– Ну да, – подтвердил мальчишка. – Стража города, и есть еще рыцари дракона. Они берегут его покой. Чужой обмануть их не сумеет. Другое дело – местные, которым известны все тропинки. Только они к пещере не ходят. Вдруг это дракону не понравится? Кормилец он наш.
– И твой?
– А как же? – озорно улыбнулся Хват. – Кто бы меня угостил, дал обещанный грошик, не будь его?
Лютик хмыкнул.
– Дам, но сначала ответь…
– Пошто мальца мучаешь? – спросил Райдо, подсаживаясь за стол.
В руке у него была кружка пива.
– Мальца? – буркнул Лютик. – Жрет он, между прочим, как слон. Есть за морем такой зверь, размером с гору.
– Дай ему, что просит, и пусть топает отсюда. Все, что он может поведать, запросто могу рассказать и я. А ему домой пора, сдается мне.
– Он бездомный, – сказал Лютик.
– Ну да? – удивился подмастерье. – А я вот, когда шел сюда, видел искавшую постреленка женщину. По ее описанию твой собеседник очень на него походит. Эй, малец, что скажешь?
– Пусть монетку отдаст сначала, – Хват насупился. – Обещал.
– Отдай, – приказал Райдо. – Я не без пользы в вольном городе полдня ошивался. Что искал, пока не нашел, но зато узнал много любопытного.
Лютик удивленно глянул на него.
– А вот это что-то интересное. Тебе вроде бы до дракона нет никакого дела? И работа… Ты работу искал.
– Монету… дай монету… – канючил мальчишка.
Поморщившись, Лютик полез в кошелек. Получив плату, мальчишка крепко стиснул ее в кулачке и кинулся к выходу из корчмы быстрее спасающейся от волкодава кошки. Проводив его взглядом, поэт отхлебнул из своей кружки и потребовал:
– Рассказывай.
– Охотно, – слегка улыбнувшись, сказал Райдо. – Я, как ты уже успел заметить, тоже заинтересовался историей дракона и провел собственное расследование. Подозреваю, источники информации у меня более сведущи. Тебе рассказали о шахтах?
– О шахтах?
– Ну да. Там добывали рубины. А драконы их любят, как ты знаешь. Говорят, что ящер появился здесь именно из-за них.
– Вот как? – Лютик придвинулся к собеседнику поближе. – Давай, выкладывай.
– Без проблем…
Как раз в этот момент на плечо поэта опустилась сильная рука, и хриплый голос сказал:
– Ты, что ли, рифмоплет Лютик?
– Ну, я, – даже не пытаясь оглянуться, ответил поэт.
Он знал, кто имеет обыкновение именно так начинать разговор.
– Мэр хочет тебя видеть. Велено доставить добром. А если надумаешь артачиться…
5
– … и поскольку я его величеству угодил, – закончил Лютик. – услышав о моей судьбе, он может посчитать, что в вашем городе не любят искусство и просвещение. Большой грех, наказывающийся безжалостно. Повторяю – безжалостно. Зачем вам подобные проблемы из-за какого-то виршеплета и его совершенно невинных расспросов?
Погладив висевшую на груди золотую цепь, знак занимаемой должности, мэр пророкотал:
– Да плевать мне. У нас вольный город. Понимаешь, что это означает? Нам никто не указ. А надумают воевать, так милости просим. Огненного дыхания дракона не кушали? Быстро лечит оно от мыслей о насильственном просвещении. Проверено. Были инциденты лет сто назад. После них никто нам неудовольствия выражать не пытается. Даже далеко за пределами города.
– Вот как? – спросил Лютик.
Он понимал, что мэр не обманывает. Статус вольного города и умная налоговая политика приносили солидный доход. Ну а большие деньги даруют безнаказанность и открывают для мести неограниченные возможности. При желании.
– Не осознаешь? – спросил мэр.
Он был толст, имел даже не двойной, а тройной подбородок, но, судя по глазам, умом отличался недюжинным.
– Осознаю, – признал Лютик.
– Это неплохо.
– Мне вот интересно, как вы проведали о моем прибытии в город? – спросил поэт. – Все-таки я не настолько популярен, чтобы меня узнавали на улицах.
Мэр пожал плечами.
– Можно и сообщить, ибо человеку, предупредившему о твоем появлении в городе, ты не малейшего вреда причинить не сумеешь. Руки коротки, даже для любимца августейших особ.
Он криво ухмыльнулся.
– Здоровенный такой, весь в золоте? – спросил Лютик.
Мэр едва заметно кивнул.
Вид у него в этот момент был, как у жабы, поймавшей жирную муху. Очень довольной жабы.
– Вот отольются кошке мышкины слезки, – в сердцах сказал поэт.
– Ближе к делу, – напомнил мэр. – Я желаю, чтобы твоя баллада получилась… гм… достаточно лояльной по отношению к моему городу. Понимаешь, о чем я?
– Цензура?
– Она самая. Предупреждаю, шаг вправо, шаг влево… дальше – ты знаешь.
