Фабиан послал одного вперед - перерезать последние, мешавшие продвижению проволочные заграждения. Солдат ползком выбрался из леса, раскинувшегося на небольшой возвышенности.
Прошипел снаряд - трр-рах! - взлетела земля в нескольких шагах от солдата с ножницами для колючей проволоки, и комья глины посыпались и на нас. Солдат вскочил и бросился в воронку от снаряда.
- Может, пора, господин капитан? - нетерпеливо спросил Фабиан.
- Да, начинайте!
- Ба мной! - шепнул Фабиан. Мы поползли за ним из леса. Добравшись до полосы кустарников, я поднялся. Фабиан бежал быстро. Усики кустов ежевики цеплялись за одежду, мешали бежать.
Брамм! - позади меня. Кусок глины угодил мне в шею, противогаз упал. Я поднял его и побежал дальше. Лямка противогаза порвалась. Я обернулся - поглядеть на Цише. За мной бежал только Зейдель. Фабиан уже вырвался вперед. Быстро смеркалось. Очертания предметов расплывались в сероватых сумерках.
Фабиан остановился и припал на одно колено. Шагах в пяти заросли ежевики кончались. До темного массива Тюркенвальда оставалось не более ста метров. Перед ним - ровный луг.
Фабиан пошептался с Зейделем и показал ему, как нужно вести атаку.
- Как только вы достигнете леса, выступлю я и помогу там, где французы будут еще держаться.
Подошел взвод Зейделя, но от других взводов - никого. Цише не было.
Слева донеслось позвякивание шанцевого инструмента. Должно быть, четвертая рота. Прогремело несколько ружейных выстрелов.
Фабиан нагнулся к Зейделю:
- Четвертая рота обнаружена. Наступайте!
Зейдель дал знак рукой. Поднялись в атаку, едва различимые в серых сумерках.
Кто-то прибежал сзади.
- Фабиан! Капитана засыпало. Вам командовать батальоном!
Вокруг треск ружейной пальбы, и вспышка разрыва на краю леса.
- Большую часть вашей роты тоже засыпало! Я выкарабкался и бегом к вам!
Кругом свистят пули. Фабиан возбужденно показывает рукой вперед:
- Вон они бегут! Я уже не могу их остановить! Они забрали слишком вправо!
Я впился глазами вдаль. Это же ужасно! Они бегут почти вдоль расположения французов! Вот падает один, другой!
Больше я уже никого не видел. На опушке полыхнуло яркое пламя. В ушах звенело от пуль. Я почувствовал, как пуля просвистела возле моей шеи.
Что с Зейделем? Что с Цише?
Меня ударило в левое предплечье.
- Я ранен, - сказал я.
- Куда? - спросил Фабиан.
Я показал.
Я почувствовал боль в предплечье; появилось такое ощущение, словно оно распухало.
- У вас есть нож? - спросил адъютант.
Нож лежал у меня в левом кармане брюк, и я попытался достать его правой рукой.
Адъютант заметил мою попытку и вытащил нож.
Треск ружейной пальбы, свист пуль.
Адъютант отрезал у меня рукав. Там, где болело, я ничего не увидел.
- Порядочная дырка! - сказал адъютант. - Индивидуальным пакетом ее не закроешь. Давайте-ка в воронку от снаряда!
Мы сползли в широкую воронку; здесь было безопаснее.
- Куда он ранен, господин лейтенант?
- Возле плеча. Пуля прошла, видимо, косо слева.
- Но я совсем не вижу крови.
- Да, едва сочится.
- Мои люди! - простонал Фабиан.
- Вот теперь нужно прицепить обратно рукав. Ваша рука так блестит под луной, что небось французам видно.
Он криво прикрепил рукав булавкой к мундиру.
Ружейная пальба чуть поутихла.
- Пойдите узнайте, какие успехи у четвертой роты! - сказал Фабиан.
Адъютант исчез в кустах.
Я заметил, что Фабиан очень расстроен, и сказал, чтобы перевести его мысли на другое:
- Цише, верно, тоже ранен.
- Все настоящие люди ранены, один я нет! Как я теперь взгляну в глаза своей роте? Был здесь, впереди, и не атаковал, потому что дожидался остальных взводов! Да ни один человек этому не поверит!
Вернулся адъютант:
- Четвертая даже не смогла атаковать - ее встретили ураганным огнем.
- И ради этих сволочей я погнал моих людей вперед!
- Ну, ну! Они не виноваты. Вы должны радоваться - у них всего трое ранены и те легко. - Но не пора ли и нам отходить?
Стрельба прекратилась. Красные языки пламени угасли. При свете луны мы медленно возвращались назад - всего только трое.
Я начал дрожать от холода. Боль почти прошла.
Когда мы подошли к опушке, там стояло несколько человек.
- Вы здесь! - вскричал лейтенант Эйзольд, завидя адъютанта. - А мы вас откапываем, ищем. Господин капитан спрашивает про вас повсюду.
- Как? Он тоже здесь? А я его искал!
Я спросил:
- Цише не видели?
- Его ранило за твоей спиной. Оторвало пол-лица.
- Он жив еще?
- Нет, он ничего не успел почувствовать.
