- Это можно будет сделать только после того, как восстановится связь с Моравеком, а тот в свою очередь установит связь с Рене.
Лондон, 11 июля 1940 года
Моравец сидел за своим письменным столом и задумчиво вертел в руках карандаш. Сегодня ночью должен был состояться сеанс связи с группой Моравека. В прошлый раз они начали было отвечать, но потом передача внезапно прекратилась. Офицер связи сказал, что здесь, вполне вероятно, имеют место проблемы с передатчиком. Надо надеяться на лучшее и считать, что у них осталась хотя бы односторонняя связь. У группы в запасе должны быть и другие рации, но все участники - Моравек, Балабан и Машина - прошли всего лишь ускоренные курсы радиооператоров и, возможно, как заметил радист, могли не заметить неисправность передатчика. Ну что же, попробуем еще раз.
Моравец придвинул к себе лист бумаги и начал писать: "Установили ли вы связь с Франтишеком-Рене? Сведения от него нам крайне необходимы. Пожалуйста, поторопитесь, но при этом не забывайте об осторожности; восстановление связи - задача первоочередной важности. Спасибо. Проверьте работу вашего передатчика. При последнем сеансе он резко прекратил работу. МОРА".
Он отодвинул радиограмму и снова задумался. Интересно все же, что там у них происходит? Своей последней фразой он может подать идею начать радиоигру. Это, конечно, при наихудшем развитии событий. Вообще-то, на такой случай у них обговорен специальный сигнал, но кто знает, в последнее время в радиограммах чувствовалось недовольство слишком большой пассивностью лондонского руководства. Сейчас коммунистическое Сопротивление, центр которого расположен в Словакии, проводит крупные акции и с каждым днем приобретает все большую и большую популярность. Может быть, Моравек решил переметнуться, туда? Надо еще раз напомнить Бенешу о подготовке чешских парашютистов. Нам просто необходимо иметь там еще одну или две группы с радиостанцией.
Моравец снова тяжело вздохнул, взял листок с радиограммой и направился в шифровальный отдел.
Прага, 15 июля 1940 года
Балабан закончил с расшифровкой сообщения и встал из-за стола.
- Практически полностью повторяет шифровку от первого числа. Очевидно, они поняли, что у нас вышла из строя радиостанция, и не были уверены, получили ли мы их последнюю радиограмму. Но сегодня тут звучат уже новые нотки. Послушай: "Установите связь с Франтишеком-Рене. В свои дела его не посвящайте. Обращайтесь по-дружески и удовлетворяйте его потребность в деньгах. Это наш давний и исключительно ценный сотрудник, который во многом может помочь и непосредственно вам. Мы весьма заинтересованы в поддержании с ним связей - при соблюдении осторожности. Круг наших людей, посвященных в это дело, должен быть крайне ограниченным. МОРА". Надо завтра же начать устанавливать связь с Рене.
- Да, эти две недели мы были заняты только тем, чтобы поменять радиостанцию, - вздохнул Моравек. - Хорошо еще у нас была в запасе другая. Нам обязательно надо найти радиста, который мог бы в случае необходимости чинить радиостанции. Если не сумеем найти такого человека здесь, то обязательно надо запросить его из Лондона. Думаю, после этого инцидента они зашевелятся.
- Надо завтра же пойти договориться о встрече с Рене. Теперь, когда мы начнем работать с ним напрямую, мы сможем получать от него не только информацию для Лондона, но и интересующие нас сведения. Насколько мне известно, он вхож и в гестапо, и в СД.
- Возможно, - согласился Моравек. - С его помощью, мы сможем помогать и всем тем, кто здесь борется с немцами. В Лондоне еще не понимают, что нам надо объединить все силы против немцев, а уж потом делить власть.
Прага, 16 июля 1940 года
Балабан и Моравек остановились у стеклянных дверей большого подъезда старого четырехэтажного коммерческого дома, расположенного недалеко от Вацлавской площади.
- Это здесь, - сказал Моравек. - Пойдем вместе или один останется внизу?
Балабан внимательно осмотрел улицу.
- Здесь, похоже, все спокойно, - ответил он. - Пойдем вместе: вполне возможно, что засада находится именно в квартире, и я хоть как-то сумею тебя прикрыть.
Он решительно открыл дверь подъезда. Моравек в кармане сжимал рукоять пистолета. Обрубок оторванного пальца почти зажил, на руке оставалась лишь легкая повязка, которая нисколько не мешала ему пользоваться пистолетом.
Как только они оказались в просторном фойе подъезда, им навстречу вышел привратник.
- Мы хотим видеть пани Елену, - обратился к нему Балабан.
Привратник на мгновение задумался, потом ответил:
- Пани Елена еще не выходила. Это третья квартира на втором этаже.
Мужчины поднялись по широкой лестнице и позвонили в дверь. Им открыли на второй звонок.
- Что вам угодно? - спросила миловидная женщина средних лет, одетая в шелковый домашний халат, но уже с убранными в прическу волосами.
