- Начало очень хорошее, - обращаясь к Тетюрину, произнес Борис Валерьянович тихим голосом. - Но послушайте сами, - и он стал читать голосом громким: - "С нашей пассивностью, с нашим нежеланием замечать очевидное, с нашим тотальным неверием в собственные силы, в то, что все еще можно изменить, исправить, и вместе с тем с нашей ребяческой зачарованностью цирковыми раскрутками…" Слушайте, - прервал себя Кукин, - это недопустимо!
- Фраза разжимается, как пружина, - сказал Филимонов.
- Я уже не говорю о придаточных предложениях, - произнес Кукин.
- Мне нравится фраза Тетюрина! - сказал Филимонов, равно сильно ударяя на каждое слово.
- Раз, два, три, четыре, пять, шесть… - Борис Валерьянович считал слова.
- Я шесть лет работал редактором, - сказал Филимонов, - в издательстве! Я чувствую речь.
Борис Валерьянович хотел было ответить Филимонову, наверное: я семь лет работаю на кафедре конфликтологии! - но, посмотрев на Филимонова, сдержался.
- Видите ли, - снова обращаясь к Тетюрину, произнес Борис Валерьянович, - есть определенные законы восприятия печатного текста. Может быть, вы не знали, но в нашем деле это надо учитывать, сумма среднего числа слов в предложении и среднего числа слов длиной не менее трех слогов должна быть минимальной; обычно мы умножаем эту сумму на ноль целых четыре десятых…
- Пойдем отсюда.
Филимонов вышел первым, Тетюрин - следом (не забыв поблагодарить - он человек вежливый…).
Борис Валерьянович вывел текст на дисплей. Среднее количество слов в предложении - 7,7. Символов в слове - 5,1. Уровень образования - 3,4. Благозвучие - 90,4.
Борис Валерьянович обдумывал результат анализа текста.
- Теоретик сраный, - ругался Филимонов, когда спускались по лестнице. - Погуляй. Отвезу Косолапову. Он поймет.
4
ВСЕ ХОТЯТ ПОРЯДКА
Все.
Кто же не хочет порядка?
Все хотят.
А если бы еще и кандидат был человек порядочный…
Ну да, размечтались…
Это там, на Западе, есть такое слово "пробитократия", означает оно "власть порядочных людей". На русский слух звучит диковинно. Я бы перевела "добровластие". Только не знаю, приживется ли?
Одни скажут: порядочный человек в политику не пойдет. Другие поправят: не пустят.
А кто же не пустит, если не мы сами? С нашей пассивностью, с нашим нежеланием замечать очевидное, с нашим тотальным неверием в собственные силы, в то, что все еще можно изменить, исправить, и вместе с тем с нашей ребяческой зачарованностью цирковыми раскрутками тех, кого нам, недотепам, в очередной раз навязывают.
Ну не читаем программы, не ходим на встречи, но хотя бы всмотреться в лицо, вслушаться в голос!.. Хотя бы понять, умеет ли он улыбаться… Увидеть глаза. Разглядеть человека. В конце концов, повторить про себя имя, фамилию (что совсем не пустяк: что ни политик у нас - фамилия словно из Гоголя!..).
Вера Васильевна Власова, инженер-радиотехник (больше года уже не работает по специальности), и ее отец Борис Тимофеевич (пенсионер, диабетик, в прошлом преподаватель русского языка) еще вчера говорили, что никому и ни во что не верят. Сегодня они произносят имя:
- Богатырев.
Богатырев не знаменит, но его знают.
Знают: Богатырев - это тот, кто доводит дело всегда до конца, будь то ……………………………….. (то самое, помните?) или посильная житейская помощь по конкретным……….. адресам. И когда ……………………… опять………., мы добрым словом вспомним тоже Богатырева.
А знаете, что говорит Богатырев, когда дело сделано?
Он говорит:
- Порядок.
Ольга Жур, библиотекарь
- Ну а подпись внизу, это я сам поставил, - сказал Филимонов.
Они сидели в баре на Кирпичной, 4 - перед каждым кружка темного пива. Филимонов почти влюбленно глядел на читающего Косолапова - как он читал! А читал он монументально. Не читал, не перечитывал, а вчитывался, перевчитывался! Так читал Косолапов. По третьему разу.
Внешность у него выразительная. Невысокий, худой, правильней - тощий, он обладает большим выпуклым лбом, пересеченным тремя волнистыми морщинами и плавно переходящим по верхним краям в две продолговатые пролысины, впрочем, не мешающие Косолапову носить длинные волосы, которые он собирает, к удивлению многих, в косичку; лопаткообразная, будто бы не своя борода, рост которой, можно подумать, подчиняется какому-то тайному замыслу (тогда как на самом деле она истинно дикорастущая), решительно украшает лицо Косолапова закономерно снизу; ну, а посередине лица присутствует, как водится, нос, в конкретном случае - греческий.
