* * *
Сергей отпер дверь своим ключом. Из передней услышал, что мать за роялем вполголоса повторяет партию Лизы из "Пиковой дамы".
"…Ах, истомилась, устала я… Ночью и днём, все лишь о нём, думой себя истерзала я, где же ты, радость бывалая…"
Сергей тихонько подошёл к двери - она была полуотворена, - и проговорил зловещие германовские слова, из другой, правда, картины:
"Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь!.."
Мать быстро обернулась, и возникшая было на лице счастливая улыбка мгновенно преобразилась в страдальческую гримасу:
- Боже праведный!.. Сын, ты ли это?
- Я, мам, ей-богу, я самый!
Антонина Алексеевна вскочила, подбежала к нему, поцеловала, потом, отстранив, с болью на лице принялась разглядывать его:
- Да кто же это тебя так, сын?
- А… знаешь, мама, тут два дня на свадьбе гуляли у одного лётчика… Ну и…
- И что же?.. Тебя побили?..
- О!.. Ну и я за себя постоял, клянусь!.. Обидчику тоже попало!
Она отстранилась недоверчиво:
- Поверить трудно… Ведь я тебя никогда не знала драчуном…
- А теперь таким разбойником стал!.. Чуть драка - я туда!.. И всегда на стороне слабого, как учили в школе… Вот мне и перепадает!.. Но это все пустяки, мамочка!.. Зато как великолепно чувствовать себя героем!
Она покривилась:
- Чует моё сердце, что ты не только драться, но и привирать научился!.. Вот, оказывается, как взрослеют сыновья, мужают… Ай, ай… Ну и глаза!.. Боже мой!.. Конечно же, от ведра выпитой водки?!
- Мамочка, родная, от тебя ничего не утаишь! Дай же я тебя расцелую, бесподобная ты красавица моя!
Сергей подхватил мать и закружился по комнате.
- Какой же ты здоровяк стал, мой разбойник, пьяница и драчун, которого так нещадно избивают!.. Кофе будешь?
- Конечно! "И с молоком, и с булочкой!" - как говорил, окая, батюшка из анекдота.
- Святые угодники, как же мне тебя полечить?..
- А никак. Посидим, поужинаем, поговорим обо всём, а наутро - увидишь - как рукой снимет! Так что же, говоришь, дядя Миша?
- Звонил! Узнал, что будешь ты, обещал приехать. Погоди минутку-другую, я мигом накрою на стол… У меня все готово…
- Ну уж нет! Позволь я тебе помогу? Доставь мне это удовольствие!..
Когда приехал генерал Федин, Сергей выбежал его встретить, помог снять плащ и успел шепнуть Михаилу Лукичу, чтоб тот невольно его не выдал. Поэтому, входя в комнату и целуя руку Антонине Алексеевне, генерал проговорил не без иронии:
- Вот уж, душа моя, не думал, что сын ваш вымахает в этакого забияку!
- Сама поражаюсь!.. Рос тихоней… Он, правда, меня утешил: "Мама, - говорит, - моё правило - выступать на стороне слабого!"
Генерал заговорщически перевёл взгляд на Сергея:
- А мне, признаюсь, радостно, что в Сергее все зримей выявляются черты отца: Афанасий-то в воздухе каким был…
Антонина Алексеевна, глядя на сына, покачала головой:
- То в воздухе, а тут, на земле… в хмельной потасовке!..
- Не сокрушайся, мамочка… Я пока тренируюсь в наземных условиях!
- Ясно! - покривилась она в улыбке. - Мол, пока оттренируюсь, то ли ещё узришь!..
Генерал пошёл на выручку:
- Душа моя, хватит об этом… Лучше спойте нам что-нибудь из Рахманинова…
- Позже, за чаем. А сейчас ужинать.
Она встала, приглашая мужчин в столовую, где уже был накрыт стол, и Сергей с удовольствием поглядел на мать: все ещё стройная, ухоженная, она прошла вперёд, опустив плечи, но безукоризненно прямо держа спину.
За столом Сергей допустил маленькую неловкость: принявшись за цыплёнка, позволил ему выскользнуть из-под ножа на скатерть. Мать сделала вид, что не заметила, а Михаил Лукич рассмеялся.
- Прости, голубчик, что веду себя нетактично… А что делать, если вспомнился кошмарный случай из далёкой молодости?.. Было это, друзья мои, в Париже на очень чопорном банкете. Куда ни глянь, за столом - министры, дипломаты… У всех спины - точно по отвесу; а за спиной - официант в перчатках. То и дело меняют блюда. Принялся я за рябчика, и… о, ужас! - он скок ко мне на брюки, оттуда на пол… Даже в жар бросило!.. Кошусь по сторонам: нет, будто никто не видел… Что делать?.. Отшвырнул башмаком дичь подальше, сам взялся за гарнир, чтоб не сидеть без дела. Очистил тарелку и вроде бы успокоился… И тут вижу: тянется к моей тарелке официант. Я зырк на него, а он, бедняга, как вытаращился на пустую тарелку, так и окаменел будто!.. Клянусь, никогда в жизни не видел более глупой физиономии!.. Наконец он кинул взгляд на меня и выдал себя: дескать, ну и гость пошёл! Все стрескал! Ни единой косточки не оставил!
Сергей так громко расхохотался, что Антонина Алексеевна, тоже смеясь, посмотрела на его одутловатое лицо и красные глаза и покачала головой.
