Тамара спокойно приближался к корчме, не подозревая, что за ним зорко смотрят четыре глаза, от которых ему ни уйти. Только перед самой корчмой он пустил крупной рысью коня, желая, вероятно, уйти от набегавшего дождя. А черная туча с темно-багровой волнующейся каймой уже висела над ними и разрывалась по временам ослепительными зигзагами, только грому еще не было слышно…
LII
Путники наши попридержали коней, пока Тамара не вошел в корчму, а потом легкой рысью, под конец даже шагом, приблизились к корчме и соскочили с коней шагов за сто, чтобы стуком копыт не обратить на себя внимание. Марианна пошла прямо к корчме, а Андрей, привязав под навесом коней, обошел еще корчму кругом и удостоверился, что из нее один только выход. Хотя было еще с час до захода солнца, но от надвинувшейся тучи было темно, как в поздние сумерки. В сенях Марианна столкнулась с каким-то дедом в нахлобученной шапке и кожухе; она уступила ему дорогу и вошла осторожно в довольно просторную комнату корчмы с обычной стойкой и двумя бочками в углу, с широкими лавами у стен. От общей светлицы была отгорожена дубовой перегородкой отдельная комнатка, соединяющаяся с последней низкой дверью.
Марианна вошла в светлицу и, заметив, что там никого не было, осмотрелась с изумлением и села в темном углу возле входной двери. Вскоре вошел туда и Андрей. Марианна приложила палец к губам и выразительно сверкнула глазами на маленькую, плотно притворенную дверь. В корчме становилось совершенно темно; только косые, заклеенные пузырями и тряпочками окна, начинали все чаще и чаще вспыхивать белым огнем. Прошло несколько времени. В корчме было тихо, не слышалось ни говора, ни шелеста; наступившее перед грозой затишье позволяло прислушиваться чутко к царившей в светлице тишине.
Марианна подозвала к себе жестом Андрея и прошептала чуть слышно:
- Меня пугает что там, за перегородкой, так тихо: ведь он нигде быть не может, как только там… или заснул? Взгляни-ка, пане!
Андрей подошел к двери и дернул ее; но дверь не отворилась, она была затворена изнутри на крючок.
- Гей, кто там? - окликнул и постучал в дверь хорунжий.
- Выходи-ка, господарь или господарка, да "вточы" нам меду или оковитой, да и коням овса отсыпь! Никто не откликнулся на стук.
Марианна вскочила и, заперев входную дверь, подошла быстро к Андрею.
- Несомненно, там что-то есть, - промолвила она тихо, но внушительно, - дверь на крючке оттуда: нужно доведаться.
- Оглохли, что ли? - крикнул уже зычно Андрей. - Отвори… или дверь высажу!
Что-то пошевелилось и притихло.
Марианна насторожилась и взвела в пистолете курок. Андрей нажал плечом; дверь затрещала, крючок с визгом отлетел в сторону, створки распахнулись, и казак влетел в "кимнатку.
Сначала он в ней никого не увидел и крикнул Марианне:
- Пусто! Ни духа!
- Что-о? - вскрикнула, словно ужаленная змеей, Марианна и с ужасом вскочила за перегородку.
Начали шарить и нашли под кучей лохмотья какую-то старуху, но кроме нее никого не было.
- Куда девался молодой шляхтич? - спросила грозно Марианна, приставив пистолет к груди старухи.
Последняя вздрогнула и прошептала что-то, показывая рукой на рот и уши.
- Глухонемая! - отступила в отчаяньи Марианна, опуская пистолет.
- Прикидывается! - заметил подозрительно Андрей. - А вот мы попробуем горячих угольев подсыпать ей за пазуху, - тогда посмотрим, заговорит ли?
Старуха сверкнула перепуганными глазами и задрожала.
- А если она действительно глухонемая, - продолжал Андрей, заметив взгляд старухи, - так после опыта прикончим ее тут, хлопче, да и концы в воду! Ну, а теперь принеси-ка поскорей сюда горяченьких угольев, там в печке что-то варится у этой ведьмы.
Марианна сделала движение, но старуха не выдержала больше своей роли и повалилась в ноги.
- Простите, мосцивые паны, простите, ясновельможные, - завопила она, - приказали мне молчать, под страхом смерти приказали, - что ж мне старой, беззащитной…
Так говори сейчас, куда ты упрятала молодого шляхтича, - топнул ногой Андрей, - только говори правду, не бреши, иначе закатуєм тебя!
- Клянусь, что ни пощады, ни милосердия не будет! - глухо и зловеще подчеркнула Марианна;
- Ох, не прятала я его, "не ховала", - завыла баба, - ушел он, "утик".
- Как? Куда? Я не отходила от дверей! - вскрикнула Марианна.
- Ей-Богу, "утик", чтоб меня гром убил, коли брешу, - шамкала и била себя в грудь бледная, с распущенными седыми. волосами старуха, - вот и платье его, а он надел кожух.
- Так этот дед в кожухе был он, Тамара? - перебила бабу, задыхаясь от волнения, Марианна.
- Он, он самый!