Он больше похож на бродячего проповедника или городского сумасшедшего, чем на модного политтехнолога. Впечатление усугубляет манера Косолапова одеваться как-то не по-людски, не по правилам, не по имиджмейкерской науке - и как будто без вызова, без преднамеренности. Он и мысли, казалось, не может допустить, что способен кто-то о нем вообще подумать что-либо.
Филимонов смотрел на него и думал: "Косолапов хитер".
"Косолапов как миф" статья называлась в ежегоднике "Факты".
Ни мифом, ни выдумкой, ни фантомом, ни мозговой игрой, ни виртуальным объектом он не был. Косолапов был во плоти. Филимонов хорошо изучил Косолапова.
Сколько же можно, однако, читать? Наизусть, что ли, учит?
Вот: не отрываясь от текста, потрогал косичку, словно проверил, на месте ли. Ну куда ж без нее! На иных представителей региональных элит косичка эта просто оторопь наводила, потому что не должен быть таким уважающий себя политтехнолог, с косичкой, - каким угодно, но без косички! Разве можно давать под косичку?
Можно. Давали.
После того как он провел в губернаторы подряд в двух городах почти аутсайдеров - одного своего на Алтае, другого своего в Сибири, - акции Косолапова выросли до необычайности.
Теперь он сам выбирает, у кого брать и на кого работать.
Боятся, что не возьмет, не возьмется. Не за всякое брался. Со своим артистизмом.
Некоторых забавляла фамилия Косолапов - уж очень она имиджмейкерская. Тетюрин тоже вчера веселился. "Да у них у всех такие фамилии, - оправдывался Филимонов. - А Мясоедов? А Родимчик? А Криворотов, не слышал?.. имиджмейкер и ничего!.. А в других областях? А чемпион мира по фехтованию Кровопусков?.. А прокурор Веревкин?.. А Харон?.. мы с Косолаповым печень у Харона подлечиваем… Как тебе нравится: доктор Харон?"
Филимонов привык защищать фамилию Косолапов.
Вот, положил бумажку на стол. Ждем, что скажет. Оба поднесли кружки к губам. Отпив, Косолапов произнес хорошее слово:
- Вменяемо.
Негромкая психоделика текла из динамиков.
- Еще бы, - помолчав, сказал Филимонов. - Лучший мой автор, я его не редактировал никогда. Если пишет Тетюрин, можно сразу в набор. Лишь бы объем подходил.
- И что же он тебе писал? - поинтересовался Косолапов.
- А всякое. Женский роман лепил по подстрочнику. Детектив одному бандюку переписывал… Что-то еще, вспомнить надо…
- Нет, действительно - школа, сразу видно.
- А ты боялся, - расцвел Филимонов.
- Я же не знал, кого ты привез… Только подпись… "Жур"… Ничего?
- Нормально, нормально!
- И это: "библиотекарь"… - Косолапов мину скосил.
- Заменим, - бодро сказал Филимонов. - Сделаем режиссером народного театра.
- Лучше на медицинского работника замени. На педиатра, нет?
- Перебор. Там в тексте диабетик есть…
- Ладно, сами решайте. Загружай. Все, что напишет, используем. Ты читал рассказ Л. Пантелеева "Честное слово"?
- ?
- Детский рассказ. Надо прочесть. Классика наша… - Косолапов позвал официантку и попросил еще по кружке пива.
Филимонов приготовился слушать.
- Дети играли в войну, - пересказывал Косолапов, - мальчика поставили охранять объект, уже не помню какой, штаб, или склад, или знамя… Он дал честное слово, что не уйдет. И стоит, охраняет. Товарищи перестали играть, разошлись по домам, а ему не сказали. А он стоит, охраняет. Ночь наступила, а он не уходит, потому что дал честное слово. Он понимает, что игра закончилась, что все разошлись по домам, что он всеми забыт, но не может уйти, потому что дал честное слово.
Филимонов кивнул.
- Точно такая же история произошла с моим старшим братом. Он тоже стоял на таком же посту, дав честное слово. Но в его случае все осложнялось тем, что в город уехали наши родители по какому-то срочному делу, а дома лежала больная бабушка, и ей по часам полагалось лекарство. Мой брат не мог покинуть пост, потому что дал честное слово, но он знал, что должен в девять часов дать лекарство, и терзался, не зная, как поступить. В итоге он сдержал честное слово. Наша бабушка умерла.
Филимонов кивнул повторно.
Хотя и не понял, к чему рассказана притча.
- Музыкой навеяло? - спросил Филимонов.
- Тетюрин… странная фамилия, - сказал Косолапов, свернув лист бумаги кулечком.
- Вроде моей, - сказал Филимонов.
- Хорошо. Как-нибудь познакомишь.