- Нам нужна пани Елена, - с легким поклоном ответил Балабан.
Моравек, не вынимая руку из кармана, стоял несколько позади него.
- Это я, - ответила женщина. - Чем могу быть полезной?
- Мы прочитали в объявлении, что вы продаете старое издание "Чешско-немецкого словаря", - назвал Балабан пароль.
- К сожалению, я его уже продала, - ответила женщина, - но у меня есть современное издание "Немецко-чешского словаря". Может быть, он вас заинтересует.
- Хотелось бы на него взглянуть, - улыбнулся Балабан.
- Тогда проходите, - пригласила их женщина внутрь.
Пройдя прихожую, они оказались в большой светлой, залитой солнцем гостиной. Комната была обставлена старинной массивной мебелью, на столе в хрустальной вазе стоял роскошный букет цветов.
- Итак? - уже совсем по-деловому спросила женщина.
- Нам надо встретиться с Франтой, - сказал Моравек, - Наш общий друг уехал, и мы не можем его найти.
- С Франтой? - медленно переспросила женщина, - Он в постоянных разъездах. Но я попробую с ним связаться. Зайдите послезавтра часа в три, - она оглядела мужчин и добавила: - Но пусть приходит кто-нибудь один. Франтишек очень осторожен.
Он зашла в соседнюю комнату и вышла оттуда с толстой книжкой в руках.
- Возьмите вот это, - сказал она. - Это чтобы у привратника не возникало лишних вопросов. Послезавтра принесете ее обратно.
Когда мужчины оказались на улице, Балабан сказал:
- Похоже, все чисто. Видишь, даже потребовали, чтобы на встречу пришел кто-нибудь один, опасаются.
- До такой мелочи может додуматься и гестапо, - возразил Моравек, - В этом случае они будут уверены, что придет старший.
- Так может быть тогда послезавтра пойти мне? - предложил Балабан.
- Какая разница, - пожал плечами Вацлав. - Мы здесь все старшие. Я вспоминаю, что я старший только тогда, когда надо решить какой-то спор, что бывает довольно редко. А так, мы ведь все решаем сообща. Это у них в Лондоне играют роль чины и звания, а у нас в оккупации есть те, кто сражается и те, кто сотрудничает.
- В этом ты прав, - согласился Балабан.
Прага, 18 июля 1940 года
Штабс-капитан Вацлав Моравек поднялся по уже знакомой лестнице и позвонил. Пани Елена открыла дверь почти сразу. Сегодня на ней был изящный темно-синий костюм, белая блузка и туфли на высоких каблуках. Красиво уложенные волосы прикрывала небольшая шляпка с вуалью.
Как только Вацлав поздоровался, пани Елена, не отвечая па приветствие, сказала:
- Пойдемте быстрей, ваш Франта нас уже, наверное, ждет.
- Далеко идти? - поинтересовался Вацлав, когда они вышли на улицу.
- Не очень, - ответила пани Елена. - До Староместской площади. Он будет ждать нас там.
Как только они оказались на Староместской площади, Вацлав принялся внимательно изучать обстановку. Люди спешили по своим делам, заходили в магазины, останавливались у газетных киосков. Но того, кто явно бы ждал кого-то, не было видно, однако и засады, похоже, тоже не было. Напротив сберегательной кассы задом к ним стоял старенький "Опель".
Пани Елена уверенно подошла к "Опелю" и кивнула водителю.
- Вот он, - коротко сказала она через плечо Вацлаву.
Вацлав открыл заднюю дверцу машины и пропустил вперед пани Елену. Он хотел сесть рядом с ней, но шофер низким голосом сказал:
- Садитесь на переднее.
Моравек подчинился.
Как только все уселись, машина сразу тронулась. Теперь Вацлав мог рассмотреть шофера получше. Ему было около сорока лет, выглядел он очень импозантно, пышная шевелюра с проседью, ухоженные небольшие усики, дорогой костюм. Шофер был в темных очках, это несколько насторожило Моравека, но потом он подумал, что Франта тоже, наверное, боится провокации.
- Куда мы едем? - через некоторое время поинтересовался Вацлав.
- А куда можно ехать в такое время, - небрежно пожал плечами водитель. Говорил он, можно сказать, на безупречном чешском с пражским выговором: - Пообедать. Ресторан "Губертус" вас устроит?
- Вполне, - кивнул Моравек.
Вообще-то он избегал дорогих ресторанов, так как там всегда было много немцев. В дешевых кабачках, где основными посетителями были чехи, он чувствовал себя намного спокойней. С другой стороны, явится с такой компанией в дешевый кабачок означало привлечь к себе слишком много внимания.
Ресторан располагался в старом здании с большой террасой. Благодаря хорошей летней погоде часть столиков была выставлена на террасу, но Франта-Тюммель провел всю компанию внутрь здания и попросил подскочившего к ним метрдотеля провести их в отдельный кабинет.