Тронулись с наступлением темноты. Небо было окутано тучами, и тьма стояла непроницаемая. Аугусто и Патрисио буквально приклеились к мулам. Оба боялись. Они совсем не были уверены, что Родригес не собьется с дороги.
Мулы двигались быстро. Поспевать за ними было трудно, да еще когда идешь почти на ощупь. Спотыкались, падали, сквернословили. Патрисио начал отставать.
- Давай, давай! Если замешкаемся, конец! - подбадривал его Аугусто.
- Иду, иду! - задыхаясь, шептал Патрисио. - Ребята! Неужто вот так, словно психу, и придется пробегать всю войну?
Конвой начал растягиваться.
- Эй! Обождите! - крикнул Аугусто.
- Давай поторапливайся! - отвечали ему.
- Патрисио, наддай!
- Больше не могу, дружище!
Конвой ушел далеко вперед. Кричал Аугусто. Кричал Патрисио. Никакого ответа. Перепугавшись, они бросились бегом. Споткнувшись о камень, Патрисио упал.
Аугусто остановился.
- Что с тобой? - спросил он сердито. Вернулся назад.
- Здорово ушибся?
- Да нет, кажется, ничего, - сказал тот, подымаясь. - Вроде подвернулось что-то в щиколотке. Ну-ка… Нет, ничего. Пошли. - И он заковылял.
- Бежать можешь?
- Да, да, давай.
Двигались рывками. Проваливались в какие-то ямы, падали.
- Больше не могу, дружище, - вздохнул Патрисио. - Иди один.
- Не говори чепухи!
- Родригес! - крикнул изо всех сил Аугусто. - Родригес!
- Что-о-о-о? - ответил ему далекий голос.
- Обождите-е-е-е!
Родригес приказал остановиться и подождать отставших. Патрисио ухватился за хвост мула.
- Уж теперь-то, ребятки, хвост меня вытащит. Солдаты засмеялись.
Шли еще довольно долго. Двигались молча, осторожно, тревожно прислушиваясь. Темнота сделала тишину еще более зловещей.
- Слава Испании! - выкрикивал время от времени Родригес.
Никто не отвечал.
- Послушай, ты… - начал было Аугусто, когда вдруг его перебил Патрисио.
- Свет!
Вдали блеснуло что-то синеватое.
- Похоже, фонарь, - рассудил Родригес. - Отлично, двигаемся на свет, а там… будь что будет!
Прошли еще несколько шагов.
- Это костер, - сказал Родригес.
Сердце Аугусто колотилось. "Дозор? Быть может, они нарочно подпускают поближе?" Но вслух он ничего не сказал.
Костер уже был совсем рядом. Аугусто набрал воздух и решительно крикнул:
- Э-э-э-э! Какой батальон?
В ответ услышали номер своего батальона. Патрисио обхватил солдата за шею и прижал к груди.
- Дружище! - громко, с облегчением вздохнул.
- Уф! Ну и минутки пришлось пережить, - сказал Аугусто.
На косогоре, возле костра, лежали раненые вперемежку с убитыми. Аугусто увидел Ледесму, который кого-то перевязывал.
- Ну, как дела?
- Сам видишь!
- Потери большие?
- Больше сорока человек. Лейтенанта Переса уложило на месте. Прямо в висок. Тяжело ранены капитан Маркес и капитан Комас. Оба осколками. Один лейтенант и три сержанта ранены легко. Убитых десять человек.
- Да, паршиво!
Медленно побрели дальше. Раненые стонали, ворочались. Вытянувшись в струнку, лежали мертвые. Дрожащий свет костра делал эту картину еще более тягостной. Полсотни изуродованных тел, подсвеченных пляшущими отблесками тусклого пламени.
Командир встретил конвой радостно. Солдаты предложили ему и находившимся с ним офицерам табак. Все они уже несколько дней ничего не курили.
КП помещался в хлеву, развороченном снарядами. Снаружи доносился стук саперных лопат и голоса офицеров, сержантов, капралов, отдающих команды. Ожидалась новая контратака. Стаскивали камни, пытались вырыть окопы в каменистой почве. Доносились далекие стоны раненых.
Загон освещали два огарка, прикрепленные к ящикам из-под боеприпасов. Сидевшие вокруг очажка командир батальона и офицеры оживленно болтали.
- Ишь, черти! Стреляют ружейным порохом, - сказал командир батальона. - Завтра мы отберем у них пушки.
Затем заговорил о храбрости своих солдат.
- С таким батальоном пойдешь куда угодно, - уверял он, довольный.
Все улыбались, но были явно чем-то озабочены. Аугусто это сразу заметил. Сквозь улыбки проглядывала тревога.
При выходе из загона встретил Сан-Сисебуто.
- Здорово!
- Здорово!
- Ты-то как сюда попал?
- Сержант Парра прихватил меня с собой. Я говорил, что служу связистом при штабе, но он плевал на это.
- И тебе не помогла твоя фантомина слов?!
- Что поделаешь! С такими типами ничто не поможет.
- Эспиналя видел?
- Только что.
- Как он, в порядке?
- В порядке. А вот со мной приключился случай…
- Какой?
