- Наши! - Георгий бросился им навстречу.
Он совсем забыл о синей шинели полицая, о немецком автомате, а потому не поверил, когда вновь услышал:
- Руки вверх! Стрелять буду!
- Товарищи, да я же свой! Летчик, - в недоумении остановился Георгий и поднял руки.
НЕОЖИДАННЫЙ ОБОРОТ
Спокойно вошел Карлов в хату, куда его привели связисты.
"Сейчас все выяснится, и поеду на аэродром, - думал он. - Не могут же меня всерьез принять за полицая". - Он готов был расцеловать этих двух бойцов, ему хотелось смеяться от сознания, что кругом свои. Он уже не чувствовал усталости, не чувствовал боли в руке.
На табурете сидел старший лейтенант и читал газету.
- Товарищ командир! Вот поймали. Что-то с проводами делал, - доложил связист.
Старший лейтенант поднял голову и молча взглянул на Георгия.
- Ничего я не делал с вашими проводами, - улыбаясь, сказал летчик.
- А зачем тогда шест снял, провод в руки брал? - затараторил связист, по-видимому, узбек. - Вот, у него отобрали. - Он выложил на стол трофейный автомат Карлова, маленький немецкий пистолет "вальтер" и советский пистолет "ТТ". - До зубов вооружился, подлюга. Вот нож еще!
- Полицай? - спросил у Карлова старший лейтенант.
- Да нет, какой я полицай? Я летчик, - ответил Георгий. - Четыре дня к своим топаю. Еле добрался.
- Документы есть?
- Нет, документов нету.
- А ну-ка, обыщите его, - приказал старший лейтенант.
Связист быстро вывернул карманы Карлова. На столе прибавились ручной компас, часы, кисет с табаком, какие-то бумажки и удостоверение полицая.
- Документов, значит, нет, иуда, - со злобой выговорил старший лейтенант и поднес к лицу Карлова удостоверение. - А это что?
- Да это же не мое!
Георгий объяснил, откуда у него документы и шинель полицая.
- Вот что, - лейтенант повернулся к связистам, - ведите его в особый отдел. Знаете где? Эти трофеи тоже с собой возьмите, - кивнул он на стол. - Может, там поверят его басням.
- Ну, шагай, живо! - конвоир показал на дверь.
Георгий вышел, посмеиваясь в душе над курьезным положением, в котором очутился. "А все-таки дошел, добрался до своих", - подумал он.
Правда, не такой представлял он свою встречу с советскими бойцами, когда шагал ночами по снежной целине. Не такой мыслилась ему эта встреча и тогда, когда он, коченея от холода, пересиживал в сене короткий зимний день.
"Ничего, сейчас позвонят в штаб воздушной армии, и все выяснится", - успокаивал он себя.
Георгий шел, провожаемый ненавидящими взглядами людей. Вот двое бойцов выскочили голые по пояс из хаты и начали обтираться снегом. Увидев полицая, один из них плюнул в его сторону. Другой, сжав кулаки, подходил с более воинственными намерениями.
- Отойди! - крикнул конвоир.
- Чего с ним нянчиться, пристрелил бы давно, - посоветовал боец.
- Придет время - пристрелят, - ответил конвоир, разделяя в душе мнение товарищей.
Карлов посмотрел на бойцов. И хотя не знал за собой никакой вины, невольно опустил голову, чтобы не видеть эти презрительные взгляды.
На минуту он почувствовал себя одиноким среди людей в знакомых солдатских полушубках, с родными звездочками на шапках, среди людей, которые были ему такими дорогими и близкими.
"Какие найти слова, чтобы они поверили мне? - подумал Георгий и сам же ответил: - Нет, не поверят они... не поверят ни одному слову человека, на котором шинель предателя".
Георгий представил себе удивление бойцов, когда им объявят, что он не полицай, а советский летчик. Он улыбнулся: "Скорей бы только узнали!"
- Как волк не скрывался, а все равно попался, - так встретил Георгия капитан в особом отделе.
Связист доложил капитану, что предатель что-то делал с проводами связи, и стал выкладывать на стол оружие, компас, часы и документы полицая.
- Значит, не успел драпануть с хозяевами? - поинтересовался капитан. Он взял со стола кожаный портсигар, вытащил из него папиросу и, разминая пальцами табак, в упор посмотрел на Карлова.
- Ну, рассказывай, за сколько Родину продал?
- Я не предатель. Это недоразумение. Я летчик-штурмовик, - Георгий назвал номер своего полка. - Позвоните, пожалуйста, в штаб воздушной армии. Вам подтвердят, что меня сбили всего несколько дней назад.
- Отдельные сволочи умудряются Родину за один день продать, - сказал капитан. - А куда звонить, без тебя разберемся. Правду говорить будешь? - бросил он на Карлова хмурый взгляд.
- Да я же правду говорю, - как можно убедительнее произнес Георгий.
- Что ты с проводами делал? Зачем они тебе понадобились?
- Хотел узнать, кто в селе, вот и посмотрел, чей провод.
