- Чей приказ? Кто подписал? - спросил Бочкарев.
- Троцкий.
- Ничего не понимаю! - разводя руками, сказал Бочкарев. - Завтра Львов был бы в наших руках, а там, смотришь, и войне конец.
- Ну, там им видней, - с досадой сказал Морозов. - Потом разберутся, почему так получилось и кто виноватый. А теперь надо действовать. Семен Михайлович приказал в ночь сняться с позиции. На участках дивизий приказано оставить для прикрытия отхода по одному полку. Вот я и думаю, Панкеев, оставить тебя. Как твое мнение?
- Мысль ваша правильная, Федор Максимыч.
- А комиссар как думает?
- Полк выполнит поставленную задачу, - твердо сказал Бочкарев.
- Я тоже такого мнения, - кивнул Морозов, с трудом превозмогая желание крепко обнять сидевших перед ним боевых товарищей, которых, может быть, в последний раз он видел в эту минуту.
- Значит, сделаешь так, - продолжал он, обращаясь к Панкееву: - немедленно занимай участок дивизии и стой здесь до последнего. Не пускай их ни шагу, покуда не подойдет наша пехота и бригада Котовского. В помощь тебе даю батарею. А как подойдут - сдашь участок и мотай на Буск. Ясно?
- Ясно, товарищ начдив, - сказал Панкеев, поднимаясь и прикладывая руку к фуражке.
Посматривая по сторонам, Гобар в сопровождении ординарца ехал рысью по просеке.
Начинало светать. В небе разливался розоватый отблеск восхода. Воздух свежел. Над землей поднимался влажный туман.
- Вот здесь, - сказал Гобар ординарцу, выезжая на опушку леса и показывая на стоявшую отдельно большую сосну. - Скачи на батарею и передай Калошке, чтоб живо провод давали.
Он слез с лошади, передал ее ординарцу и, схватившись за нижний сук дерева, быстро перебирая руками, полез к вершине сосны.
Вокруг было тихо. И в этой напряженной тишине особенно остро послышался далекий и все приближающийся гул самолетов.
"Летят, - подумал Гобар. - Если они обнаружат наши колонны, то нам крепко достанется".
- Товарищ командир! - позвал снизу голос. - Аппарат привезли.
Гобар помог телефонисту установить аппарат на наблюдательном пункте и, проверив связь, стал смотреть на раскинувшуюся перед ним картину.
Совсем рассвело. Теперь ему хорошо была видна вся долина, залитая ярким солнечным светом. Прямо перед ним по обе стороны раскинулось пересеченное лощинами и перелесками поле, через которое, разделяя его на две почти равные части, бежало пропадавшее за склоном шоссе. Там, где на повороте шоссе ярко блестел золотой крест часовни, виднелись кривые линии окопов. Шагах в двухстах в глубину, по окраине села Билька-Крулевское, тянулась вторая линия окопов противника. За селом темнела опушка соснового леса. Дальше, скрывая очертания львовских предместий, по всему горизонту дрожало золотистое марево. Солнце поднималось все выше. Рассеиваясь, таял туман. Только в глубоких лощинах, густо поросших кустами, где еще продолжали лежать длинные тени, туман стлался лиловатым прозрачным дымком.
Засмотревшись, Гобар не сразу услышал треск сучьев внизу. Пыхтя и отдуваясь, на сосну лез Панкеев. Держась рукой за толстый сук, он остановился пониже Говара, перевел дух и, поправляя висевший на ремешке через шею бинокль, спросил:
- Ну, что там видно?
- Вижу влево пехоту противника. Из леса выходит, - сказал Гобар.
Панкеев посмотрел в бинокль. Вытягиваясь из леса голубоватой колонной, пехота спускалась в низину.
- Сильно, - помолчав, сказал Панкеев. - Так вот, слушай сюда. Я сейчас возьму два эскадрона и ударю им во фланг. Ты не стреляй, пока они не подойдут к этим высотам, - он показал в сторону лесистых холмов против Билька-Крулевской. - А как подойдут - крой их беглым огнем…
Получив приказ Панкеева занять и оборонять высоты на правом фланге полкового участка, Ладыгин еще затемно подвел эскадрон и занял рубеж обороны. Теперь, проверив расположение и приказав Вихрову выслать на правый фланг двух бойцов с пулеметом для обороны лощины, он вместе с Ильвачевым лежал на командном пункте и смотрел в бинокль в сторону окопов противника. Там не было заметно никакого движения, и только в глубине, у самого леса, виднелись сгорбленные фигурки перебегавших солдат. Можно было обстрелять их из пулеметов, но Ладыгин, как и все другие командиры, имея строжайший приказ беречь патроны и открывать огонь только с близких дистанций.
- Ну, что там видно, Иван Ильич? - спросил Ильвачев.
- Да пока ничего нет такого, - ответил Ладыгин, спуская бинокль.
Позади них послышались шаги.
Ильвачев оглянулся и увидел Крутуху, который быстро шел к ним.
- Товарищ комэск, - сказал он, подходя и подавая Ладыгину раскупоренную банку консервов, - нате покушайте.
- Где взял? - радостно удивился Ладыгин.
- А это те, что-сь в Ростове еще получили, - сказал Крутуха.
- Так ты ведь когда еще говорил, что все съели!