Марианна, как подстреленная птица, опустила руки; пистолет выскользнул и упал на землю; Андрей окаменел… Вдруг сверкнула ослепительная молния и страшный, сухой удар грома потряс корчму и оглушил всех…
Оцепенение, впрочем, длилось недолго.
Андрей прервал его первый:
- Эту ведьму, во всяком случае, нужно допытать хорошенько; словам ее веры давать нельзя… она, шельма, умеет прикидываться и способна на всякие чертовские штуки! Слушай, - пристукнул он грозно ногой валявшейся у ног старухе. - Если ты мне не откроешь места, где прячется этот шляхтич, если не укажешь тропы, где искать его, то я тебя познакомлю с такими муками, с таким "катуваньем", каких вряд ли и в пекле найдешь! Встань, - толкнул он ее под бок сапогом, - и отвечай на все мои вопросы, да только говори правду! Пане "джуро"! - обратился он к Марианне. - Принеси-ка на всякий случай блестящих угольков, да оставь свой кинжал. Джура исполнил просьбу своего товарища.
Сверканье молний между тем усиливалось и раскаты грома с резкими, ошеломляющими ударами учащались. Баба завыла и распростерлась на полу.
- Не вой! - крикнул Андрей. - А говори, куда ездит этот ряженый шляхтич?
- Не знаю… ой, не знаю! Чтоб мои дети и внуки…
- Цыть! У тебя - карги и детей "чортма"! А вот уж это ты знать должна, - часто ли он к тебе ездит?
- Прежде редко… Был… давно., а потом чаще стал… недели две тому назад…
- Как раз в то время, когда выехал Мазепа из Гадяча, - вставила нервно Марианна.
- Ну, а отсюда отправлялся надолго?
- На другой день возвращался к вечеру, либо на третий день рано.
- Ага! Стало быть, он ездил почти двое суток… одни туда, одни назад… значит, миль за пять отсюда.
- Если там не сидит долго, - поправил джура.
- Верно. Значит, миль от трех до пяти. Но ты, ведьма, скажи, куда он именно ездит? Не знаешь? Ведь ты с ним, подлая, в стачке?.. Ну, где он?
- Не знаю, ой, не знаю… Пропади я пропадом.
- И пропадешь, - подтвердил хладнокровно Андрей. - А ну-ка, джуро, - пригласил он Марианну. - Всыпь ей этого червонного золота за пазуху.
Марианна поднесла к лицу старухи раскаленные угольки в миске.
- Ой, "рятуйте"! - завопила та и повалилась в ноги, корчась и судорожно ударяя себя в грудь кулаками. - На Бога не знаю, на всех святых не знаю! Видела только, что он в ту сторону ездит, на "пивничь!"
- Пожалуй, что и не знает, - шепнула Марианна.
- А что же он все на одном коне ездит, или переменяет, или пешком отсюда ходит? - выпытывал все у старухи Андрей, подчеркивая каждую фразу и тряся ее за подбородок рукой.
- Меняет коня! - выкрикивала по слогам баба.
- А вот мы это проверим сейчас… Вот "лихтар" стоит; зажги его! - указал он Марианне на стоявший на столе фонарь.
В комнате было совершенно темно, мигали только окна зловещим огнем, словно у мертвеца открывались глаза, да дождь с возрастающим шумом и звяком бил в пузыри и уцелевшие стекла.
Марианна зажгла с трудом фонарь, выдув сначала из углей и пакли огонь, и вышла с ним в сени; а Андрей запер старуху в комнате и отправился вслед за Марианной.
Защелкнув на засов выходную дверь, они под проливным дождем перебежали двор и остановились под навесом. Кони их стояли, привязанные к яслям, а за ними в углу действительно находился и гнедой "румак" Тамары, только без седла. Андрей осмотрел все закоулки под навесом - седла не было. Очевидно, что Тамара не взял бы, идя пешком, с собой седла, а оседлал им, конечно, другого коня. Марианна нашла и следы, где стоял и другой конь, и даже куда он вышел, - в противоположную сторону от входа в навес, по направлению к лесу. Бросились наши путники с фонарем по этим следам и заметили, что они за навесом были оттиснуты глубже; по всей вероятности здесь Тамара вскочил уже на коня и усилил своей тяжестью оттиск. Следы довели Андрея и Марианну почти до опушки леса, обозначив ясно направление пути; но ливень смывал их и заливал целыми озерами. Дальнейшие поиски были невозможны; как они ни защищали фонарь, а дождь и порывы ветра его погасили и они, промоченные вконец, должны были возвратиться в корчму. Много труда стоило раздуть снова фонарь, но когда осветил он эту ободранную корчму и "кимнати", то, к величайшему изумлению наших путников, ведьмы-старухи уже не было ни в корчме, ни в "кимнате", ни в сенях: она как-то сумела отбросить крючок, запиравший двери снаружи, и выйти в сени. Но здесь наружная и единственная дверь до прихода их была запертой; разве в темноте эта ведьма как-либо проскользнула. Осмотрели тщательно сени и заметили, что за высоким "дымарем" был ход на чердак.
Андрей первый взлез по нем и хотел было остановить Марианну, но та была уже возле него.
- Здесь-то я и нужна, - сказала она тихо, - ведь может быть и засада?