- Ну правильно. Убедился, что наш, а убежать не успел.
Георгий молчал.
- Садись, - капитан указал на табурет, стоявший недалеко от стола.
Георгий сел, снял перчатки.
- Разрешите взять часы, - попросил он.
- Возьми.
- Тут на обороте написано, кто я такой, - проговорил летчик, показывая крышку часов.
- "Георгию Карлову за досрочную уборку хлеба", - вслух прочитал уполномоченный особого отдела и улыбнулся.
"Теперь наконец поверил", - решил Георгий, облегченно выдохнув.
- Часы, значит, за трудовые подвиги получил. А это, - капитан кивнул на немецкий пистолет, - за службу фюреру?
Внезапный взрыв не произвел такого впечатления на Пузанка, как эти слова капитана на Карлова.
Он весь напрягся, сжал зубы и опустил голову. Он понимал, будь партийный билет и документы при нем, ему не пришлось бы вести этот разговор, не пришлось бы выслушивать оскорбления, и теперь раскаивался в том, что не спрятал документы где-нибудь под одеждой.
Раздумывая над этим, Георгий машинально приподнял левую руку и начал надевать часы.
- А это что у тебя? - спросил капитан, увидев грязный свалявшийся бинт на руке Карлова.
- Перед полетом ранил себя нечаянно.
- Придумал бы что-нибудь поинтереснее. Насколько я понимаю в авиации, раненых летчиков у нас кладут в госпиталь.
Капитан снял с аппарата телефонную трубку и покрутил ручку.
- Волга, Волга. Дайте мне седьмого... Седьмой? Здорово. Это я, девятнадцатый. Пришли-ка мне срочно врача... Да нет, на пару минут.
Воцарилось молчание. Капитан вертел в руке маленький пистолет "вальтер", отобранный у Карлова.
Отворилась дверь, и в хату вошел человек в военном полушубке.
- Вот, Александр Дементьевич, посмотри, пожалуйста, что у него с рукой, - попросил капитан.
Георгий протянул руку и помог размотать бинт. Повязка присохла к ране.
- Отдирать не будем, и так ясно. Явный самострел, - заключил врач. - Посмотрите, кожа опалена вокруг раны.
- М-да... - протянул капитан, приподнимаясь из-за стола и пристально рассматривая ладонь Георгия. - Спасибо за консультацию. Можете идти, - разрешил он доктору.
Карлов взглянул на капитана. В глазах уполномоченного особого отдела застыла усмешка. Эти глаза красноречивее слов говорили, что ему все ясно.
- Так вот, в молчанки играть некогда, - властным тоном сказал капитан. - Время военное. Не будешь говорить - расстреляем, и все дела тут. - Он выжидающе посмотрел на Георгия. - Тут один тоже упирался, байки рассказывал. Таким ягненком прикинулся, что я было по мягкости поверил ему. Отпустить хотел. Да спасибо, местные жители помогли, опознали предателя. Чуть сами до суда с ним не разделались. Так что зря не тяни время. У меня и кроме тебя дел по горло.
- Да вы просто не хотите разобраться. Посмотрите хоть на удостоверение. Ведь там совсем не моя фотография.
Капитан нехотя развернул удостоверение полицая.
- М-да... - опять протянул он, - фотография, кажется, действительно не ваша.
В комнату вбежал запыхавшийся лейтенант.
- Товарищ капитан! - заторопился он. - Там генерал приехал, разносит нашего "хозяина". Говорит: "Почему не продвигаетесь? Другие полки воюют, только ваш, говорит, мягко спать любит". Наш и приказал срочно сниматься отсюда. А комдив сидит в штабе, говорит: "Посмотрю, во сколько вы уложитесь".
Капитан встал из-за стола.
- Товарищ Дмитриев, - обратился он к лейтенанту. - Знаете, где тюрьма размещается? Это в той станице, которую вчера вечером проходили.
- Конечно, знаю.
- Так вот. Забирайте этого типа, - капитан кивнул на Карлова, - вот его документы. Пусть там тыловые с ним разбираются, а нам некогда, воевать надо. Сейчас я напишу бумагу и отвезете его туда на моей машине.
- Есть!
- Я прошу доложить обо мне генералу, - твердо сказал Карлов.
Капитан поднял голову.
- Незачем. Генерал тоже прикажет отправить вас в тыл для выяснения личности.
По шуму заводимых на улице моторов, по крикам и гомону Георгий понял, что часть начала передвижение.
Но он не знал, что еще вчера войска фронта начали стремительный бросок вперед и в этом перемещающемся клубке по всем проводам неслись боевые приказы, распоряжения и донесения.
В бессильной злобе Георгий хотел сам позвонить в штаб воздушной армии... и тут же вспомнил, что не знает позывных. Какая-то апатия, полное безразличие овладело им. Безразличие и усталость. Он понял бесполезность разговора с капитаном.
- Возьмите, здесь все написано, - протянул тот бумажку лейтенанту. - А с вами в тылу разберутся, - сказал он Карлову.