Для ребят война была сплошь героическими поступками, пренебрежением к смерти, победами в боях, справедливой местью. Жестокость ее им была неведома. Для них войне и следовало быть такой - легче ждать победы, возвращения домой, встречи с родителями. Маша знала по себе, что и женщинам с детьми, солдаткам, измученным ожиданием, лучше не думать о жестокостях и ужасах войны.
Маше хотелось, чтобы дети понимали, что значит справедливая война, отечественная война, Родина и право защищать свою страну от захватчиков. Она читала детям и те места из писем мужа, где он описывал красоту русской природы, зимнего леса, запорошенного снегом, а рядом - опаленный огнем березняк, копоть на снегу, кровь на снегу, следы боя, следы смерти. Но это они слушали не так внимательно, как описание боевых эпизодов.
Маша стремилась пробудить в детях чувство любви к Родине, к своей земле, она вспоминала и читала им Пушкина, Тютчева, Есенина, Блока. Как-то попросила ребят написать страничку под названием "Что значит для меня Родина". Сопротивлялись:
- Сочинения пишут в школе.
- Не сочинение, а мысли, размышления
- А что это такое?
- Будет конкурс, кто лучше напишет.
- А премия будет?
- Кусок сахару!
- Сами выберете, кому присудить премию.
- А кто даст сахар?
- Достанем!
Брюзжали, спорили, посмеивались, но сели писать. Через три дня отдали свои листки. Лучшими признали "размышления" Паши Букана, который написал: "Моя Родина - планета Земля. Я родился на Земле и хочу, чтобы на ней всем жилось хорошо и спокойно". Понравилось и написанное Люсей Лисичкой: "Теперь моя Родина Алтай. Здесь на мягких горушках растет дикая клубника. В лесу, в самой чаще, водятся медведи и другие звери, но они никого не трогают. Однажды я встретила медведя, он посмотрел на меня ласково и ушел в лес. Когда кончится война, я попрошу папу поселиться здесь навсегда".
Отец Люси погиб, об этом знали Фаина Фоминична и Маша. Мать просила не говорить девочке, скажет сама, когда сможет приехать.
Шли жестокие бои на Волге. Наши войска в ноябре окружили противника под Сталинградом, немцы рвались из кольца, мы не давали прорваться. Ребята расспрашивали Машу, но она не знала ничего, кроме сводок Совинформбюро. Смотрели вместе по карте, висевшей на стене, предполагали, фантазировали. Ждали новостей со Сталинградского фронта.
Близился новый, 1943-й год.
Фаина Фоминична обещала елку из лесу. Но как ее убрать? Украшений нет, не из чего их делать. Маша объявила: пусть каждый сделает хоть одну игрушку, из чего сможет, она тоже сделает. Ворчали и ныли, потом принялись копошиться и возиться с какими-то лоскутками и бумажками.
Тридцать первое декабря. Елка стоит в комнате для занятий. Она стройна, свежа и пушиста, Мария Николаевна хотела бы ничего на нее не вешать. Игрушки сделаны, трудились больше девочки. Но какие жалкие это игрушки! Ничего блестящего, яркого. У кого-то были собраны конфетные обертки - фантики. Ими обклеены спичечные коробки с петлей из нитки. Люся Лисичка, самая припасливая, отдала блестящую брошку и две серебряные обертки от шоколада, присланного мамой. В одну бумажку завернули пластмассовую зверюшку, другой обклеили картонную звездочку. Жанна повесила на елку красные бусы.
Матрена Михеевна вытащила из-под кровати фанерный баул, полный цветных лоскутов и ниток, достала из-за икон сверток красивых оберточных бумажек, "бери, что надо". Три связанные спицы стали основой пятиконечной звезды. Маша оклеила звезду с одной стороны синей бумажкой с золотыми буковками, названием кондитерской фабрики, с другой - красной блестящей бумагой
Когда начали украшать елку, мальчики принесли свои поделки. Даже во всем отстающий Вова Копылин сложил из бумаги кораблик, написал на борту: "Красный Дрыдноут". Паша Букан сделал из желтой тетрадной обложки маленькую книжечку, сшила ее Рита, он не сумел, а на обложке вывел малюсенькими буквами: "Книга про Войну".
Жгучий интерес у ребят вызвала игрушка, сделанная Андреем Жарбицем. Тряпичный человечек, величиной с детскую варежку, с большой головой, обтянутой белым лоскутом, две пуговицы - черная побольше, коричневая поменьше - изображали глаза. Косая челка и усы-капли, нарисованные чернилами, указывали - это Гитлер. Из-под усов висел уголком красный лоскуток - язык. Человечек был повешен на веревке, затянутой петлей на шее.
Дети долго рассматривали игрушку, переговариваясь, спрашивая Жарбица, и он снимал веревку, чтобы показать: петля сделана, как полагается на виселице. Андрей хотел, чтобы "Гитлер" висел на верхних ветках, на самом видном месте. Маша этого не хотела. Детские воспоминания о рождественской елке - веселом, чистом празднике - поднимались в ней. В игрушке Жарбица было какое-то осквернение новогодней елки.