- Я нарочно. Не хотел зря расходовать. Вы же сами наказывали приберечь на экстренный случай.
- Гм… Так вот ты какой! - Иван Ильич с таким любопытством посмотрел на Крутуху, словно видел его в первый раз. - Ну, добре. А я грешным делом думал, что ты их сам съел.
- Разве можно, товарищ комэск!.. Там еще баночка осталась.
- Возьми ее себе.
Крутуха ушел.
- Так мы и не решили, Ильвачев, кого будем направлять, согласно приказу, на командные курсы, - вдруг вспомнил Ладыгин.
- Вихров просит направить Лопатина, - сказал Ильвачев.
- Лопатина? - Ладыгин задумался. - А ведь это, пожалуй, самая удачная кандидатура, - сказал он, помолчав. - Как твое мнение?
- Поддерживаю во всех отношениях.
- Хорошо бы и Харламова послать, - сказал Ладыгин. - Жаль, конечно, расставаться с такими бойцами, но дело важнее.
- Я говорил с ним. Не хочет. Говорит, кончим войну - поеду в станицу укреплять советскую власть.
- Ну что ж, и это правильно, - согласился Ладыгин.
Внезапно позади них послышался гул самолетов.
Они подняли головы.
Самолеты - их было три - стремительно шли на большой высоте.
- Те самые, что давеча пролетали, разведчики, - сказал Ладыгин. - Ну, теперь держись, Ильвачев…
Крикнув Харламова и Митьку Лопатина, Сачков поскакал вместе с ними к правому флангу полкового участка. Миновав большое болото, они углубились в лес и вскоре выехали на опушку. Отсюда к Билька-Крулевской вела крутая лощина.
- Здесь, ребята, с одним пулеметом целый батальон можно сдержать, - сказал Сачков. - В случае чего держитесь здесь до последнего.
Он повернул лошадь и, тронув шпорами, помчался обратно.
Харламов деловито установил ручной пулемет и, бормоча что-то, прилег за него, проверяя прицел. Неожиданно впереди послышались звенящие звуки, и в той стороне, где над лесом виднелись башни замка, появились в небе шесть черных точек.
- Степан, - сказал Митька, - эвон гудят!
Харламов привстал над кустом. Самолеты шли низко, едва не цепляя за вершины деревьев. Сделав боевой разворот, они с оглушительным ревом понеслись над участком полка.
- Смотри-ка, что делается, - прошептал Митька, увидев, как по всему полю взлетали вихри огня.
Харламов, стиснув зубы, молча наблюдал за воздушной атакой. Покружившись над эскадроном Ладыгина, самолеты пошли влево по фронту, в сторону Львова, где между горами белел дымок бронепоезда.
Поле стонало и содрогалось от взрывов. Из-за леса палили десятки вражеских батарей. Вокруг черными столбами взлетала земля.
Ладыгин лежал на холме и вглядывался в линию окопов. Там не было заметно движения, но дальше, у леса, низко нависая, ползло длинное облако пыли. За шумом стрельбы Ладыгин не сразу услышал, что чей-то голос несколько раз окликнул его. Ильвачев толкнул его в бок. Он оглянулся и увидел незнакомого красноармейца с черным от пыли и пота лицом. Открывая рот, боец что-то кричал.
- Громче! Не слышу! - крикнул Ладыгин.
- Комполка убили!.. Комиссар приказал вам на полк заступать!.. Идемте, я провожу!
- Ильвачев! - крикнул Ладыгин. - Передай Вихрову: вступить в командование эскадроном. Стойте здесь, и ни шагу назад!
Он вскочил и, пригнувшись, побежал мелким кустарником.
- Куда, чумовой? Раненых подавишь! - вдруг раздался сбоку сердитый девичий голос. - Ой, извиняюсь! - признав Ладыгина, вскрикнула Дуська. - Я думала, кто в тыл спасается.
Ладыгин оглянулся. В кустарнике лежали раненые. Подле них хлопотали Маринка и Сашенька.
- Чего ж это вы, сестры, почти под самым огнем расположились? - сказал Иван Ильич. - Вы бы подальше отошли.
- А нам так ловчей. Мы их тут принимаем, а потом по этой балочке, - Дуська показала на заросшую кустами лощину, - в тыл направляем. Там, в балочке, у нас линейки стоят.
- Ну, смотрите, чтоб вас не убили..
- Ничего до самой смерти не будет, - храбро сказала она. - Как там мой мужик, товарищ комэск?
- Живой! - уже на бегу крикнул Ладыгин.
Дуська поднялась во весь рост и, словно не слыша пуль, летевших мимо нее, по-хозяйски огляделась вокруг.
- Саша! - позвала она. - Вот еще один ползет. Видать, тяжело раненный. А ну, давай, детка, поможем ему.
- Сейчас, Дуся! - живо откликнулась Сашенька. - Повязку вот наложу.
Она ловко наложила повязку на руку раненого и, быстрым движением поправив съехавшую на затылок буденовку, подбежала к подруге.
- Где раненый? - спросила она.
- А вот лежит, - показала Дуська. - Только там снаряды рвутся… Тьфу, дура! - она отмахнулась от пули, свистнувшей у ее головы. - Ты не боишься?
- Ничего, привыкла. - Сашенька улыбнулась своей ясной улыбкой и вдруг, тихо ахнув, стала тяжело валиться на Дуську.