- Как же это - развернуть? Надо разрешение у городских властей получить, а их нет! - сказал кто-то из присутствующих.
На него было зашикали. Ковшов поднял руку, призывая к тишине.
- Как это нет? - спросил он. - Мы - советские люди, мы и хозяева. Здесь вижу нескольких офицеров нашей армии. Это ведь тоже власть, военная. За судьбу раненых мы с вами все в ответе перед государством, перед народом, перед своей совестью, наконец.
- Должен же кто-то руководить больницей? - спросил тот же голос.
- Избрать комитет…
- Создать совет…
- Назначить начальника…
- Я думаю, что лучше избрать инициативную группу, которая и возглавила бы работу. У нас все должно быть на добровольных началах, - ответил Ковшов.
- Правильно! Изберем группу!..
В инициативную группу вошли Самсонов, Чеботарев, Ковшов, Тарасова и Утробин.
В тот же день инициативная группа собралась, чтобы распределить обязанности. Ковшов предложил именовать лечебное учреждение больницей.
- Больница, но чья?
- Я не хотел говорить там, на общем собрании, а здесь надо сказать. Надежды на то, что фашистов остановят на подступах к нашему городу, мало. Скажем прямо: такой надежды нет. Эвакуировать раненых мы не можем. Какой выход? Раненые остаются в городе на попечении общества Красного Креста, членами которого мы все являемся. У нас будет больница общества Красного Креста.
- Фашистов флаг Красного Креста не остановит, - заметил Самсонов.
- Я знаю, что фашисты бомбят госпитали, стреляют по флагу Красного Креста. И все же Красный Крест может помочь, - возразил Ковшов. - Я считаю, что следует избрать именно такое наименование. Общество Красного Креста для того и создано, чтобы помогать больным и раненым во время войны. Многочисленные Женевские конвенции провозгласили право раненых на покровительство Красного Креста, неприкосновенность медицинских учреждений. Решить дело с наименованием надо сейчас. И сегодня же следует обратиться с призывом к горожанам о помощи оставшимся в городе воинам.
Никто не возражал, потому что иного выхода не было. План, предложенный Ковшовым, не давал гарантий, но оставлял хотя бы надежду.
Так было определено название нового учреждения: "Больница Красного Креста". Инициативную группу решили именовать оргкомитетом общества Красного Креста.
Распределили обязанности. Главным врачом избрали Ковшова, его заместителем по медицинской части - Самсонова, секретарем - Чеботарева, заведующей одним из отделений - Тарасову, заведующим хозяйством - Утробина.
Обсуждались и другие вопросы.
- Как быть с теми больными, на которых нет историй болезни? - спросила Лидия Тарасова.
- Надо составить новые… на всех, - коротко ответил Самсонов.
- Не тратьте времени на демографические данные. Пишите фамилию, имя, отчество, без всяких званий и других сведений. Потом допишем, - заметил Чеботарев. - И надо просмотреть аптеку, что в ней есть.
- Можно и без осмотра сказать, что надо пополнять. Хорошо бы собрать уцелевшие медикаменты в других госпиталях.
- Очень правильная мысль! - ухватился Ковшов. - Толковых бы людей для этого…
- Найдем!
- Больница - это очень хорошо, - говорил Чеботарев. - Уже теперь многие раненые взяты населением на квартиры. Полагаю, что и впредь надо поощрять размещение наших воинов среди населения. Многие из жителей знакомы с уходом за больными. Но раны могут давать всяческие осложнения. Придется налаживать поликлиническое обслуживание этой группы раненых, а также организовать и помощь на дому.
Оргкомитет поручил Чеботареву возглавить этот участок работы.
- Еще одно. - Михаил Ефремович пососал затухшую трубку. - Мы не госпиталь. Для Красного Креста нет разницы между военными и гражданскими больными. Надо открыть двери больницы и для жителей города.
И это предложение было принято.
Тут же, как только закончилось совещание, Ковшов стал писать обращение к населению. Он писал, что в городе осталась часть тяжелораненых, вывезти их не представляется возможным. Их надо лечить. Оставшиеся в городе врачи, медицинские сестры и няни приглашаются в санаторий имени Пирогова, где сосредоточиваются раненые: нужны ласковые руки и отзывчивые к горю сердца. Больных надо кормить, но продуктов нет. Население города не может оставить беспомощных голодными. Нужны хлеб и молоко, фрукты и овощи, мясо и масло - за все продукты, пусть в самом минимальном количестве, раненые будут благодарны…
Еще раз перечитав написанное, Ковшов размашистой скорописью подписал: "Больница общества Красного Креста".
Позднее на больших листах ватмана было написано это обращение и развешано в самых людных местах.
Лидия Тарасова подумала, что в сутолоке, которую переживает оставленный город, могут и не обратить внимания на эти объявления. Обращение она написала на простыне, прибила на два шеста и с одним из знакомых врачей пронесла его по самым оживленным улицам медленным шагом, который был так необычен в городе, охваченном лихорадкой эвакуации. Шли они, приковывая всеобщее внимание. Призыв многих заставил задуматься и не остался безответным.
