Она проводила Слоуна до дверей, потом постояла на дорожке красного кирпича, гладя, как отъезжает «порше».
Глава четвертая
На торжественном завтраке к Блайт неожиданно подошел Слоун.
– Надо поговорить, – без предисловий сказал он.
Его резкий тон опять напомнил ей, что у него репутация нелегкого человека. Но Блайт надеялась, что он согласится принять ее предложение.
– В данный момент я занята. – Она намеренно придала голосу холодности. На это он улыбнулся такой медленной, замечательно сексуальной улыбкой, что ей пришлось напомнить себе, что у нее есть жених.
– Извините. Когда я увлечен сюжетом, я становлюсь нетерпеливым.
Надежда вспыхнула с такой силой, что Блайт не заметила, как напрягся Уолтер Стерн, который стоял рядом.
– Вы хотите сказать…
– Я заинтересовался. Черт, это более чем интересно. – (У Блайт пересохло во рту.) – Блайт, ваш проект – это бомба. Добавим тот фактор, что роль Александры играете вы, и промашки не будет. Дурак бы я был, если бы упустил такую возможность. Я хотел бы утрясти детали.
Она глубоко, с облегчением вздохнула.
– Может быть, завтра за ланчем в моем передвижном домике? Около полудня?
– Великолепно, за ланчем. – Его улыбка сразила бы представительниц противоположного пола в возрасте от 8 до 80. Только теперь он заметил Уолтера Стерна. – Привет, Уолтер. Давненько не виделись.
По его тону легко было догадаться, что он согласен и подольше не встречаться с Уолтером Стерном.
– Значит, до завтра. – Просияв улыбкой, в которой никто бы не различил разочарования, Блайт отошла и стала искать хозяйку.
В другом конце сада Кейт все еще размышляла о том, зачем она могла понадобиться отделу розыска беглецов; ей рисовались картины погони, как она преследует по всей стране загнанного красавца Гаррисона Форда, но ее фантазии прервал знакомый голос:
– Добрый день, офицер.
Она неторопливо обернулась и оказалась лицом к лицу с человеком, которого изо всех сил старалась забыть.
– Я не знала, что вы здесь, – сказала она неприветливо.
– Разве вы не читаете светскую хронику? – Пренебрегая ее демонстративно дурными манерами, Слоун обворожительно улыбался. Он видел, что ей неловко, и восхищался тем, как она это скрывает. Он также заметил, что она вообще не в своей тарелке, но не знал почему. – Я там постоянно фигурирую в списке А.
– Поздравляю. – Сухой тон говорил об обратном.
Его карие глаза смеялись.
– Вообще-то меня это волнует меньше, чем вам бы хотелось, но, поскольку из-за этого я первым могу ознакомиться с такими грандиозными проектами, как у Блайт, у меня нет оснований жаловаться.
Он опять улыбнулся, на этот раз медленной, соблазняющей улыбкой, будто на экране. Улыбка постепенно угасла, он молча изучал ее.
Кейт стояла абсолютно спокойно, давая себя рассматривать и не показывая, что ее это хоть сколько-нибудь волнует.
Слоун решил, что ее платье чрезвычайно романтично, будто срисовано с полотна импрессиониста.
Нежные вихри пастельных тонов украшали юбку средней длины. Волосы сзади сколоты золотой ажурной заколкой и падают на спину буйными огненными волнами.
Прошедшие четыре ночи и все сегодняшнее утро он убеждал себя, что вспыльчивая особа в наряде проститутки, которая наставила на него пистолет, не может быть так очаровательна, как ему показалось.
Теперь, в ярком свете калифорнийского солнца, он понял, что отчасти был прав. Кейт Карриген не была так очаровательна, как ему вспоминалось. Она была гораздо лучше. Он медленно произнес:
– Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
Этот комплимент ей не раз приходилось слышать, он не должен был заставить ее сердце биться. Не должен, твердо сказала себе Кейт. Но он это сделал.
– Вы меня разочаровываете, мистер Уиндхем.