Когда Николай встал на ноги и пошел из воды, Кукла перестала щипать, навострила уши. В общем-то смирная и покорная лошадь. А тут вдруг взбрыкнула: от табуна отбилась, над хозяином издевается - он к ней, а она от него. Николай пригнулся, вытянул вперед руку, будто бы сахар предлагает. А она не верит, глазом косит и все Дальше отходит: дудки, мол, не обмануть, вижу твою пустую руку. И все-таки сомневается, подпускает к себе поближе. Вот, слава богу, и совсем остановилась: видно, что-то ласковое, доходчивое сказал ей Николай. [43]
Он подошел к ней, погладил по шее и, взявшись за коротко подстриженную гриву, одним махом вскочил на спину. В ту же минуту прогремел выстрел. Семен увидел, как вдали из туманной мари появились две человеческие фигуры. Японские пограничники.
Николай ударил пятками лошадь в бока, и Кукла, то ли не ожидавшая такой грубости, то ли тоже услышавшая выстрел и почуявшая опасность, хватила с места в галоп. Влетела в воду, поднимая ввысь брызги, упала, сбрасывая с себя седока, вскочила на ноги, но не торопилась плыть, давая возможность Николаю ухватиться за гриву.
Издали донеслось еще несколько выстрелов и чужие голоса, но когда японцы подбежали к берегу, Николай и Кукла подплывали уже к своим...
После завтрака начальник заставы построил отряд.
Рядом с ним стоял майор с голубыми петлицами и авиационной эмблемой на рукаве.
- Товарищи, - заговорил начальник заставы строго. - Только что получен протест японских властей по поводу нарушения на нашем участке японской границы. Красноармеец Молибога, выйти из строя!
Николай сделал два шага вперед, круто повернулся лицом к строю.
- Объясните товарищам, что у вас произошло, - потребовал начальник заставы.
- Так хиба ж це нарушение? - непонимающе пожал плечами Николай. - Коняка, Кукла, сдурела, тудыточки подалася. Ну а я домой ее возвернул.
- Видали? - сердито указал на красноармейца начальник заставы. - Коняка сдурела, а он, умный, нашелся, границу нарушил. Пять суток ареста! Становитесь в строй!
Потом начальник заставы предоставил слово майору с голубыми петлицами. Оказалось, его приезд никакого отношения к нарушению границы не имел.
- Товарищи красноармейцы, - заговорил майор тепло и доверительно. - Я прибыл к вам из Чкаловской авиационной школы. Вы наверное слышали призыв Центрального Комитета комсомола "Комсомолец - на самолет!) Вот я и приехал по этому поводу. Кто из вас имеет образование не ниже рабфака или неполной средней школы, после построения прошу подойти ко мне...
Николай толкнул Семена в бок - давай.
- Что ты, - грустно усмехнулся Семен, - Какой из [44] меня летчик. Я за лошадью плыть испугался. Вот тебе бы...
Николай глубоко вздохнул.
- Я бы с удовольствием... Надо ж этой Кукле... Кто меня со взысканием возьмет?..
- А ты попробуй.
Молибога безнадежно махнул рукой. Майор сам разыскал его:
- Хотите стать штурманом? - спросил без обиняков.
- Еще бы! - Глаза у Николая азартно загорелись. - Но вы ж не возьмете.
- Возьмем, - твердо сказал майор. - Смелые люди нам нужны. Смелые и дисциплинированные. Надеюсь, вы поплыли на тот берег не для того, чтобы показать, какой вы храбрый?
- Та шо вы! То ж Кукла - лучшая коняка...
- Значит, записывать вас?
- И меня и друга моего Семена Золотарева. Он самый ученый среди нас, десять классов окончил...
У Семена зарделись лицо и уши. Он не знал, радоваться ему или огорчаться.
2
Поезд неустанно и резво мчал их мимо однообразных сопок, поросших кедрачом, белоствольными березками, багульником, вдоль нешироких быстротечных речек с зелеными лугами, усеянными яркими цветами - лето в этом году выдалось дождливое, жаркое, - мимо редких маленьких деревушек. Семен подолгу смотрел в окно и тревога никак не покидала его сердце. Что ждет его впереди? Николай не раз подшучивал: "Боишься?" Он и впрямь боялся высоты.
Раньше Семен видел самолеты только на картинках, лишь один раз в небе да и то так далеко и высоко, что не верилось, есть ли в нем люди - какая-то маленькая не машущая крыльями птичка. А теперь их на аэродроме стояло несколько десятков, разных по виду и по величине, одномоторных, двух - и даже четырехмоторных; и крылья - у одних сверху, у других снизу, а у некоторых Двойные, снизу и сверху, стянутые узкими металлическими лентами.
Майор, который приезжал за ними, объяснял: [45]
- ...Это моноплан - с одним крылом, это биплан с двумя крыльями. Ут-один, У-два, Р-пять, СБ - скоростной бомбардировщик. А теперь по одному залезайте в кабину.
