Страшную картину представляла собой наша столица. Вместо заводов - дымящиеся развалины. Советской улицы почти не было. Мостовая сплошь завалена грудами кирпича, покореженными огнем железными балками. Проехать по улице было уже нельзя. Вокруг пламя и черные столбы дыма. И, несмотря на это, я все же не мог представить себе, что, может быть, завтра-послезавтра проклятый враг будет ходить по улицам родного города, будет хозяйничать здесь. Где-то в глубине души жила уверенность, что этого никогда не будет.
У меня давно уже созрел план - не выезжать из своей области. Было у нас, членов бюро обкома, немало разговоров об этом. Все мы, если не считать одного-двух человек, готовились остаться в тылу врага. Спустя некоторое время были получены подробные указания Центрального Комитета КП(б)Б о порядке работы подпольной организации Минской области.
В ночь с 26 на 27 июня мы выехали в Червенский район.
Я немного отставал от обкома - заехал в Замчище. Надо было узнать, что там теперь с моей семьей, забрать ее, если застану, и помочь выехать на восток. После того как меня вызвали в ЦК, я не имел возможности заглянуть домой.
…Я выскочил из машины и побежал в свою квартиру. Никого из семьи уже не было дома. Осиротевшие комнаты произвели впечатление какой-то жуткой пустоты и беспорядка, хотя в квартире было чисто и все домашние вещи стояли на своих местах.
Где же семья? И спросить не у кого. Шофер Войтик побежал к соседям, но нигде никого не нашел. Каждая минута была дорога, долго здесь задерживаться нельзя, грохот битвы перемещался уже в самый город. Мы решили ехать немедля.
Поселок пуст, и только при выезде из него нам встретился старик - местный житель. Он, должно быть, только один тут и остался. Мы обрадовались - вылезли из машины и набросились на старика с расспросами. А он хоть бы слово! Наконец показывает на уши и на язык: мол, ничего не слышу и не говорю - глухонемой.
- Он слышит, - шепчет мне на ухо Юзик. - И говорит, я его знаю, не раз видел. Это он прикинулся глухонемым.
Шоферу удалось убедить старика, что мы свои. И он заговорил.
- Я ночью плохо вижу, а голосов ваших не знаю. Вот и подумал - подальше от греха: лучше молчать.
Старик сказал, что мои домашние вчера куда-то ушли, а куда - он не знает.
- Будто все пошли в сторону Червенского тракта, - сочувственно объяснил он. - Так, может, и она, семья ваша, подалась туда. Они, может, еще и не ушли бы из дому пока что, но тут ходят слухи, что недалеко спустились фашистские парашютисты.
Поблагодарив старика, мы поехали в Червень.
III
По обеим сторонам шоссе по направлению к Могилеву тянулись огромные толпы людей, а в другую сторону - к Минску, пешком и на машинах двигались военные. У бойцов и командиров был решительный и взволнованный вид, гражданское же население было хмурым и молчаливым. Люди время от времени оборачивались, с болью в душе смотрели на видневшийся вдали Минск и молча шли дальше. Да и мы до самого Червеня часто оглядывались в сторону пылавшей столицы.
В Червене нас встретил второй секретарь райкома товарищ Чесский и проводил в лес, к условленному месту. Там уже были сотрудники райкома и работники обкома партии.
Прошелся я по лесу, посмотрел, а потом и говорю своим:
- Неплохое место для работы подпольного обкома. Давайте устраиваться и действовать!
Наступал новый период партийной работы. Кроме эвакуации населения и имущества, пора было подумать об организации активного сопротивления в тылу врага, о развертывании партизанской борьбы. Ряд наших районов: Дзержинский, Заславский, Минский, Руденский - уже был оккупирован, и партийные организации оказались там в очень сложных условиях. Из сообщений, которые мы получили от уполномоченных обкома и связных, нам стало известно, что оккупанты, захватив город или деревню, уничтожали много людей. Цель фашистских зверств - запугать население, ослабить его волю к борьбе против захватчиков. Бюро обкома обратилось с призывом к населению оккупированных городов и сел - не склонять головы, не отчаиваться, а вести решительную борьбу с оккупантами.
Кое-кто из областных работников, в частности Свинцов и Бастуй, были недовольны местом, выбранным нами для Минского подпольного обкома. Свинцов недоверчиво взглянул на меня и пренебрежительно заметил:
- Что это за лес, здесь и зайцу негде спрятаться!