Чувствуя, что генерал в ударе, Сергей стал канючить:
- Дядя Миша, дорогой, дядя Миша, ну ещё что-нибудь расскажите!..
Михаил Лукич, улыбаясь, глотнул вина и поднёс к губам салфетку:
- Ладно уж… Если хозяюшка разрешит, готов рассказать про историю с фазанами…
- О господи!.. Что за роскошный сегодня "стол": цыплята, рябчики, фазаны!… Конечно, Миша, рассказывайте - давно так не смеялась!
Генерал кивнул Антонине Алексеевне и начал в тихой задумчивости.
- Так вот, други мои… Отгрохотали последние бои и бомбёжки… Отгремели и бесчисленные салюты в честь Победы… Кто из победителей со слезами радости на глазах не разрядил тогда своей последней обоймы в воздух?! Настала наконец та особенная тишина, которая с каждым последующим днём несла людским сердцам все большее умиротворение. Была солнечная погода последней декады мая 1945 года.
В это время наша 15-я дивизия АДД находилась в Венгрии, недалеко от Будапешта. И вот в один из этих дней комдив наш Ульяновский получил сообщение о вылете к нам инспекции во главе с главным инженером АДД Иваном Васильевичем Марковым.
Мы знали и любили Ивана Васильевича. Во время войны он не раз бывал в дивизии, всегда был готов оказать нужную техническую помощь без малейшей волокиты: оперативно, чётко, умно. Поэтому и ждали этого генерала - руководителя всей инженерной службы Авиации дальнего действия - самым сердечным образом.
Когда самолёт Си-47 с инспекцией на борту заходил на посадку, комдив Сергей Алексеевич Ульяновский и его зам Вениамин Дмитриевич Зенков вышли на лётное поле встречать прибывших.
Марков сразу же решил начать с обхода всех инженерных служб. Ульяновский, как радушный хозяин, сам взялся все ему показать, но, улучив момент, шепнул своему заму:
"Вот что… Разыщи этих двух охотников - Тузова Андрея и Дудника Антона, скажи от меня, пусть берут мой "виллис" и съездят на охоту: очень надо бы подстрелить фазанов… Задумка у меня такая: угостить Ивана Васильевича дичью - он этого достоин".
Надо сказать, там, под Будапештом, за время войны в пойме Дуная развелось множество фазанов, и сама по себе идея Ульяновского подстрелить за утро несколько птиц для таких охотников, какими были офицеры Тузов и Дудник, не представляла ничего неразрешимого. Так, во всяком случае, думал комдив, так и восприняли его распоряжение сами охотники.
"Да мы их, красавцев, полмашины настреляем, это нам раз плюнуть!" - вскрикнули они почти в один голос, вскакивая в машину и от возбуждения чуть было не забыв ягдташи.
Замкомдива все же счёл нужным дать понять, чтоб отнеслись к этому скромному поручению как к боевому заданию.
"Не беспокойтесь, Вениамин Дмитриевич, велите повару смазывать жиром сковородки!"
"Да!.. Чуть не забыл, - крикнул Зенков вдогонку, - возвращайтесь так, чтобы обед был на столе в два ноль-ноль!"
"Считайте, что фазаны уже в духовке!" - донеслось из облака пыли, в котором исчез "виллис". Вениамин, однако, узнал по голосу Тузова, наиболее боевитого из охотников. Проводив облако пыли задумчивым взглядом, Зенков отправился на кухню дать распоряжений повару.
Повар - солдат, человек уже солидный, знающий в совершенстве своё дело, понял беспокойство опытного командира сразу:
"Всё будет как в лучших ресторанах, Вениамин Дмитриевич, руководство пальчики оближет и язык проглотит".
Тут надо открыть маленькую тайну. Веня знал превратности охоты и не рискнул исключить случай отчаянной неудачи охотников и жизненно-счастливой судьбы фазанов.
"Вот что… Вели-ка на всякий случай отмахнуть десятку петушков, что у тебя пасутся на дворе, головы да зажарь со всеми причиндалами… Понимэ? Ну, там петрушки всякие в пупочки, коричневая опять же корочка… Ну, не мне тебя учить, как их там отделать под фазанов".
"Оченно даже понимаю, товарищ подполковник! Только что летать не смогут, а в остальном, как есть, будут фазаны!"
Зенков вернулся к инспекции. А когда время подошло к сроку, все же не выдержал и вышел наперерез пылящему "виллису".
Вступать в переговоры не было надобности: всё было написано на физиономиях охотников. Вениамин позволил только обронить как бы невзначай такую фразу:
"Фазаны, выходит, не сплоховали…"
Тузов и Дудник что-то пытались объяснить, но Веня чуточку передразнил:
"Мы, мы… Понимаю, "ветер северный - дичь крепко залегла, не идёт, хоть тресни, на крыло!..". Охотнички… Чем теперь прикажете угощать Ивана Васильевича? Что докладывать комдиву?"
Тузов и Дудник, сами пребывая чуть ли не в ощипанном виде, невнятно бормотали некие жалкие слова: мол, если бы да кабы им дали ещё два часа - тогда было бы другое дело…
Ладно. В назначенное время столы были составлены, накрыты белокрахмальными скатертями, уставлены холодными закусками, рюмками, фужерами, всем остальным, что так приятно смотрится и немало способствует настроению и аппетиту.