Но группа Волкова за селом Вилантице все же два раза обстреляла колонну. Партизаны тоже понесли потери. Троих ранило, а партизан Николай Красюк был убит.
В Чехии с давних лет стало традицией в каждом селе вести свою "хронику" - своего рода историческую летопись, куда записываются все более или менее значительные события из истории села.
В хронике села Вилантице есть такая запись от 7 мая 1945 года:
"…В Вилантице фашисты схватили Зденека Штипка и посадили его на радиатор первого в колонне автомобиля. Бежать ему удалось только в Горицах. Вернувшись, он рассказывал, что по дороге от Вилантице до Гориц (приблизительно 10 км) колонна была вынуждена отражать три нападения партизан…"
Группа Алехина, пропустив мимо себя штабную колонну Шернера, обрушила огонь на следовавшие за колонной три автомашины. Две из них были сожжены, а на третьей - грузовике с крытым металлическим кузовом - группа вместе с захваченными в плен гитлеровцами прикатила в село Добжиков, где располагался штаб отряда.
В центр ушла радиограмма:
"Соколову. Захватили радиостанцию, 3 радистов и шофера 94-го горного артполка 4-й горной стрелковой дивизии. Командир дивизии генерал-лейтенант Брайт. Дивизия насчитывает до 8 тысяч человек, расположена 30 км юго-восточнее Троппау, с боями отходит на запад.
Штаб Шернера снялся с места и продвигается в район Карловых Вар, навстречу американцам.
По дорогам отходят на запад сдаваться американцам разрозненные немецкие части. Применяем все силы, чтобы возможно меньше увозилось в руки американцев. Ведем активные действия на железных и шоссейных дорогах. Крылов".
Информация разведчиков подоспела как раз вовремя. Танкисты 5-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. П. Ермакова на рассвете 8 мая в районе Жатца успели перехватить колонну Шернера и, вдребезги разгромив штаб фельдмаршала, обезглавили почти миллионную армию гитлеровцев.
В первый же день восстания в Праге мелкие группы подрывников полностью парализовали двухколейную железнодорожную магистраль Прага - Брно. Немцы уже не могли быстро устранить многочисленные повреждения железнодорожного полотна. Хваленой немецкой организованности как не бывало. Железнодорожники из ремонтно-восстановительных бригад разбежались и теперь сами всеми силами старались помешать немцам восстановить движение. На станциях и перегонах стояли эшелоны с танками, артиллерией, автомашинами, награбленным у крестьян скотом, с оборудованием чешских заводов. Все это добро гитлеровцы стремились вывезти на запад.
Один из таких эшелонов стоял на перегоне возле села Добжиков. Немцам удалось заменить перебитый взрывом рельс, и эшелон двинулся в сторону Праги. Впереди пока еще не было поврежденных участков дороги, и эшелон мог уйти. В погоню за немцами на легковой машине бросился Журов с двумя подрывниками. Медленно двигавшийся эшелон удалось быстро обогнать, и у села Радгост партизаны на виду у немцев выскочили на переезд и взорвали рельсы.
В первый день восстания в городе Хоцень было захвачено и разоружено 180 немцев. Жители города потребовали провести пленных немцев с поднятыми руками по тем же самым улицам города, по которым гитлеровцы в феврале гнали колонны советских военнопленных. Партизаны с удовольствием выполнили эту просьбу.
Оружие выбито из рук недавно еще грозных оккупантов.
Всюду на дорогах повстанцы нападали на разрозненные группы гитлеровцев. На автомагистрали между селами Замрск и Ярослав было в тот день разоружено до 800 гитлеровцев.
В городе Хоцень на всех домах были вывешены советские и чехословацкие флаги. Народ ликовал на улицах. Играла музыка. В здании ратуши заседал Революционный национальный комитет.
Вдруг поступило сообщение, что от Высоке Мыто на Хоцень двигаются на подавление восстания эсэсовские части. Улицы быстро опустели. Что было делать? Принимать бои в городе? Но мы не успеем собрать здесь все свои силы. Эсэсовцев значительно больше. При уличных боях будут большие разрушения в городе и погибнет много мирных жителей. А конец войны уже близок.
Мы решили выйти из города. На опушке леса у железной дороги залегли. Отсюда хорошо был виден притихший город. Вот цепи эсэсовцев вышли из города и двинулись к лесу, но, встреченные дружным огнем, вначале залегли, а потом откатились в город.
Шестого мая на шоссе Хоцень - Высоке Мыто в бою с отрядом эсэсовцев повстанцы захватили восемь грузовиков, две санитарные автомашины, один бронеавтомобиль, много оружия, в том числе 37-миллиметровую пушку со снарядами и сорок фаустпатронов. В тот же день на дороге возле села Срубы были освобождены 368 человек советских военнопленных, которых под усиленной охраной гитлеровцы гнали на запад. В эти последние дни войны на территории всего края проходили отдельные стычки с отступающими на запад фашистскими частями.