У Семена, когда он сел в штурманское кресло, дух захватило - какая-то фантастическая машина, почище жюль-верновского "Наутилуса", а сколько приборов, кнопок, ручек... Семену только теперь по-настоящему захотелось летать, овладеть волшебством управления этой чудесной машиной. А то, что страшновато немного, не беда, сладит он с собою. Что он, хуже других?
Первым полетел Молибога. На У-2, во второй кабине. В переднюю сел немолодой усатый капитан со строгим лицом и цепким, пронзающим насквозь взглядом. Впереди у него зеркальце, чтоб видеть, как там чувствует себя курсант. Сделали круг над аэродромом, сели. Николай вылез из кабины с блестящими от счастья глазами.
- Ну, хлопцы, така прелесть - ни в сказке сказать, ни пером описать! - воскликнул
он...
Второй пассажир оказался менее удачливым - после посадки его стошнило. Капитан, правда, не придал этому значения.
- Бывает, - сказал успокаивающе. - Без привычки...
А у третьего спросил:
- Ну доложите, что видели. Летчик должен все примечать.
Когда очередь дошла до Семена, он почувствовал, как на лбу и спине выступил холодный пот. Страшно было подниматься ввысь, а еще страшнее смотреть вниз. Встречный поток врывался в кабину, трепал комбинезон, словно хотел раздеть, хлестал по щекам. Летчик положил самолет на крыло и такой закрутил вираж, что в глазах зарябило. Голова Семена, как у черепахи, сама пошла в плечи. И тут же он увидел в зеркале колючие беспристрастные глаза капитана. "Что, дрейфишь?" - будто спрашивал он. "Ничего подобного", - так же мысленно возразил Семен и расправил плечи. Даже перегнулся и глянул за борт, где в непонятном хороводе кружились белые домики какой-то деревушки, желтые квадраты уже скошенных полей, сады, речка... [46]
В голове у Семена тоже все кружилось, немного подташнивало, но он собрал все силы и доложил:
- Красноармеец Золотарев совершил ознакомительный полет по кругу. Какие будут, товарищ капитан, замечания?
- Что видели?
- Небо видел, деревню видел, поля, речку.
- И то добре, - констатировал для себя капитан и напротив фамилии Золотарева в своей тетради записал: "Курсант чувствовал себя в полете хорошо, действовал уверенно".
4
Летчик энергично довернул самолет на заданный курс, и бомбардировщик будто застыл на месте. Лишь гул моторов да проплывающая внизу земля говорили о его движении. Семен еще раз сделал промер, уточнил скорость и направление ветра и распрямился в кресле. На душе было хорошо - и от синего безоблачного неба, и от того, что учеба в штурманском училище подходила к концу, и от собственного достоинства и своей значительности: страх он переборол и теперь при воспоминании о прошлом ему становилось смешно, по всем предметам он имеет только отличные оценки. И главное - по бомбометанию, на зачетный полет которого сегодня летит. Надо не подкачать и на этот раз. И наденет он темно-синюю парадную форму с лейтенантскими петлицами и авиационными эмблемами, поедет домой в отпуск.
Впереди показался полигон, изрытая взрывами площадка с размеченными квадратами, макетами самолетов, мостов. Семену предстояло разбомбить "мост". Он и предположить не мог, что через два года такое же задание, только совсем в других, боевых условиях, и не по макету, а по настоящему мосту через Днепр, ему придется выполнять...
- Двадцать вправо!.. Еще пять... Так держать! - скомандовал Семен летчику-инструктору.
Ферма "моста" медленно ползла к перекрестию оптического прибора бомбометания, прибора, который совсем недавно поступил на вооружение бомбардировщиков и которым Семен успешно овладел. [47]
"Пора". Семен дернул рычаг и почувствовал, как вздрогнул бомбардировщик, освобождаясь от бомб.
На втором круге он увидел результат своей работы бомбы попали в цель. Он чувствовал себя на седьмом небе.
5
Летно-тактические учения дальнебомбардировочного полка закончились 20 июня. Экипаж командира звена капитана Серебряникова, в котором Семен Золотарев летал штурманом, снова показал лучшие результаты по самолетовождению и бомбометанию. Командир полка майор Микрюков объявил экипажу благодарность. А 21 июня вечером многие летчики и штурманы были отпущены на отдых. Правда, майор предупредил:
- Если над городом увидите По-2, сразу же бегите на аэродром.
- Будем надеяться, что он не появится, - высказал пожелание Иван Серебряников. - Какие, штурман, планы? - спросил он у Семена.
- Сходим в парк, посмотрим, кто там появится сегодня на танцплощадке.
Они были молоды и неженаты, в Новочеркасск прибыли совсем недавно, и каждый мечтал встретить такую девушку, чтоб любима была и любила, чтоб пошла за ним на край света.
На ужин в свою летную столовую они не пошли.
- Сегодня мы заработали ужин с вином и музыкой, - сказал Иван Серебряников, - поужинаем в ресторане.
Серебряников был старше возрастом и званием, и Семен старался во всем подражать своему командиру.