* * *
Перед Сидором поставили раскрытый чемодан Боярчука, вытряхнули нехитрые пожитки из солдатского вещмешка: две банки с тушенкой, папиросы, фляжка, складной нож, вобла, алюминиевая кружка, пачка чая, завернутое в газету сало, чистые портянки да пара ношеного белья. В чемодане - парадная форма старшего лейтенанта Советской Армии, новые хромовые сапоги, два отреза добротного сукна, женский цветастый платок и бутылка водки под красной головкой.
- И это все? - Сидор обернулся к дверям землянки, где стоял возница Семен. Огромный синяк под глазом говорил, что с ним уже по-свойски "побеседовали" люди сотника.
- Все, - еле слышно пролепетал старик.
- Это барахло за четверых моих хлопцев? - Сидор со злостью швырнул на пол офицерский китель. - Петлю ему!
Двое бандеровцев подхватили сразу безвольно обмякшее тело старика и поволокли наружу.
- Зря погорячился, старик еще пригодился бы нам, - из темного угла землянки вышел высокий человек в форме офицера Советской Армии, но в мазепинке с трезубом на голове. - Никуда не денется от нас этот молокосос.
Он подошел к столу, одним ударом ладони по донышку вышиб из бутылки пробку, понюхал водку и вдруг, закинув голову, разом опорожнил бутылку. Сидор остолбенело глядел на него с минуту, потом передернулся весь, будто сам выпил водки, и, скрывая раздражение, тихо сказал:
- Кого казнить, кого щадить, то я сам знаю.
- Ну, понес!
- Молчать! - Сидор ударил ладонью по столу, но постарался взять себя в руки. - Я давно замечаю, что ты, Гроза, морду на сторону воротишь.
Гроза, казалось, мало прореагировал на сказанное в свой адрес. Он спокойно резал немецким тесаком боярчуковское сало и ел его с кончика ножа.
- Ты думаешь, вышел из-под контроля? - продолжал Сидор. - Смотри, не выйди из доверия!
- Зарекалась ворона дерьма не клевать, - с убийственным спокойствием отвечал Гроза. - Попробуй лучше сала!
- Мабуть, приказать вздернуть и тебя, так, на всякий случай? - сотник напряженно засмеялся, поедая глазами помощника.
- Можешь не дергаться, - икнув, отвечал тот. - На такого видного борца за вильну соборну Украину никто не покушается. - И вдруг рука его, занесенная с ножом над салом, застыла.
Сидор насторожился:
- Ты чего?
- Газетка! - удивленно проговорил Гроза.
- Какая газетка?
- Газетка Левки Макивчука, - Гроза вытащил из-под сала промасленный листок газеты "Зоря".
Если бы знал Боярчук, какую бесценную службу окажет ему смятый листок националистической газетенки, подобранный им в Польше на вокзале, когда, прощаясь с госпитальными друзьями, они закусывали на чемоданах. Присели, достали припасы, а подстелить нечего. Рядом поляки на узлах сидели. Они и протянули офицерам газету. "Для подстилки пойдет!", - глянув на заголовок, решили фронтовики. В ту газету и завернул потом недоеденное сало Борис.
- ""Зоря". Вильна украиньска газета для украинцив", - прочитал Сидор. - Ну, и что такого?
- У советчика наша газета? Ты помнишь, как их за немецкие листовки к стенке ставили? Думаешь, у них что-то изменилось?
- Мог взять, чтобы завернуть продукты.
- Где взять? В киоске купить?
- И что мыслишь?
- Я не мыслю, - с оттенком некоторого высокомерия проговорил Гроза, - я анализирую. Сопоставь факты: газета - раз, от краснопогонников зачем-то сховался, когда те пожаловали к Пташеку, - два! Тебе это о чем-то говорит?
- Про это я и без тебя знаю, - отмахнулся Сидор, на самом деле немало уязвленный сообразительностью помощника. - Не молокосос это, как ты решил поначалу, а птица иного полета.
- Вот я пощупаю ту птичку, тогда узнаем…
- Нет, - резко оборвал его Сидор. - Твои болваны и так уже изрядно влипли. Я сам займусь этим делом. А ты берись за маслосырозавод. В постое скоро жрать нечего будет.
- Яволь! - Гроза дурашливо козырнул и вышел.
"Он становится особенно развязным, - думал Сидор, - когда в постое нет Прыща. Знает, сволочь, что одного слова СБ достаточно, чтобы перечеркнуть все его заслуги перед нашим движением. Да и кто знает Грозу в центральном проводе? Для высшего руководства УПА существую только я - Сидор. Остальные - мои люди!"
В организацию украинских националистов Сидор вступил еще до войны. И уже тогда слыл бесстрашным боевиком. Вместе с Василем Мизерным принимал участие в 1934 году в ликвидации министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого, после чего под фальшивой фамилией удрал через Данциг в фашистскую Германию. Там прошел специальную подготовку в диверсионно-штабных школах абвера.