Перед блиндажом батальона Фабиан обернулся ко мне.
- Сегодня не стало моих лучших людей… - Он не нашелся что еще сказать и только пожал мне руку.
- До свидания, господин старший лейтенант! - крикнул я.
Он кивнул:
- Идите в блиндаж! Там Эйлиц отведет вас на перевязочный пункт. С простреленной рукой ходить небезопасно.
В лесу разорвалась шрапнель, застучала по веткам деревьев. Я пошел к туннелю.
В блиндаже лежал тот, без ног, теперь уже мертвый.
Эйлиц вскочил:
- Где старший лейтенант?
- Невредим, в блиндаже батальона. - Меня обрадовало его беспокойство.
- Лес отбили?
- Нет. Никто даже не дошел до французских окопов.
- Я дошел! - послышался сзади оскорбленный голос.
Я обернулся. Зейдель!
- Я был там, в окопах! - произнес он не своим голосом. - Но когда оглянулся, позади никого не оказалось, и в окопе тоже не было ни одного француза. Тогда я осторожно пошел по окопу направо и вышел на первую роту. Где старший лейтенант?
- В блиндаже батальона.
Не прибавив больше ни слова, он выбежал.
Эйлиц с совершенно ненужными предосторожностями повел меня, поддерживая под правую руку, и помог выбраться из окопа.
Тут я вспомнил, что мои письма и записи остались в блиндаже. Я не взял их с собой, боясь, что могу попасть в плен. Там у меня были заметки о дислокации частей.
- Послушай, подожди здесь, мне нужно кое-что взять с собой!
Я снова спустился в траншею и поплелся по темным ходам сообщения.
В блиндаже еще горел свет. Я перешагнул через труп, засунул бумаги в карман мундира и пошел назад.
Эйлица на прежнем месте не было, и я тихо позвал:
- Эйлиц!.. Пауль!
Меня охватил страх. Я с трудом выбрался из окопа. Никого. Спотыкаясь, я побрел по ломаным сучьям, перешагивая через сваленные деревья. Вот он! Эйлиц лежал, распластавшись на груде веток. Луна светила ему в лицо. Над одним глазом чернело пятно крови. Меня охватил озноб, и я побрел дальше.
Ранен
Я шел через мертвый лес. Луна заливала серебристым сиянием оголенные ветви деревьев.
Показался земляной вал и пустынная площадка, уставленная носилками с накинутыми на них кусками брезента. Там лежали трупы.
Из углубления в земле мелькнули красные отблески света.
Надо мной прошипела шрапнель.
Я спустился по лестнице. Два врача при свете ярких карбидных ламп наклонились над обнаженным бедром. Верхняя часть туловища и голова были в тени.
Слева на табуретке стонал младший фельдфебель Хорнунг; похоже, он не был ранен, может быть, контужен.
Я не знал, что мне делать, и остановился возле него.
Он взглянул на меня и произнес как-то манерно:
- Добрый вечер! - И снова начал раскачиваться. Одежда на нем была почти целехонька, только вся в глине. Я не любил его; он был большой насмешник.
- Ах, какое странное ощущение у меня в голове! Все идет кругом!
Я слышал это словно издалека. Я чувствовал, как на меня наползает что-то страшное. Меня бросило в дрожь.
- Я должен вернуться в роту? Нет, я не считаю, что мне нужно туда, на передовую, я уже был там.
"Это он что - со мной говорит?" - подумал я и не мог слушать дальше.
- Когда мне на спину упала эта дощечка, я хотел броситься в атаку. Ах, вовсе нет! Я же знаю, что говорю! - Это прозвучало злобно и презрительно. - У меня мысли разбегаются. - Он закрутил головой, и это еще больше одурманило мои взбаламученные чувства.
К Хорнунгу подошел врач:
- Я дал вам лекарство. Теперь возьмите себя в руки! А вы? - обратился он ко мне. - Вы не ординарец ли Фабиана? Идите-ка сюда!
Меня посадили на табурет. Кто-то отколол булавку с моего плеча, стащил рукав и мундир. Сняли и рубашку. Мне стало холодно.
- Довольно глубокая рана в мякоть! Можете считать, что вам повезло! Осколок изрядно порвал мышцу. Или это была шрапнель?
- Нет, пуля.
- В таком случае стреляли с близкого расстояния.
- С восьмидесяти метров, господин военврач.
- Так вы участвовали в атаке?
- В общем-то нет. Я дожидался с господином старшим лейтенантом подхода остальной роты. - Глаза у меня застлало туманом.
- Как шли люди в атаку?
- Великолепно, господин военврач! Они полностью сменили предыдущих.
- Вот как? Там есть очень тяжелые ранения.
Хорнунг что-то бормотал у меня за спиной, но все это заволакивала черная пелена. Я сидел выпрямившись, чтобы не дать ей поглотить меня совсем.
- Ну, теперь шприц с противостолбнячной! Протрите ему здесь кожу!
Унтер-офицер санитарной службы протер чем-то холодным небольшой участок кожи у меня на груди справа. Врач прихватил кожу и воткнул шприц. У меня совсем потемнело в глазах, и я оцепенел.