы арестованы. Будете давать объяснения в трибунале.
Бойцы топтались у дверей, не понимая в чем дело.
- Сдайте пистолет, говорят вам! - повторил Будаков. - Если не хотите, чтобы я применил силу…
Земсков медленно вынул пистолет. Вероятно, в его лице было что-то такое, что заставило Будакова попятиться. Может быть, Земсков в этот момент совершил бы непоправимую ошибку, но он увидел в раме низкого окна Косотруба, который, держась одной рукой за подоконник, приготовился к прыжку. В другой руке разведчика был автомат. Будаков не видел матроса, но Земсков поймал взгляд Косотруба и движением глаз показал: "Не надо!"
Положив пистолет на стол, он спросил:
- Куда теперь мне идти?
- Уведите арестованного! - приказал Будаков. - Горич, займите любой дом и выставьте часового.
Земсков вышел на улицу. Горич спросил его:
- Что случилось? Куда тебя вести?
- Куда хочешь, только позови ко мне Николаева.
За Земсковым шло человек десять. Никто не понимал, что случилось.
- Расходитесь по своим местам, - сказал им Земсков, - произошло недоразумение. Все выяснится.
Земскова отвели в первый попавшийся пустой дом. Скоро к нему пришёл Николаев. Командир дивизиона был в состоянии крайнего возбуждения. Он явился с несколькими вооружёнными матросами и, отстранив рукой часового, остановился на пороге:
- Выходи отсюда! Сейчас окружу штаб, если Будаков окажет сопротивление - расстреляю.
- Ни в коем случае! Слушай меня, Павел. В любой момент нас могут атаковать танки. Будаков сейчас - командир полка. За свои действия он ответит потом, и не нам с тобой, а высшему командованию.
- Некогда ждать. Надо спасать флаг, выводить полк из ловушки.
- И я так говорю, поэтому самоуправством заниматься нечего. Понял?
Николаев сел на койку, яростно потёр себе затылок, сдвинув фуражку на глаза:
- Эх, Яновского нет!
Земсков наклонился к Николаеву:
- Ты мне веришь? Знаешь меня?
- Ну?
- Так вот, оставайся в дивизионе, иначе может произойти черт знает что. После смерти Арсеньева люди в растерянности, а положение в сущности не такое сложное, как кажется Будакову. За машиной пойду я. Как стемнеет, выйду с Косотрубом. Предупреди его и больше никому - ни слова.
- Так ты же арестован…
- Ты что, серьёзно? Я буду здесь сидеть в такой момент?
Николаев ушёл, а Земсков растянулся на кровати без матраца. "Надо бы поесть, - подумал он, - забыл сказать Николаеву, чтобы принесли".
Земсков пытался уснуть, но это не удавалось. Перед глазами стояло лицо Арсеньева - не мёртвого, а там на кургане, в Павловском, когда он давал Земскову своё последнее приказание. "И ещё говорят - смелого смерть не берет. Глупости! Только смелый умирает, как человек, а трус, как баран на бойне".
Меньше всего думал Земсков о собственном положении. Этот арест казался ему дурацкой шуткой при самых неподходящих обстоятельствах. Ему не пришло в голову и то, что его самовольный выход на поиски пропавшей машины смогут изобразить, как попытку скрыться от трибунала. Постепенно мысли его тускнели. Представилось озабоченное лицо матери, когда Андрей пришёл с фонарями под глазами и разбитым носом после первого урока бокса. Она тогда ничего не сказала, тут же поверила, что её сын не подрался где-нибудь у пивной. Вспомнилась ленинградская квартира, взорванная бомбой во время блокады. Потом ему показалось, что он идёт по проспекту Майорова, поворачивает к Исаакию. На соборе развеваются морские флаги, огромные, как облака. И тут же он оказался внутри собора, в кабине пулемётной машины. К дверке кабины подошла Зоя. Она просила, чтобы Андрей взял её на передовую, только у Зои был не её голос. Это голос Людмилы - глубокий, протяжный. Он понял, что это действительно Людмила. Как она попала в Ленинград? Ему стало спокойно и хорошо. Машина исчезла. Они были в шалаше, завешенном плащ-палаткой. Андрей пытался обнять Людмилу, но она отталкивала его, повторяя его имя.
Земсков открыл глаза и тут же вскочил на ноги. Солнце уже село. Кроны деревьев за окном чернели на розовом фоне неба. Рядом с Земсковым стояла Людмила.