В сентябре 1939 года вместе с фашистскими войсками вернулся в Польшу, участвовал в массовых репрессиях и расстрелах патриотов. Его преданность была вознаграждена, и в 1941 году Сидор назначается помощником военного коменданта уездной полиции в Карпатах.
По поручению руководства УПА он усиленно занимался формированием отрядов из украинских полицаев и националистов, бежавших в Карпаты от Красной Армии, непосредственно руководил их переподготовкой.
После освобождения от фашистов Западной Украины Сидор с обученной сотней прорывается на Восток, чтобы по приказу абвера действовать в тылу советских войск. Вместе с такими же сотнями Бурлака, Бродяги, Байды, Бурого через карпатские ущелья уходит он к Черному лесу.
Кровавым следом пролег тот путь. Но рейд их закончился разгромом зимой сорок четвертого - начала сорок пятого года. С остатками своей сотни Сидор бежал под Ровно, где и встретился с боевкарями Грозы.
Долго они действовали без связи с центром. Потом Сидор решился: послал по знакомому только ему адресу в Польшу Степаниду. Он так надеялся на приказ центрального провода - уйти на Запад. Но Степанида привезла иные вести. Сидору без обиняков дали понять, что он нужен "движению" не в Мюнхене, а на "землях".
И тогда Сидор понял, что чем дольше он будет "воевать" на Украине, тем больше долларов получат руководители ОУН на далеком Западе. А он? Что получит он? Петлю, которую все туже сжимали вокруг него чекисты? Прощение, которого никогда и ничем не заслужить ему у народа? Пули, если и дальше продолжать сопротивление?
Как ни рассуждай, а конец его на этой земле ждал один. А ведь с тем золотом, которое он награбил за эти годы, он мог бы еще хорошо пожить, скажем, где-нибудь на берегу теплого залива в Латинской Америке, где его не достанут ни свои, ни чужие.
Вначале он надеялся на Грозу, которому доверил место, где припрятал часть золотой казны, и который мог в критический момент ее вывезти. Но в последние дни его помощник - бесстрашный до безрассудства головорез, хитрый и матерый убийца - начал выходить из-под контроля, как, впрочем, и многие другие. Сидор чувствовал: близится крах их дела, - и поминутно ждал взрыва.
Но и сам он был опытным организатором, знающим цену силе и страху в сотне. Поэтому только весной он уже повесил пятерых строптивых и ослушавшихся его приказа. Сегодняшний старик был шестым.
Однако держать в уезде бандеровцев становилось все труднее. Нужны были какие-то крупные акции, которые бы подняли дух сотни и отвлекли людей от крамольных мыслей. Одной из них должна была стать операция по уничтожению маслосырозавода в Здолбице, потом - ограбление почтового поезда. А между делом Сидор искал себе новых помощников.
В землянку втолкнули избитого до неузнаваемости Петра Ходанича. Парнишка еле держался на ногах. Сидор махнул охранникам, и те вышли.
- Жить хочешь? - спросил сотник.
Ходанич молчал.
- Тебе что, язык отрезали?
Парень отрешенно помотал головой. Сидор обошел вокруг него, подтолкнул к столу:
- За одного битого знаешь, сколько дают?
- Знаю. Меня один раз уже немцы учили.
- Выходит, не доучили, если до сих пор не разобрался, кто есть кто.
Сидор насильно усадил парня за стол, налил стакан самогона.
- Пей!
- Все одно пристрелите. - Парень отпил, захлебнулся, закашлялся. У него из носа пошла кровь.
- Теленок! - Сидор налил себе самогона, крякнув, выпил. - Будешь меня слухаться, останешься цел. Нет - петлю на шею и на сук!
- Немцам не служил и вам не стану.
Сидор промолчал, будто не слышал слов парня. Решил бить наверняка.
- Вчера утром прямо в своем кабинете убит секретарь райкома Черноус, - проговорил он, стоя за спиной Ходанича. - Надеюсь, тебе эта фамилия знакома?
- Убит товарищ Черноус? - с ужасом переспросил Ходанич.
- Есть предположение, что священную месть совершил часовой, сумевший скрыться после убийства. Ты не знаешь, кто стоял в охране? МГБ разыскивает якогось Петра Ходанича.
- Нет, я не верю. - Парень схватился за голову. - Не верю!
- Завтра тебе принесут газету с некрологом. Сам понимаешь, почта у нас трошки запаздывает.
- Убейте, убейте меня! - С парнем началась истерика.
- Ей, Сирко! - сотник позвал своего адъютанта. Тот с недовольной физиономией появился в дверях.
- Вытащи его на улицу, - приказал Сидор, от которого не укрылось настроение адъютанта, - отлей водой и сведи в бункер к Балябе. Скажешь, отвечает за коммуняку головой. Но бить больше не дозволяю.
- Навищо вин нам спонадобився? Лышний рот.
- Ты, Сирко, морду не криви, а то я тебе ее в другую сторону перекошу. Робы, що приказую!
- То, мени що! - Адъютант схватил Ходанича и поволок к выходу. - Будет исполнено!