В Голице шли упорные бои на баррикадах. Потери повстанцев там дошли до 70 человек. Гитлеровцы вызвали авиацию, бомбили и обстреливали восставший город.
Один самолет был сбит. В городе Брандысе погибло 15 повстанцев. При освобождении города Хоцень утром 9 мая мы потеряли 13 человек.
Большинство гитлеровских частей были полностью деморализованы и при столкновении с повстанцами разбегались или сдавались в плен. Но встречались отдельные подразделения, готовые сражаться и умереть ради не только неправого, но уже и безнадежно проигранного дела.
Так, 9 мая, когда ликующая Прага уже встречала танкистов Рыбалко и Лелюшенко, мы после освобождения Хоцени попытались на автостраде возле села Замрск остановить и разоружить отступающую на юго-запад, в обход освобожденной Праге, гитлеровскую моторизованную дивизию, но встретили жестокий отпор.
А через два часа на этой же дороге мы вместе с местным населением встречали передовые части Красной Армии.
Эта встреча была бесконечно радостной и волнующей. Чехи от всего сердца приветствовали своих освободителей - советских солдат, одетых в запыленные, пропитанные потом гимнастерки, таких родных и бесконечно дорогих.
По обеим сторонам дороги, по которой с грохотом мчались могучие "тридцатьчетверки" с сидящими на броне радостными, улыбающимися красноармейцами, стояли бесконечные толпы людей.
Принарядившиеся, как на величайший праздник, девчата забрасывали каждый проносящийся мимо танк букетами сирени. Старые чехи поднимали вверх руки с бутылками сливовицы и приготовленными стаканчиками, прося танкистов остановиться хоть на минуту и принять принесенное прямо сюда, на дорогу, угощение.
Но танки, не останавливаясь, проносились на запад.
А вслед каждому из них несся тысячеголосый крик:
- Наздар!
- Наздар, гоши!
- Ать жие!
- Ать жие Руда Армада!
- Ать жие Руда Армада-освободителька!
Вместо эпилога
Много лет прошло с тех пор. За эти годы выросло новое поколение людей, знающее о войне только из книг и кинофильмов.
Время и жизнь разбросали по разным уголкам нашей страны старых товарищей, всех, кого дороги войны свели вместе в ту памятную весну сорок пятого.
Бывшие наши радисты Сергей Иванович Лобацеев и Майя Дмитриевна Саратова живут в Москве. Сразу же после войны они стали мужем и женой. Две их дочери заканчивают институт, готовятся стать инженерами.
Дмитрий Васильевич Пичкарь после войны пошел на работу в органы милиции и вот уже два десятка лет не снимает синей шинели. Старший сержант Свалявского районного отделения милиции в Закарпатье коммунист Пичкарь отлично несет трудную, а порой и опасную службу.
Иван Дмитриевич Сапко работает в одном из рыболовецких колхозов Приазовья.
Михаил Павлович Веклюк обосновался во Львовской области. На Стебниковском калийном комбинате хорошо знают и уважают принципиального, требовательного к себе и товарищам коммуниста М. П. Веклюка.
Бывший командир отряда Виктор Алексеевич Осипов живет в городе Калинине.
Михаил Иванович Волков сейчас преподаватель в одном из институтов города Горького.
В Донецке живет Владимир Юлианович Ступенько - теперь горный инженер.
Наш партизанский "доктор и парикмахер" Борис Александрович Емельянов - сейчас главврач железнодорожной поликлиники в городе Муроме, а его бывший пациент Александр Иванович Коряковский возглавляет образцовую республиканскую звероферму в Киргизии, где выращиваются тысячи черно-бурых лисиц, норок и куниц.
На целых два десятилетия мы стали старше, а дружба между нами и многими чехословацкими товарищами не стареет, а становится со временем еще крепче.
Десятки писем приходят из Чехословакии.
Бывший руководитель коммунистического подполья в Пардубицком крае Карел Соботка пишет:
"…Всегда, как получаю письмо из Советского Союза, в мыслях лечу к тем местам в лесу под Добжиковом, где мы впервые встретились, где впервые пожали руки нашим советским братьям, пожали руки тем, с кем будем наивернейшими друзьями, пока будем жить…"
Наш бывший замечательный разведчик, в то время скромный сельский учитель, а теперь весьма известный и уважаемый в Чехословакии ученый, доктор педагогических наук Иозеф Киттлер в одном из писем говорит:
"…Вспоминаю о вас часто. Всегда, когда говорится или пишется о второй мировой войне, вспоминается мне ваше лицо и лица ваших товарищей.
На протяжении всей войны мы знали, что идет борьба за жизнь нашего народа, и мы верили, что дождемся свободы. Но было бы позором ждать освобождения со сложенными руками. Героическая борьба советского народа придавала нам мужество. Поэтому встречу с вами считал личным счастьем…"