- Ты? Я думал, ты мне снишься, - он протёр глаза кулаками. - Крепко я спал?
- Нет. Жалко было будить. Только дотронулась, и ты вскочил. Слушай, Андрей, Будаков пытался связаться с Яновским, потом с дивизией, теперь пробует с опергруппой. Текст радиограммы мне ребята показали. Написано, что полк попал в окружение из-за ложных данных разведки, что Будаков принял командование после смерти Арсеньева, а тебя арестовал, причём ты оказал вооружённое сопротивление.
- Черт с ним, Людмила! Сейчас есть дела поважнее.
- Знаю, но ты понимаешь - после такой радиограммы он легко пристрелит тебя, потом скажет, что ты хотел убежать. Он же ненавидит тебя.
- Глупости! Не посмеет. Присядь-ка…
- Нет, ты садись. Раньше всего поешь. Вот консервы, хлеб. Выпить хочешь?
Земсков с благодарностью посмотрел на неё. Пить он не стал, но фляжку подвесил к поясу. Пригодится. Пока он ел, Людмила рассказывала:
- Кругом все тихо, но когда Бодров сунулся к Павловскому, сразу наткнулся на заставу. Будаков хотел похоронить Арсеньева здесь. Николаев и другие не допустили. Положили его не в снарядный ящик, а в настоящий гроб и обили кругом цинком из патронных коробок, чтобы можно было далеко везти. А мне все кажется, он войдёт сейчас, подаст команду, и сразу - все в порядке: "Полный вперёд!"
Земсков взял её за руку:
- Людмила, ты знаешь про флаг?
- Все знаю. Даже то, что ты собрался в Павловский. Мне Валерка сказал. И я иду с вами.
- Это ты брось! - Земсков не на шутку рассердился. - Вот болтун проклятый! Завалит все дело.
- Андрюша, - она села рядом с ним, - так он же только мне. Мне! Понимаешь? И ты не спорь. Я иду с вами. Я здесь знаю каждую балочку, каждый кустик. И знакомые у меня тут есть, если придётся прятаться.
Земсков отрицательно покачал головой:
- Сказано - нет.
- Сказано - да! Можешь меня не брать, все равно пойду за вами. Ты помнишь, Андрей, ещё в Егорлыке я просила взять меня с собой. Ты сказал: в другой раз. Я уже тогда… Не то говорю. А в Майкопе? Разве я струсила? - Она вцепилась в его руки. - Возьми меня, Андрей. Увидишь, я пригожусь!
Земсков кивнул головой:
- Хорошо. Пойдёшь. Когда совсем стемнеет, ждите меня с Валеркой вон там на огороде, у колодца. Пусть возьмёт три автомата с запасными дисками, килограмма два тола и обязательно метра полтора бикфордова шнура. Гранат "Ф-1" - штук шесть и противотанковых столько же. Нет, не дотащишь.
- Я не дотащу? Что ещё брать с собой?
- Остальное он знает. Да, зайди ещё к Сомину. Возьми у него мой парабеллум. Володе можешь рассказать, но так, чтобы никто не слышал. Все ясно? Отправляйся.
- Есть, товарищ гвардии капитан!
- Ну, иди, гвардии Людмила! - он ласково хлопнул её по плечу. - Погоди, часовой стоит?
- Стоит. Автоматчик Петька из взвода Горича.
- Как же ты прошла?
- Залезла на сарай, оттуда на крышу и через слуховое окошко. Очень просто. Он бы меня пропустил, конечно, только на черта он нужен с его вопросами!
Земсков рассмеялся:
- У тебя уже опыт по части чердаков. Обратно так не иди. Подозрительно. Валяй прямо в двери. Пусть думает, что у нас роман.
Людмила вздохнула:
- Пусть думает…
Часовой беспрепятственно пропустил её, а через час, когда было уже темно, Земсков выбрался по способу Людмилы.
Косотруб и Людмила ждали его в условленном месте. На обоих были надеты маскировочные комбинезоны.
- Все тихо? - спросил Земсков, натягивая комбинезон.
- Пока тихо, - сказал Косотруб, - все четыре батареи стоят полукольцом с западной стороны. На КП проложили связь. С тыла КП охраняет батарея Сомина.
- Ясно. - Земсков затянул ремень, на котором висел его старый трофейный пистолет. - Все пряжки прощупайте. Проверьте, чтоб ничего не гремело.