- Струхнул не на шутку!.. Представляешь, был я там, внизу, помогал возводить кладку, подходит этот Парра и говорит: "Возьми-ка этот камень и положи его на самый верх". - "Да он слишком велик, сержант". - "Ничего, валяй подымай! Будет лодырничать". Иду, наклоняюсь: "Сержант, да он весь в крови!" Но ты знаешь эту скотину. "Неважно, тащи!" Берусь и вдруг нащупываю сапог… Господи! Чья-то нога! Я едва не упал от страха.
- Какой ужас! - не выдержал Аугусто.
Он немного побродил. Солдаты работали, непрерывно чертыхаясь и протестуя. Они валились с ног от усталости. День был очень тяжелым с самого утра.
- Да вы просто ослы! - услыхал он недовольный возглас капрала. - Чего вы хотите? Чтобы нас всех прихлопнуло? Для себя же работаете!
Все было напрасно. Люди уже много дней не отдыхали, почти не спали, мерзли, питались холодной пищей, к тому же впроголодь. Были все время на волосок от смерти. И хотели только одного: чтобы их оставили в покое.
Аугусто вернулся в загон. Патрисио с таинственным видом увлек его в угол.
- Разжился двумя одеялами.
- Вот это здорово!
Было уже за полночь. Улеглись вместе. Аугусто попытался отогнать горькие предчувствия, которые одолевали его. Что-то ожидает их завтра?.. Командир батальона взял шинель и вышел на улицу… Аугусто заснул.
Глава пятая
Проснулись в испуге. Молча уселись на своем ложе. В очаге дотлевали последние угольки. Горела только одна свеча. Оставался крошечный огарок. Пламя его колебалось от движения воздуха. Командир батальона и два офицера, спавшие возле очага, тоже поднялись. Аугусто видел, как они стремительно вышли наружу. Какие-то тени бродили в темноте.
- Патрисио! - позвал Аугусто дрожащим голосом. Потом опустился на колени, взял винтовку, нацепил амуницию и поднялся.
- Я сейчас! - мрачно буркнул Патрисио, тоже вставая.
В ночи, наводя ужас, перекликались орудийные залпы и пулеметные очереди.
Вышли наружу. В темноте вспыхивали выстрелы. Стоял собачий холод. Морозный воздух леденил кожу. Облака рассеялись. Звездное небо походило на гигантское зеркало, в котором отражались орудийные вспышки. Через несколько минут огонь прекратился.
- Ложная тревога, - сказал Аугусто.
- Дай-то бог, дружище! - вздохнул Патрисио. Показался командир батальона. Все вытянулись по стойке "смирно". Командир громко и раздраженно что-то говорил офицерам.
- Прохвосты! Самые настоящие прохвосты!
- В чем там дело? - спросил Аугусто у помощника командира взвода, который сопровождал эту группу.
- А ничего особенного. Просто восемь человек перебежали к неприятелю. Впрочем, судьба двоих связистов еще неясна. Может, заблудились в темноте и попали в плен.
- Дело обычное, - сказал Аугусто.
- Нам только этого не хватало! Теперь эти молодцы узнают, что наша часть - сплошные новобранцы, что минометы наши - дерьмо на палочке, что у нас нет даже ручных гранат, что… черт побери, не повезло, ребята!
- А если они еще узнают, что для защиты против танков у нас только дюжина бутылок с горючей жидкостью, с которыми к тому же никто не умеет обращаться… Не вишнями же мы будем засыпать танки! - прибавил Бареа.
Вернулись в загон, Бареа подбросил щепок на тлеющие угли. Офицеры уселись у очага. Аугусто и Патрисио пристроились чуть позади.
- Который час? - спросил Аугусто.
- Половина третьего.
- Думаешь, они атакуют?
- Пожалуй.
Время текло медленно. Все находились в тягостном ожидании, никто не спал. Ночь тянулась мучительно долго. Вдруг раздался одиночный выстрел, и темнота завибрировала, как мембрана. Она наполнилась биением солдатских сердец.
Сквозь отверстие в крыше можно было видеть, как звезды постепенно растворяются в свете нового дня. Начинался синеватый, как морская даль, рассвет, и звезды, подобно льдинкам, таяли в этой голубой воде. Наступал новый великолепный солнечный день. Солдаты повысовывались в дыры, оставленные в стенах загона вчерашним обстрелом. Неприятельские цепи находились совсем близко. Они двигались, пригибаясь, короткими перебежками, по кустарнику, которым порос склон высоты.
- Не стрелять! - приказал командир батальона.
- Чтобы не озлились черти! - воскликнул Патрисио.
- Не говори! - засмеялся Аугусто.
Вдруг все разом погрузилось в тишину, все застыло в зловещем ожидании. Послышался гул мотора. Смолк. Снова тишина. Солнце озарило все кругом. Прошли минуты, часы. Когда же начнется?
Высоко в небе прозвенел снаряд. Одним росчерком рассек золотистое яблоко дня. Было восемь утра. И мигом загрохотали батареи, защелкали винтовки.
- Начинают! - воскликнул командир.
Все, кто был в загоне, гурьбой высыпали наружу.