- Не может быть… - бормотал Картон и, мучительно стараясь вспомнить, налил себе еще коньяку (к счастью, стакан был небольшой). - Не может быть… французским владеет свободно… а все-таки с иностранным акцентом, а?
- С провинциальным, - поправил шпион.
- Нет! С иностранным! - вскричал Картон, вспомнив внезапно то, что он силился припомнить, и с удовлетворением хлопнул рукой по столу. - Это Клай! Он сильно изменил свою внешность, но это он. Он тоже был на том суде в Олд-Бейли.
- Позвольте вам сказать, сэр, вы ошибаетесь, - сказал Барсед с улыбкой, от которой его горбатый нос как будто еще больше скривился в сторону. - На этот раз ваша карта бита. Клай (теперь за давностью времени я могу открыто признаться, он действительно был моим партнером) умер несколько лет тому назад. Я был при нем до конца, ухаживал за ним во время его болезни. Его похоронили в Лондоне, на кладбище святого Панкратия на лугах. Толпа взбунтовавшейся черни разогнала похоронную процессию и помешала мне отдать ему последний долг, но я своими руками помогал положить его в гроб.
Тут мистер Лорри, сидевший в кресле у окна, увидел на стене какую-то страшную тень. Не понимая, откуда она могла взяться, он оглянулся через плечо и сообразил, что это тень от головы мистера Кранчера, у которого все его острия, и без того торчавшие торчком, внезапно встали дыбом.
- Вы же не будете спорить с фактами, - продолжал шпион. - А чтобы убедить вас, что вы не правы, и доказать вам ошибочность вашего предположения, я сейчас покажу вам свидетельство о погребении Клая. Оно у меня с тех пор так и лежит в бумажнике, - и он поспешно достал бумажник и вытащил из него сложенную вчетверо бумагу. - Вот оно, - сказал он, разворачивая се. - Посмотрите сами, посмотрите, возьмите в руки, можете убедиться, оно не подделано.
Мистер Лорри увидел, как тень на стене внезапно вытянулась и мистер Кранчер, выступив из-за кресла, шагнул вперед. Казалось, вздыбившийся частокол на его голове только что прочесала своим сломанным рогом легендарная корова из "дома, который построил Джек". Фискал сидел к нему спиной. Мистер Кранчер тронул его за плечо, и тот вздрогнул, словно почувствовав на своем плече руку судебного пристава.
- Так вот, мистер, насчет этого Роджера Клая, - прохрипел мистер Кранчер, наклонив к нему свою мрачную физиономию. - Вы говорите, вы сами клали его в гроб?
- Да.
- А кто же его оттуда вынул?
Барсед вздрогнул и откинулся на спинку стула.
- Что вы хотите этим сказать?
- А вот то и хочу сказать, что его там никогда не было. Нет! Не было его там! Голову даю на отсечение - никогда он в том гробу не лежал!
Фискал растерянно переводил взгляд с мистера Картона на мистера Лорри, а они оба, ничего не понимая, смотрели на Джерри.
- Я вам скажу, что там лежало, - продолжал Джерри, - Вы наложили в гроб земли да булыжников. И не рассказывайте мне, будто вы хоронили Клая. Все обман. И не я один, а еще два человека про то знают.
- Откуда вы это можете знать?
- А тебе что за дело? - огрызнулся мистер Кранчер. - Ну и жулье! Выходит, у меня с тобой еще старые счеты! Надо же дойти до такого бесстыдства - честных ремесленников в обман вводить, морочить голову порядочным людям! Так бы вот взял за глотку да придушил собственными руками за полгинеи!
Тут Сидни Картон, которого такой оборот дела поверг в не меньшее изумление, чем мистера Лорри, попросил мистера Кранчера успокоиться и объяснить, что все это значит.
- В другой раз, сэр, - уклончиво отвечал Джерри, - сейчас оно, знаете, неудобно входить в объяснения. Но только я голову на отсечение дам, что ему и самому хорошо известно, что никакого Клая в том гробу и в помине не было. Пусть только попробует сказать, что был, я из него тут же на месте дух выпущу, своими руками за полгинеи задушу, - мистер Кранчер почему-то все время напирал на полгинеи как на вполне достаточное вознаграждение, - а не то, так пойду, куда нужно, и сам на него донесу!