Как бы в подтверждение его слов в коридоре лязгнули железом о железо, послышались тяжелые шаги одного из находившихся там стражников.
– Договорились, – сказал Лютик. – Но за это…
– Закончив балладу, уйдешь из города целым, невредимым. Я сильно в этом сомневаюсь, но если произведение окажется написанным с должной степенью таланта, твой кошелек пополнится. Реклама нам не помешает.
– А материалы, источники… – встрепенулся поэт.
Мэр поморщился.
– Да, конечно. Тебе откроют доступ в архив. Можешь там копаться сколько угодно. Все?
Лютик почесал в затылке.
– Да вроде…
– Тогда у меня есть еще несколько важных вопросов. Некто, сообщивший о твоем появлении, утверждает, будто ты являешься старинным другом ведьмака Геральта, известного истребителя чудовищ. Так ли это?
– Так.
– Верно ли, что ты явился сюда с намереньем шпионить для ведьмака? Якобы он подрядился убить нашего дракона. А ты должен обнаружить его слабое место?
– Геральт никогда не охотился на драконов! – воскликнул Лютик. – Это против его правил. И кстати, почему вас это беспокоит? Я слышал, что любой странствующий рыцарь, любой охотник за удачей имеет право сразиться с драконом. А он настолько силен и ловок, что до сих пор его никому победить не удалось. Ему ли ведьмака бояться?
– Он никого не боится. А мы заботимся о его здравии. Так называемые герои имеют полное право на поединок. Даже дракон должен время от времени развлекаться. Ну и конечно экономия средств, отпускаемых на его прокорм, только приветствуется. А вот профи к пещере прохода нет. Многие из них убивают чудовищ с помощью хитрости, подлости, колдовства. Что, если Геральт таким образом уничтожит основу нашей свободы?
Мэр молчал. Поэт ждал.
В коридоре опять звякнуло, снова прогрохотали тяжелые шаги. Лютик попытался прикинуть, зачем стража навешивает на себя так много железа. Вроде бы на дворе – не война? Зачем они потеют в своей нелепой сбруе? Он хотел даже поинтересоваться об этом у мэра, но чудовищным усилием воли сдержался.
– Значит, у твоего дружка нет планов посетить Джакс? – наконец спросил мэр.
Чувствовалось, решение он уже принял и задает вопрос лишь для порядка.
– Еще раз повторяю, с драконами ведьмак не воюет, – ответил поэт.
– А сам ты приехал лишь желая написать балладу? А?
– Именно так.
– И мы договорились? Как только вдохновение тебя посетит, уедешь, не забыв ознакомить меня с его плодами?
– Обязательно.
Еще немного помолчав, мэр изрек:
– У меня было искушение провести этот разговор в более живописной обстановке. Ну, знаешь, цепи на стенах, пылающий горн и дяденька в красном колпаке, с набором блестящих инструментов. Там бы ты рассказал многое. Там все поют как соловьи, а баллады сочиняют махом. К счастью меня твои тайны совершенно не интересуют. Пока. Учти, один необдуманный поступок может переменить все.
– Я понимаю.
– Замечательно. А теперь топай отсюда.
Чувствуя невыразимое облегчение, Лютик встал со стула и двинулся к двери. Он даже успел сделать два шага, но тут природное любопытство одержало верх, и, обернувшись, поэт спросил:
– А как же война?
– О чем ты? – поинтересовался мэр.
– Ну, война. Если дракону может навредить один профи, как его можно использовать на поле боя?
Мэр пожал плечами.
– На войне дракон сжигает огнем с неба, наносит массовый удар. Главное, его присутствие вселяет в солдат уверенность в непобедимости. Уверенность на поле боя – дорогого стоит. А насчет профессиональных истребителей чудовищ… Ни один из них на поле боя не сможет даже близко к ящеру подойти. За этим следят строго. Понял?
– Да,
– Умный мальчик. Кстати, некоему слишком ретивому лакею мои люди намекнут, что мешать творчеству известного рифмоплета не рекомендуется. Если надумает еще раз пустить в ход какую-нибудь конечность, очень быстро ее и лишится. А теперь – уходи, не мешай занятому человеку.
6
Пыли в архиве оказалось более чем достаточно. Нашелся там и хранитель, до невозможности пропахший луком старичок. Провожая Лютика к выходу, он бормотал:
– Похвально, когда молодежь интересуется историей. Очень похвально.
– Редко подобных мне видишь? – нахально улыбаясь, поинтересовался поэт.
– Очень. Ты достойный молодой человек. Глядишь, настолько заинтересуешься, что и сам станешь архивариусом. Платят хоть и мало, но зато – почет и уважение. Со мной даже стражники здороваются, случается. Я – служивый человек, у города на содержании, как и они. Смекаешь?
– Заманчиво, конечно, – ответил Лютик.
– После моей смерти место это освободится. Подожди лет десять, и будешь жить – как сыр в масле кататься.
– Подожду.