Защитить новогоднюю елку от "Гитлера" Маше не удалось, ребята хотели видеть его на елке. К обиде Жарбица, игрушку повесили на нижней ветке. Жанна и другие девочки поддержали Машу: главное на елке - пятиконечная звезда!
Однако, пока елка стояла в комнате, каждое утро "Гитлер" оказывался на одной из верхних ветвей, и его опять переносили вниз. От частых перевешиваний "Гитлер" развалился раньше, чем полуосыпавшуюся елку разобрали и вынесли во двор.
Новый год встречали тридцать первого после ужина. Фаина Фоминична разрешила лечь спать на час позже, в одиннадцать. Были игры - веревочка с колечком, фанты, шарады. Пытались танцевать под веселые песенки и "оркестр" - гребенку с папиросной бумагой и перестук деревянных ложек. Было угощение, о котором позаботилась Ф. Ф.: пять бутылок фруктовой воды да по печенью и конфетке.
Были и тосты: первый - за победу под Сталинградом, второй - за окончание войны, третий - за встречу с теми, кто на фронте.
С Новым годом, ребята, пусть сорок третий принесет вам радость!
А трудностей и горестей впереди еще хватит.
Мария Николаевна бежала домой, спешила. Снег похрустывал под ногами. Улицы были пусты. В редких окошках теплился огонек - свечка, коптилка, лампада. Электричество уже выключено. Белокуриха встречала Новый год во сне.
Темным пологом раскинулось над селом небо, все в звездах,- бесконечная таинственная Вселенная. Вечность. Вечность и одна маленькая короткая жизнь. Женщина торопится на свидание - встретить Новый год с мужем, в Новый год непременно надо быть вместе, а между ними тысячи километров, но их можно преодолеть силой любви, и если он будет думать о ней, а она - о нем, то они встретятся, может, у той яркой звезды.
Вот Маша и дома. Дети уже спят, светит лампадка. "А мне Катенька вслух читала, умница",- сонно говорит Матрена Михеевна. Дочери ее на дежурстве: Мотя на почте, Тася на медпункте. Маша благодарит Михеевну, желает счастья на новый год. И вот она одна.
Тихо дышат уснувшие дети. Маша, не зажигая света, садится под окно и, прильнув к подоконнику, смотрит на звезды. Она выбирает самую яркую и шепчет: "Спаси, сохрани и помилуй". Это мольба, молитва, заклинание. Без этих слов страшно и тяжко жить. У Маши в руках часы. Ровно в двенадцать она говорит "С Новым годом!" - и шепчет ласковые, нежные слова.
Теперь она может лечь. Подходит к дочкиной кровати, подтыкает одеяло под спину, тихонько поворачивает сынишку на бок, ложится с краю.
Спокойной ночи всем, всем. И победы в новом Году!
3 января 1943 г.
...Ночь с 31.12.42 на 1.1.1943 я провел на переднем крае. Ходил по траншеям, лазил по снежному полю к секретам, залезал в дзоты. Поздравлял товарищей - бойцов и офицеров - с Новым годом, годом окончательного разгрома врага. Сколько рукопожатий, сколько добрых пожеланий! В 24 часа мы дали по фрицам залп, стукнули из пулеметов и винтовок. Как они забеспокоились - осветили все ракетами, сотни трассирующих пуль прошили темное небо цветными нитями. Новогодний фейерверк! Хороша была ночь.
А когда переходил от одного поста к другому, пришлось залечь и ждать, пока немец перестанет выбивать чечетку из пулемета. Лежал на спине, глядел в звездное небо и нежно-нежно думал о тебе, о детишках. Даже как-то забыл о пулях, свистящих надо мной. Думал о тебе, видел твои глаза с чуть заметными темными точечками, и пушистые твои волосы касались моего лица. А детки - их теплая тяжесть на руках, шелковые и душистые их затылочки... Я близок к вам всеми мыслями, всем моим существом...
...приближается наша полная победа под Сталинградом. Это перелом в войне. Но конец ее еще не виден, враг злобен, война заберет еще немало жизней...
Распилили и раскололи два кубометра дров, выданных Маше, жене фронтовика, через сельсовет. Работали всей группой. Пилить никто не умел. Руководила, обучая ребят и присматривая за острой пилой, Матрена Михеевна. Колоть учила она же. Мальчики кололи в два топора, а девочки, попилив немного, пошли играть с Митей и Катей. Одна Жанна хотела быть наравне с мальчишками.
Воспитательницы надеялись, что с Машиных дров начнется "тимуровское движение" старших ребят. Но нет - Фаина Фоминична решительно запретила "ходить по дворам". Боялась детских инфекций.
Ребят по-прежнему томило безделье, а провал "тимуровских" планов вызвал новую волну озорства и безобразий.