- Хм… мистер Барсед, - промолвил Картон, - выходит, у меня на руках еще одна недурная карта. Если сейчас, когда в Париже свирепствует террор и всех обуяла подозрительность, на вас поступит донос, что вы поддерживаете сношения с тайным агентом, который так же, как и вы, состоял на службе аристократического правительства враждебного государства, где он будто бы и умер, а потом, оказывается, преспокойно воскрес во Франции, вам, мистер Барсед, не сносить головы. Явный заговор в стенах тюрьмы, сговор с иностранцами против Республики. Это - верная карта, прямо сказать гильотинная карта! Ну, как, играем?
- Нет! - вскричал шпион. - Сдаюсь, ваша взяла! Я вам скажу все, как есть, начистоту: этот бунтовщический сброд так ненавидел нас, что мне только чудом удалось убраться из Англии, а за Клаем охотились по всему городу, и не разыграй он эти похороны, не уйти бы ему живым. Но вот каким чудом ему стало про это известно, для меня загадка.
- Насчет "его" можете не трудиться думать, - с негодованием вмешался мистер Кранчер. - Лучше подумайте-ка над тем, что вам говорит этот джентльмен. Не то - гляди у меня, живо расправлюсь, - мистер Кранчер не мог удержаться, чтобы еще раз не поразить всех своим бескорыстием, - собственными руками за полгинеи задушу!
Фискал повернулся к нему спиной и деловито заговорил с Картоном:
- Ну, так на чем же мы с вами остановились? Мне скоро на дежурство идти, я не могу опаздывать. Вы хотите, чтобы я что-то для вас сделал, ну, так что это, говорите! Только предупреждаю заранее: на многое не рассчитывайте. Если вы потребуете, чтобы я для вас пренебрег своими служебными обязанностями и сам себя под гильотину подвел, так уж лучше мне и не связываться с вами - все равно так и так рисковать. Короче говоря, я на это не пойду. Вот вы тут сами говорили, какое у нас сейчас время отчаянное. Не забудьте, ведь и я тоже могу на вас донести, и все что надо показать, и свидетелей найти. Так говорите, что вам от меня нужно?
- Да не так уж много. Вы тюремщик в Консьержери?
- Говорю вам заранее, бежать оттуда нет никакой возможности, - решительно заявил шпион.
- Зачем вы мне говорите то, о чем я вас вовсе и не спрашиваю? Вы служите тюремщиком в Консьержери?
- Дежурю иногда.
- Вы можете бывать там, когда вам вздумается?
- Да, я вхожу и выхожу свободно.
Сидни Картон нацедил еще стаканчик коньяку и медленно вылил его на угли в камине; он смотрел, как стекают со дна последние капли, и, когда в стакане больше ничего не осталось, поднялся и сказал:
- До сих пор мы с вами разговаривали при свидетелях, я хотел, чтобы они видели наши с вами карты. А теперь пройдемте в эту темную комнату и потолкуем с глазу на глаз.
В то время как Сидни Картон с тюремной овечкой, закрывшись в соседней комнате, разговаривали так тихо, что оттуда не доносилось ни звука, мистер Лорри неодобрительно и с подозрением поглядывал на Джерри. Смущенный вид честного ремесленника, которому было явно не по себе от этого взгляда, не внушал доверия; переминаясь с ноги на ногу, как будто у него их было по меньшей мере штук пятьдесят и ему надо было непременно испробовать их одну за другой, он с каким-то подозрительным упорством внимательно разглядывал свои ногти, а когда мистеру Лорри удавалось перехватить его взгляд, он начинал смущенно покашливать себе в руку, а говорят, люди, у которых душа нараспашку, никогда не страдают такими приступами кашля.
- Джерри! - окликнул мистер Лорри. - Подите-ка сюда!
Мистер Кранчер подошел не прямо, а боком, выставив одно плечо вперед.
- Чем вы еще занимались, кроме того, что были рассыльным?
Мистер Кранчер долго раздумывал, вперив умоляющий взгляд в своего патрона, и, наконец, его осенило.
- По земельной части работал, - смиренно пробормотал он.
- Я подозреваю, - сказал мистер Лорри, сердито грозя ему пальцем, - что вы, прикрываясь своей службой рассыльного в солидной почтенной фирме Теллсона, занимались какими-то постыдными делами. Если это так, не думайте, что я буду потакать вам, когда мы вернемся в Англию. И не надейтесь, что я буду молчать об этом. Я не допущу никаких злоупотреблений именем Теллсона.