- Так мы же не зайцы! - иронически откликнулся Варвашеня. - Нам прятаться здесь и не очень нужно: сегодня в одном месте, завтра в другом.
- Окружат, - опасливо сказал Свинцов, - тогда попробуй выбраться в свой тыл.
- А зачем выбираться? - спокойно промолвил Бельский. - Будем бороться в тылу врага.
Свинцов вздрогнул и испуганно заморгал.
Наверное, мы и остались бы на Червенщине, но вскоре обком получил распоряжение ЦК КП(б)Б: переменить местонахождение, а секретарям обкома срочно выехать в район Могилева. Надо было немедленно пробираться в назначенное место, а это было нелегко. Днем вражеские самолеты висели над Могилевским шоссе, а ночью трудно было проехать без фар: по шоссе без конца двигались воинские соединения.
По дороге в Могилев мне случайно удалось найти свою семью.
Вражеские самолеты беспрерывно бомбили шоссе, по которому шли наши машины. В одном месте мы свернули в лесок. Пока шоферы подливали воду в радиаторы, а мы наспех приводили в порядок свои пожитки, вокруг машины собралась большая группа мужчин.
Здесь были молодые люди призывного возраста, были и пожилые.
- Вы случайно не из военкомата? - обратился загорелый худощавый мужчина с седыми висками к Бельскому, который был в военной форме.
- Нет, - ответил Бельский, - мы из обкома партии.
- А вы не знаете, где найти военкомат? Из западной области идем, в своем районе не успели призваться.
- А какого вы района?
- Несвижского. Хотелось бы стать бойцами, с фашистской нечистью повоевать.
- Да вы уже не так молоды, - сказал Бельский, - вас в армию не возьмут.
Человеку и в самом деле было уже лет под пятьдесят. Услышав от Бельского такой ответ, он обиделся и начал горячо доказывать, что он еще может воевать.
- А если я добровольцем хочу записаться? - по-военному подтянувшись, говорил он. - Почему меня не возьмут? Разве меня обучать надо раз, два, три? Обучен в империалистическую и гражданскую… Оружие в руки - и марш! А нашу русскую трехлинейную винтовку хорошо знаю. Когда-то снайпером был.
- Таких возьмут, - поддержал его кто-то из толпы. - Вот мы тоже в годах, но еще в силе.
А мужчины тем временем все подходили и подходили.
- Покажите ваши документы, - попросил Бельский человека, который первым заговорил с ним.
Затем Иосиф Александрович написал адрес ближайшего военкомата и передал ему. Тот сердечно поблагодарил, и все они дружно двинулись в райвоенкомат.
Возле Могилева я надолго разлучился со своей семьей. Кто не знает этих тяжелых минут расставания, кто не пережил их во время войны?
В Могилеве шла деятельная подготовка к решительному отпору врагу. Город обрастал различными оборонными сооружениями и превращался в крепость. Происходила перегруппировка войсковых частей, формировалось народное ополчение. Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов, выполняя задание Центрального Комитета партии, организовал борьбу на фронте. Сдерживая и обессиливая гитлеровские войска, наши части под руководством Климента Ефремовича наносили врагу мощные контрудары. Жестокие бои шли днем и ночью. Фашистские захватчики, ворвавшиеся в Жлобин и Рогачев, были выбиты оттуда и отброшены на запад.
Здесь, в Могилеве, развернул свою деятельность Центральный Комитет Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии, который при непосредственном участии товарища Ворошилова проводил формирование и инструктаж партизанских отрядов и диверсионных групп для отправки в тыл противника. Подбирались организаторы партизанского движения.
Минскому обкому было приказано выехать в район Березино, а меня со специальным заданием направили в Быхов. Поэтому в Березино я приехал почти на неделю позже. Здесь уже шли бои, наши части по-прежнему самоотверженно сдерживали врага. Непоколебимо стояли отряды, сформированные из работников МГБ. Командовал этими отрядами Артем Евгеньевич Василевский - начальник Минского областного управления МГБ. Боевую группу пограничников возглавлял Богданов. Здесь же находились наши артиллерийские и танковые части. Эти боевые группы ценою больших жертв задержали врага и дали возможность нашим основным силам переправиться через реку Березину.
Я не сразу нашел своих минчан. Кроме секретарей обкома и работников аппарата, здесь были многие служащие облисполкома и других областных организаций. Мы включились в военную работу: строили укрепления, организовывали самооборону, обеспечивали войска транспортом, боеприпасами, продуктами.