5
В те дни, когда жители города разносили по домам продовольствие и имущество из оставленных складов и санаториев, здравница имени Пирогова охранялась - сидели старики сторожа, а потом выздоравливающие солдаты, вооруженные старой, видавшей виды берданкой, к которой не было патронов.
Потом кому-то пришла мысль сделать устрашающие надписи на дверях складов, аптеки, палат и корпусов. Появившиеся на одной из дверей слова: "Осторожно! Минировано!" действовали магически. Опасную дверь обходили стороной.
Больше того, по вечерам под покровом темноты к санаторию подвозили мешки и тюки, сгружали их в подвалы и накрепко запирали.
Когда Утробин рассказал Ковшову об этих строгих надписях, то Петр Федорович от души рассмеялся:
- Здорово придумали! - и, посерьезнев, добавил: - Сейчас нам, Илья Данилович, каждая крупинка пригодится.
Утробин имел от Николая Николаевича прямое задание - остаться с ранеными. Он остался, взял на себя заботу об их снабжении - это на первых порах. Но в глубине души он все-таки надеялся, что так или иначе удастся раненых эвакуировать. И сейчас спросил у Ковшова:
- Вы все-таки полагаете, что нет никакой надежды вывезти раненых?
- Илья Данилович, давайте говорить откровенно, - ответил Ковшов. - Вы среди нас старейший, как я слышал, коммунист. Вы знаете здешних людей, от вас я жду большой помощи. Будем готовиться к самому худшему. Надежды на то, что гитлеровцев остановят, мало. Все южное крыло нашего фронта в тяжелом положении. Надо многое сделать, чтобы задержать врага: подтянуть подкрепления, сосредоточить дивизии, переформировать измотанные отступлением и боями части. Вы солдат и понимаете, как это трудно, когда противник сидит на плечах. Представим себе, что гитлеровцы завтра войдут в город…
- Хуже и не придумаешь, - тихо отозвался Утробин.
- Фашисты в городе, и мы со своими ранеными тоже здесь. И нет у раненых, кроме нас, никакой защиты. Только мы, безоружные. А встретимся с врагом, злобным, беспощадным и коварным - у гитлеровцев большой опыт расправ, они найдут отщепенцев, которых поставят себе на службу, - полицаев, бургомистров, провокаторов и предателей.
- Трудный предстоит бой, - вздохнул Утробин.
- Это будет действительно бой. Единственное оружие - сплоченность и бдительность. Надо забыть о себе, может быть, зубы в десны вдавить придется, но терпеть, чтобы спасти тех, кто остался на наших руках.
- И зубы вдавливать, и язык прикусывать!
Положив руку на плечо Утробина, Ковшов продолжал:
- О вас знаю. О себе скажу немного. Прошу верить мне. Я готов к самому худшему…
- Вы думаете, фашисты скоро будут в городе?
- Черт их знает. Могут дать и передышку.
Помолчали. Утробин понизил голос:
- Сообщаю, что запасы продовольствия у нас немалые. Не хотел говорить при всех. Позавчера привезли изрядно. По складу не оприходовано, документы в бухгалтерию не успели сдать…
- Отлично. И не проводите по бухгалтерии. Пусть это будет резервом на всякий случай. Ищите, что еще осталось на складах и везите в санаторий.
- От населения же продукты принимать надо. И чтобы не обидеть, да и конспирация нужна.
- Тоже верно.
Они хорошо поняли друг друга. Беседой оба остались довольны.
В больнице между тем шла оживленная работа. Она была привычна и понятна. Все, кто пришел в госпиталь и остался там, нашли себе дело. Иван Иванович Лукин работал до войны эвакуатором в санатории имени Пирогова, в госпитале он стал старшим санитаром. Сегодня трудолюбивый санитар взялся за санпропускник. Накачал воды в котел, натаскал угля и разжег топку. Ему никто не давал приказаний, он и сам знал, что сейчас нужно делать.
На кухне рабочие столовой растопили плиту. Весело потрескивали дрова в топке, тихо гудело пламя. Повара Евгения Белецкая, Ашот Багдасаров, диетсестра Анна Фесенко принимали все, что приносили жители города, и ломали голову, что же готовить из самых разнообразных продуктов, имевшихся под рукой в малых количествах?
- Не знаю, чем и кормить. Одни фрукты, зелень, - сокрушалась Белецкая.
- Ладно, будем варить компот, - отозвалась Фесенко.
Но в это время на кухню вошли солдаты из команды выздоравливающих. Каждый был с тяжелой ношей. Глухо стукнули о пол мешки.
- Принимайте продукты, товарищи военповара первого ранга!
"Военповара" уже ощупывали и осматривали мешки. Сахар, рис, манка…
- Живем, Аня! - Белецкая посмотрела на горящую плиту. - Здесь мы не развернемся. Перетащим все в большую кухню. Сварим кашу.